— А вот это уже по-настоящему интересно, — Тувессон показала третье фото, снятое 22.06.10 в 23:18. Оно было гораздо темнее, чем два первых, и лицо Йоргена было едва различимо. Но их внимание привлек не Йорген, а мужчина в темной одежде, сидящий рядом с ним на пассажирском сиденье. На голове у него была кепка, опущенная так низко, что закрывала все лицо. Вот он — мужчина, которого они ищут. Он слился с темнотой, словно привидение без очертаний. — Я могу попробовать обработать фото и постараться сделать его более контрастным, — предложил Муландер. — Достаточно контрастным, чтобы его можно было обнародовать? — спросил Утес. Муландер пожал плечами. — Сомневаюсь. Посмотрим. — А мы на сто процентов уверены, что это действительно преступник? — спросила Лилья. — Нет, но многое говорит об этом, — отозвалась Тувессон. — И, естественно, мы не будем делать никаких заявлений, пока не соберем больше сведений. — Это же может быть кто угодно, — сказала Лилья. — Что значит — «кто угодно»? — Например, просто попутчик. — Кто сегодня сажает таких людей в свою машину? — удивился Утес. — Сейчас и остановиться-то практически негде. — Я сажаю. Мир на самом деле не так уж ужасен, как может показаться в этих стенах, — заметила Лилья. — Нет, он еще хуже, — возразил Муландер. — Даже если этот человек не преступник, он, по всей вероятности, последний, кто видел Йоргена живым. Как бы то ни было, мы должны его найти. А теперь давайте представим, что человек на фото действительно преступник, — взяла слово Тувессон. — Тогда возникает вопрос: почему Йорген Польссон посадил его в свою машину? — И где? — спросила Лилья. — А они могли договориться о встрече? — задала вопрос Тувессон. — Нет, по словам Лины он всегда ездил один, — сказал Фабиан. — Это она так думает. Но что доказывают ее слова? — вмешался Утес. — Например, моя жена знает обо мне не все. — Счастливая, — заметил Муландер. — Поскольку убийство тщательно спланировано, мы в любом случае должны исходить из того, что преступник был на сто процентов уверен, что его посадят в машину, — продолжил Фабиан. Другие кивнули. — Все обстоит именно так, как сказал Утес. Практически весь отрезок пути — автострада, где нельзя останавливаться. Может быть, нам надо узнать номер его кредитной карточки и сделать распечатку платежей. — Точно, он посадил мужчину там, где остановился бы в любом случае, — заметила Тувессон. — Хорошая мысль, — Утес повернулся к Тувессон. — А он далеко не дурак, наш новенький. К сожалению, это займет массу времени. Банки любят тянуть до последнего. Фабиан знал, что Утес прав. Но у него было решение по имени Нива Экеньельм из Радиотехнического центра вооруженных сил. Она как никто умела прорваться сквозь самые толстые брандмауэры, чтобы получить нужную информацию. Нива много помогала ему в последнем расследовании. Но у помощи была своя цена, и Фабиан пообещал себе никогда к ней больше не обращаться. Женщина из диспетчерской Эресуннского моста сразу же узнала его голос и спросила, как идет дело и нашли ли они убийцу. Фабиан уклончиво ответил, что расследование продвигается, и что они делают все, что в их силах, чтобы как можно быстрее раскрыть преступление. — Да, понимаю, дорогой мой. Ты дал подписку о неразглашении, так что тебе нельзя раскрывать оперативно-технические детали, — сказала женщина с тягучим южно-шведским говором. — Но ведь это он сидит рядом на пассажирском сиденье? Правда? — Ты наверняка понимаешь, что я не могу рассказать все, что мы знаем, — ответил он, надеясь, что этого достаточно. Ему по-прежнему была нужна ее помощь, и он не хотел быть невежливым. — Считаю это утвердительным ответом. Но тебе не стоит беспокоиться, я не сделаю заявления в газете. Во всяком случае, пока. Фабиан решил, что надо внушить ей ощущение причастности. — А я и не беспокоюсь. Ты сама все понимаешь, и мы не хотим, чтобы преступник узнал столько, сколько знаем мы. Ясно? — Ясно. — И именно потому, что ты уже в курсе дела, мне нужна твоя помощь еще кое с чем. — Вот как! — Ты не могла бы выяснить номер кредитной карточки, которой он расплачивался? Женщина ответила не сразу: — Ты же знаешь, что мы не имеем права сообщать такие сведения без разрешения прокурора. А она не дура, подумал Фабиан. Проблема заключалась в том, что на прокурора не было времени. — Но только ради тебя, Фабиан Риск, мой маленький Валландер, я сделаю исключение. При одном условии. — Каком? — Что в следующий раз, когда ты окажешься в наших краях, ты зайдешь ко мне. Вставив наушник от мобильного в одно ухо, Фабиан нашел мини-кухню, где стоял большой кофейный автомат с длинным рядом кнопок — выбор был большой. Он нажал на кнопку капучино и услышал, как автомат заработал. В трубке тем временем шли гудки. Она видит, что он звонит, в этом он не сомневался. Наверняка она сейчас сидит с мобильником в руке и смотрит на экран. — Как ты смеешь мне звонить? Фабиан растерялся и не нашел, что ответить. — Але? Ты думаешь, я не понимаю, что это ты? Какого черта… — Нива, я не хотел… — Между нами все кончено. Ты что, уже забыл это? — Нет, не забыл, но я звоню не поэтому. — Нет, ты, наверное, звонишь, чтобы рассказать, какой счастливой семейной ячейкой вы стали, когда покинули поле битвы и эмигрировали в Сконе? — Я звоню, потому что мне нужна твоя помощь в расследовании одного дела, и время не терпит, — сказал Фабиан. Ее молчание он расценил как согласие. Она успокоилась. — Я расследую убийство своего старого школьного приятеля. Ты наверняка читала об этом в газетах. Учитель труда, которому отпилили руки. — Конечно, читала. Так поступают у вас в Сконе. Значит, это твой старый школьный приятель? — На самом деле, не такой уж и приятель. Мы учились в одном классе, и мне надо выяснить, какие покупки он совершил по карточке 22 июня. — Пошли мне смс с номером карточки, и я тебе отвечу. — О’кей. Спасибо тебе. Прекрасно. И чтоб ты знала: я совсем не хотел… — А в целом как оно? — Ничего. Мы только что переехали, так что пока все вверх дном. Такое ощущение… Все будет хорошо. А как ты? — Как обычно, страшно одиноко. Психотерапевт говорит, что должно пройти время. — Тебе скоро станет легче, вот увидишь. Теперь, когда я переехал, весь Стокгольм твой. — Как это может помочь, когда ты продолжаешь мне звонить? Фабиан собрался ответить, но не успел. Она положила трубку. Он взял чашку с капучино, сделал глоток и вылил кофе в раковину. 7 — Папа, а ты знаешь, что мы делали? — закричала Матильда и бросилась к Фабиану, который входил в дверь. — Мы купались! Огромные волны и страшно холодно! Завтра мы опять пойдем на пляж, и мама обещала купить мне новый купальник! — Дочка прыгнула в его объятия. — Давай с нами. Пожалуйста. — Даже не знаю. А что если я замерзну? — Он вошел в кухню, держа на руках Матильду. — Папа, ну пожалуйста. Пожалуйста. Фабиан подошел к Соне, которая накрывала стол к ужину, и поцеловал ее.