Он сложил веревку, засунул ее в наружное отделение, вернул на место потолочную плитку, надел респиратор и стал осторожно пробираться на руках по пыльному кабельному мосту, который, несмотря на тяжесть его тела, не собирался гнуться. Туалет остался позади. Теперь под ним была комната ожидания. Здесь до крыши было гораздо дальше, и он смог привстать и поползти по кабельному мосту на четвереньках, мимо свистящих вентиляционных барабанов. Под ним раздавались взволнованные голоса журналистов — они возмущались скудной информацией, полученной от бедной женщины-полицейского, которая могла только повторять ответ своих начальников: «В интересах следствия мы не можем в настоящий момент давать какие-либо комментарии, но мы созовем пресс-конференцию, как только мы…», — говорила она по-датски. Он точно знал, что это означает. Они не знали ни шиша. Он пополз дальше по сантиметровому слою пыли, скопившейся на кабельном мосту, и оказался у разветвления — одно колено под углом 90 градусов шло налево, другое под тем же углом — направо. Он достал карманный фонарик Neofab Legion II в 742 люмена — самый мощный карманный фонарик в мире. Несмотря на клубящуюся повсюду пыль, которая поглощала большую часть света, он мог видеть на пятьдесят-шестьдесят метров вправо и на тридцать влево. Иными словами, он добрался до коридора, правая часть которого вела к выходу, а левая — к охраняемому отделению. Он продолжил пробираться по кабельному мосту в сторону отделения, и когда оказался прямо над дверью в отделение, вытащил моток лески, которую с помощью кусочков скотча заранее разбил на отрезки разной длины вплоть до полуметра. Он закрепил конец лески на уровне двери и услышал, как прямо под ним идут двое полицейских. — Але? Где вас черти носят? — Заткнись, уже идем! Дурачок, — послышался трескучий голос из рации. Он оставил полицейских позади и стал дальше пробираться по отделению. Иногда ему приходилось протискиваться через узкий проход или переползать через вентиляционный барабан. Он все время тянул леску и следил за маркировками. На отметке в 23 метра он остановился, зажег фонарик и увидел клубок из кабелей, шлангов и труб различной величины, который пробился вниз через потолок, как ползучее растение, разросшееся на свободе. Означало ли это, что он дошел до цели, он не знал. Проблема заключалась в том, что кабельный мост не шел налево, как было бы при наличии там нового коридора или смотрового кабинета. Внизу, через стеклянную дверь комнаты ожидания, он видел только, как полицейские и врачи сворачивали налево примерно в этом месте. Он посчитал их шаги от двери в отделение и пришел к выводу, что это примерно двадцать три метра по коридору. Он погасил фонарик и взобрался на вентиляционный барабан. Отсюда он доставал до арматуры ламп дневного света. Он попытался приподнять кожух, но тот был привинчен. Почему он не взял с собой плоскогубцы? Он медленно вздохнул и почувствовал, как влага в респираторе превратилась в капли, которые стали стекать с подбородка. Ему надо подумать и оценить возможные варианты. Он спустился вниз на кабельный мост, лег на спину и закрыл глаза. И только снова услышав под собой голоса полицейских, понял, что спал. Он пополз за ними и выяснил, что просчитался на два-три метра и слишком рано повернул налево. Там кабельный мост тоже разветвлялся, и он смог без труда продвинуться за ними еще на десять метров, пока они не остановились. По пути он слышал, как полицейские обсуждали геройский поступок Мортена Стенструпа и сошлись во мнении, что нет ничего более безрассудного и глупого. — А теперь заткнись, у него будет много телок, когда он вернется. Если он захочет, у него