— Дуня, хорошо, что вы позвонили. Но думаю, лучше всего вам поговорить с моим начальником Астрид Тувессон. — Именно этого мне бы не хотелось. Фабиану удалось спасти большинство документов от наводнения, в результате которого образовался ручеек, в свою очередь превратившийся в небольшой водопад, льющийся через край стола на пол. — А почему, позвольте спросить? — он залез под стол и пожертвовал сегодняшним выпуском местной газеты. — Мой начальник, Ким Слейзнер, дал моему отделу четкое указание не обращаться к вам. Не спрашивайте, почему. — Иными словами, это неофициальный разговор. Фабиан наблюдал, как первая страница газеты с нечетким снимком стоящего под углом погрузчика на складе строительных материалов Åstorps Byggvaror темнела по мере того, как пятно растекалось. — Совершенно верно. Давайте поможем друг другу. — Как с машиной? Вы что-нибудь в ней нашли? — Фабиан как раз собирался встать, но тут увидел ключ, прилепленный скотчем к нижней части столешницы. — Я бы не хотела обсуждать это по телефону. Лучше, если мы сумеем встретиться. — О’кей. Я подумаю и перезвоню. — Разумеется. Вы знаете, как меня найти. Фабиан закончил разговор и задумался. Ему надо как следует обдумать последствия того, что он опять будет действовать через голову Тувессон. Она предоставила ему второй шанс, одновременно совершенно ясно дав понять, что этот шанс последний. Он осторожно отлепил скотч, взял ключ и взвесил его в руке. Потом встал, убедился, что его никто не видит, и вставил ключ в замок ящика, который раньше ему не удавалось открыть. Ключ вошел без проблем, и когда Фабиан повернул его, раздался щелчок. Он еще раз бросил взгляд через плечо и осторожно выдвинул доверху набитый ящик. На самом верху лежали календарь и пенал. Фабиан поднял пенал, чтобы посмотреть, что лежит под ним, и сразу же отметил, какой он тяжелый. Он хотел удовлетворить свое любопытство и открыть пенал, но решил этого не делать. После чего задвинул ящик, закрыл его и опять прикрепил ключ скотчем на то же место под столом. 26 Защелкали фотоаппараты, приглашенные заняли расставленные стулья, и микрофоны повернулись в сторону Астрид Тувессон, сидевшей вместе с главным прокурором Стиной Хегсель за столом на подиуме. Фабиан стоял, прислонившись к стене. Его поразило, насколько белая свежевыглаженная блузка, прическа, несколько касаний помады и тональный крем под глазами могут изменить внешность женщины. Мало кто из мужчин может позволить себе такое превращение. — Спокойно. Всем хватит места, — прокричал охранник, хотя зал был уже набит битком. В зале собрались журналисты и фотографы не только из южной части Швеции, но и со всей страны и даже несколько из соседних стран. Здесь присутствовали каналы TV4 и SVT, а также DR и TV2 из Дании и NRK из Норвегии. Фабиан мог понять, откуда такой интерес. В высшей степени громкое дело. Это не просто тело человека, которого нашли в лесу изнасилованным и убитым. Нет, в данном случае речь шла об изощренном и хорошо спланированном преступлении. — Сначала хочу приветствовать всех собравшихся на этой пресс-конференции, — крикнула Тувессон в гуле голосов, которые быстро стихли. — Для тех, кто меня не знает. Меня зовут Астрид Тувессон, я начальник криминального отдела полиции Хельсингборга. Вместе со мной здесь присутствует Стина Хегсель, главный прокурор. — Правда ли, что один из ваших полицейских учился в одном классе с двумя жертвами? — спросил кто-то из зала. — У вас будет время задать вопросы, — ответила Тувессон. — С момента убийства Йоргена Польссона и сразу же вслед за ним — Гленна Гранквиста мы главным образом работаем над тем, чтобы найти обоснованный мотив и преступника. Сначала мы шли по нескольким параллельным следам, но теперь один представляется нам наиболее интересным. Поэтому сегодня мы объявляем в розыск вот этого человека. — Тувессон достала пульт и направила его в сторону проектора на потолке. У нее за спиной показался большой фотопортрет Руне Шмекеля. — Это фото есть на нашем сайте, и сразу же после пресс-конференции мы откроем круглосуточную телефонную линию, куда общественность сможет звонить со своими соображениями. — Вы знаете, как его зовут? — Его зовут Руне Шмекель, так он называет себя с 1993 года. До этого его звали Клаес Мельвик. Он учился в одном классе с двумя жертвами, которые, как говорят, подвергали его травле все годы учебы в средней школе. Есть также ряд сведений, которые указывают на то, что травля продолжалась в течение долгого времени и после школы. — Вы хотите сказать, что мотив — месть за то, что над ним издевались? — Это один из мотивов, которые мы прорабатываем. — А он еще будет мстить? — По понятным причинам, мы не можем ответить на этот вопрос. Но сейчас мы отрабатываем версию, согласно которой он уже завершил свое дело и теперь скрывается. Может быть, даже за пределами Швеции. Поэтому мы также объявим его в международный розыск. Пользуясь случаем хочу подчеркнуть, что даже если он закончил мстить двум своим мучителям, он крайне опасен, и ему ничего не стоит лишить еще кого-то жизни, чтобы скрыться, пример чему мы видим в Дании. — Но разве не по вашей ошибке произошло то, что произошло? — спросил датский журналист. — Разве вы не должны были позвонить в полицию Копенгагена и сообщить о том, что преступник в Дании? — Я не считаю, что мы действовали неправильно. Я не могу сейчас дать более подробный комментарий, ведется расследование. Мы прилагаем все усилия, чтобы найти и задержать преступника. Этому и посвящена наша пресс-конференция. Фабиана не могло не впечатлить, как Тувессон ловко рулит происходящим и как она замяла происшествие в Дании. Защищая его, она даже не назвала его имени. — Мой вопрос на самом деле адресован Фабиану Риску. Насколько хорошо он знал подозреваемого? — Сейчас Фабиана Риска здесь нет. Так что попрошу вас направлять ваши вопросы… — Нет, вот он стоит! — сказал кто-то из публики и показал в его сторону. Тувессон повернулась к Фабиану, который кивнул и помахал рукой. — Да, это так. Я здесь. Отвечаю: можно сказать, что я его совсем не знал. — А вы знали, что его травили? Фабиан подумал и только потом ответил: — Да, знал. Думаю, об этом знали все в классе. — И все же ничего с этим не делали? Разве не надо было еще тогда… — Как вы понимаете, мы не можем вникать во все детали, — вмешалась Тувессон. — У нас есть человек, которого мы подозреваем и который в данный момент находится на свобо… — Спокойно. Я не против ответить, — прервал ее Фабиан. Тувессон кивнула и откинулась на спинку стула. — Конечно, надо было как-то отреагировать. И мне, и всем остальным. Но все очень боялись высунуться, рискуя стать следующей жертвой. Наверное, это чувство знакомо большинству из нас. Гордиться тут нечем. Наоборот, это одна из причин, по которым я стал полицейским. Я не мог оставаться тем, кто поворачивается спиной и закрывает глаза. Так что сейчас, по иронии судьбы, я стою перед вами. Тувессон сделала паузу, чтобы все могли осознать эти слова, и наклонилась к микрофону. — Еще есть вопросы? — У меня есть вопрос о машине, которую вы нашли в Дании, — выкрикнул кто-то из толпы. Судя по выговору, вопрос задал датчанин, пытающийся говорить по-шведски. — На данный момент машина изъята датской полицией. И поскольку идет следствие в отношении событий в Дании, мы не можем давать комментарии. — О’кей. Спрашиваю на всякий случай, а там уж вам решать, отвечать или нет. Это по вашему приказу Фабиан Риск снял одно колесо с машины и передал его и всю ответственность молодой женщине, которую потом лишили жизни? Фабиан попытался увидеть, кто задал вопрос, но мужчину заслоняли другие журналисты. Он повернулся к Тувессон, которая как раз спрашивала: — Извините, я не поняла, кто задал вопрос? — Я! — мужчина встал и поднял руку. — Меня зовут Свен Меллер, я работаю в «Зеландской газете». Это был блондин с рыжеватой бородкой, в круглых очках и бежевой спортивной одежде. — И что вы хотели спросить? — продолжила Тувессон. — У меня есть сведения, что с машины подозреваемого сняли одно колесо, и на ветровом стекле оставили записку о том, что колесо можно забрать на заправке, — сказал мужчина на трескучем датско-шведском. — Насколько я понимаю, преступник должен был обратиться к персоналу, которому было приказано вызвать полицию. Вот я и спрашиваю: вы давали на это санкции? Как оказалось, это стоило жизни невинной датской девушки. Молчание длилось не более нескольких секунд, и все же стало совершенно ясно, что у Тувессон нет ответа. Фабиан не понимал, откуда этот журналист так хорошо осведомлен. Кто-то сливает информацию? Они теряли контроль над ситуацией, и он решил взять дело в свои руки: — Извините, но откуда у вас эта информация? Бородатый журналист с довольным видом повернулся к Фабиану. — От двух коллег Метте Луизе Рисгор. Они утверждают, что колесо от машины находилось у них с четверга 1-го до пятницы 2-го, когда преступник якобы забрал его. В качестве доказательства они дали мне вот что, — мужчина поднял заламинированную записку, чтобы все смогли прочесть: МАШИНА ЗАДЕРЖАНА ПО ПРИЧИНАМ ЛИЧНОГО ХАРАКТЕРА ПОЖАЛУЙСТА, ОБРАТИТЕСЬ К ПЕРСОНАЛУ Теперь все внимание было направлено на журналиста, который с улыбкой держал записку перед камерами и отвечал на вопросы своих коллег-журналистов, рекомендуя им купить следующий номер «Зеландской газеты» или, еще лучше, оформить подписку. Один из журналистов из «Хельсингборгс Дагблад» обратился к Тувессон, которая пока что даже не посмотрела на Фабиана: — Вы можете подтвердить, что это верные сведения? — В данный момент я не могу подтвердить ничего, что касается различных деталей полицейской работы. Это вызвано как причинами оперативно-технического характера, так и идущим в Дании следствием. Но, пользуясь случаем, подчеркиваю, что беру на себя полную ответственность за действия моих полицейских, которые привели к установлению личности подозреваемого. Конечно, я глубоко сожалею о том, что это стоило жизни невинного человека. Хотя не надо забывать, что жизни ее лишил преступник, а не полиция. — Но в своем послании преступник возложил всю вину на Фабиана Риска. Разве нет?