их, черт возьми, будет хоть отбавляй. С большой долей вероятности полицейские шли охранять вход в палату Мортена Стенструпа. Но в отделении было несколько палат, и он никак не мог узнать, в которой Мортен. Кабельный мост разветвлялся в разных направлениях, и ему ничего не оставалось, кроме как ждать. Проблема решилась благодаря женщине-полицейскому, которая явно пришла туда во второй раз против воли врача. Полицейские попросили ее показать удостоверение и впустили ее вместе с врачом, не зная, что в ту самую секунду подписывают своему коллеге смертный приговор. 38 Кого они на самом деле ищут? Преступника или жертву? Ирен Лилья вытерла слезы и по дороге на совещание просмотрела свои записи. Ей хотелось по чему-нибудь ударить. Или кого-нибудь. Засунуть пальцы в рот, чтобы вырвало. Но вместо этого ей пришлось вытереть слезы и как можно дальше задвинуть свои чувства. Действовать профессионально. Середина 1980-х годов. Переписано с видеокассеты. Плохое качество, ручная камера. Гленн и Йорген занимаются сексом с разными женщинами. В основном, традиционный секс. Подруги или проститутки? Играют в порнофильм. Групповой секс с Гленном, Йоргеном + жена Йоргена Лина. Все пьяные. Хихикают. В шутку. Различные позы. Йорген засовывает свой член Лине в рот. Рвотный рефлекс. Ударяет по лицу. Гленн смеется, мастурбирует. Больше секса. Больше насилия. Камера лучше, на штативе. Таиланд, несовершеннолетние. Анально. Моча. Накачанная наркотиками молодая женщина, со спутанным сознанием, привязанная цепью. Мусорный мешок на голову. Сигарета к соску. — И все в том же духе, — сказала Лилья, подняв глаза от своих записей. — Значит, Гленн и Йорген систематически насиловали и избивали женщин? — спросила Тувессон. Лилья кивнула. — А каких женщин? — поинтересовался Утес. — Проституток? — Не знаю. На некоторых первых видео начала девяностых есть жена Йоргена Лина. Но после того как он избил ее и принудил к оральному сексу перед камерой, она перестала в этом участвовать. Похоже, они стали приводить домой всех подряд, накачивать их наркотиками, а потом, вероятно, где-то выкидывать. — И все это они снимали? — спросил Утес. Лилья кивнула. — А потом они к тому же переписали фильмы с видеокассет на DVD. — Полный бред, — сказал Утес, покачав головой. — А что тут бредового? — подал голос Муландер. — Это всего лишь способ пережить все заново и запомнить. И к тому же это можно считать коллекцией трофеев. Утес повернулся к Муландеру: — Ингвар, тут все бред. — Как бы там ни было, я хочу, чтобы вы посмотрели вот это, — вмешалась Лилья и взяла один из DVD. — Он отличается от всех остальных. — Каким образом? — спросила Тувессон. — Женщин здесь нет. Только наши жертвы и… наш преступник. — Она вставила диск в плеер и нажала на плей. На белой стене появилось дрожащее зернистое изображение, снятое ручной камерой. Лестничная площадка с голыми мерцающими лампами дневного света на потолке и граффити на стенах. В нижнем правом углу дата и время: 13.04.1993, 18:17. В кадре появляется Йорген. На нем джинсы и куртка с капюшоном. Он явно пьян. В одной руке он держит бутылку пива, которой чокается с камерой, одновременно звоня в одну из дверей. Губы его шевелятся, но ничего не слышно. Он допивает пиво и показывает на пол. Камера следует за его пальцем и приближает изображение. Нечетко видно, как Йорген расстегивает ширинку и вынимает свой член. Резкость автоматически наводится то на этикетку бутылки, то на член. Йорген отливает в бутылку. — Какая скотина, — Тувессон покачала головой. — Сожалею, но это только самое начало. — А почему нет звука? — спросил Муландер. — Наверное, они просто забыли включить звук, но потом поняли это и включили. Йорген, усмехаясь, держит бутылку перед камерой. В кадре появляется рука Гленна, который берет бутылку. Йорген надевает на пальцы кастет и снова звонит, на этот раз он дольше держит кнопку звонка. Через какое-то время дверь открывает Клаес Мельвик. Он шевелит губами, все время переводя глаза с камеры на Йоргена и обратно. В глазах страх. Губы опять шевелятся. Йорген в ответ рыгает ему в лицо и заталкивает в квартиру. Прыгающая ручная камера следует за ними. Камеру водят туда-сюда, пока закрывают и запирают входную дверь. Потом камеру наводят на зеркало в прихожей. Виден Гленн в полный рост, который снимает самого себя. Улыбаясь, он чокается со своим отражением полной бутылкой пива. Улыбка исчезает, он ставит бутылку на стол в прихожей и нажимает кнопку на камере. В ту же секунду включился звук, и Тувессон и все остальные уже больше не могли просто наблюдать происходящее со стороны. Теперь они тоже были там. С Гленном, Йоргеном и Клаесом. Из скрытых динамиков на потолке и сабвуфера под столом раздавались звуки происходящего за кадром — слабеющий голос Клаеса, который умолял и просил их прекратить в перерывах между сильными ударами Гленна, напоминающими удары молотком по арбузу. Камеру переносят из прихожей в комнату и приближают к Клаесу, который больше не просит их прекратить. Теперь он бездыханный лежит на полу, а Йорген кастетом наносит ему удар за ударом. Лицо, красное от крови и мокроты, становится все больше и больше похожим на одну сплошную открытую рану. Йорген перестает бить. Он задыхается и весь в поту. Вытирает свою окровавленную руку о рубашку Клаеса. — Черт, мы не дадим ему так просто сдаться, — с ухмылкой говорит Йорген. — Наверное, он хочет пить. Дай-ка ему что-нибудь. Камеру наводят на окровавленное лицо Клаеса, и в кадре появляется рука Гленна с бутылкой из-под пива. Он вливает мочу Клаесу в рот. Тот приходит в себя и начинает кашлять. Часть мочи попадает ему на лицо. — Вот так, молодец. Просто пей, и все тут, — Гленн запихивает горлышко бутылки в рот Клаеса и выливает туда все содержимое. — Вот так. 13.04.1993, 20:03. Теперь Клаес с вытянутыми над головой руками висит на потолке на крюке для люстры, как боксерская груша. Его запястья связаны изолентой, которая в свою очередь прикреплена к крюку. Он старается держать разбитую голову прямо, но она все время упрямо норовит упасть ему на грудь под собственной тяжестью. Перед ним пританцовывает Гленн, словно в разгар состязания по карате. Время от времени он подпрыгивает и пинает голову Клаеса, которая с силой дергается в сторону. — Держи голову прямо, что я сказал! Ты должен держать голову прямо! — кричит Йорген за камерой. Он подходит к Клаесу и дает ему несколько пощечин. — Какой же ты мерзкий! Чертов мудак! Клаес пытается держать голову прямо, но сил у него нет. Его губы шевелятся, но слов не слышно. По крайней мере, вначале. Потом раздается шипение: — Пожалуйста… Убейте меня… Пожалуйста… В кадре появляется Гленн. — Пойдем. Надо пожрать. 13.04.1993, 22:28. Бездыханный Клаес лежит на полу в прихожей. Рядом с ним телефон. Запястья по-прежнему обмотаны изолентой. — Черт возьми, как он сумел сюда добраться? Камеру наводят на Йоргена, он пожимает плечами. — И зачем? Шнур-то отрезан, — Йорген с ухмылкой показывает перерезанный телефонный шнур. — Но ты об этом не подумал, мерзавец! Ведь не подумал?! Не подумал! — Йорген хватает телефон и несколько раз бьет им Клаеса по голове. — Эй! Только руки и ноги, — слышится голос Гленна. После чего Йорген отшвыривает телефон, берет Клаеса за ноги и тащит его обратно в комнату. Лилья нажала на «стоп» и повернулась к своим коллегам.