— Что сегодня будем делать? — спросила Матильда. — Будем продолжать распаковывать вещи и… — Приведем в порядок кровати! Чтобы вам не надо было спать на полу! — Да, и это тоже, — рассмеялась Соня. — И еще я подумала, что после обеда мы можем пойти купаться. — Дааа! — Папа, давай тогда сначала съездим в магазин за трубкой и маской, — предложил Теодор. — Увы, будете купаться без меня. — Что? А почему? — воскликнула Матильда. — Ведь у тебя же отпуск? — Да, но папе надо кое-что сделать, — сказала Соня. — Ему из-за этого так же грустно, как и нам. Остается только надеяться, что это не займет много времени. — Он встретился с ней взглядом и понял, что в магазине ей попалась на глаза газета. Фабиан зашел в недавно построенный полицейский участок. Оно было белого цвета и находилось совсем рядом с трассой Е4 и всего лишь в нескольких шагах от старой похожей на замок тюрьмы в районе Берга. Он подошел к мужчине, сидевшему за стойкой регистрации. На стойке лежали газеты «Хельсингборгс Дагблад», «Квельспостен», «Дагенс Нюхетер» и «Свенска Дагбладет». УЧИТЕЛЬ ТРУДА ЗАМУЧЕН ДО СМЕРТИ В СВОЕМ КАБИНЕТЕ Типичный заголовок для вечерней газеты «Квельспостен». Соня узнала отсюда? «Хельсингборгс Дагблад» выбрала не такую резкую формулировку, но примерно то же фото, что и «Квельспостен». На обоих фото, сделанных с большого расстояния, были засняты автовышка и машина Йоргена, припаркованная перед зданием школы. Конечно, регистрационные номера машины закрашены, но по кроваво-красному зданию с длинным рядом тюремных окон совсем нетрудно понять, о какой школе идет речь. А много ли в школе учителей труда? Фабиан представился и объяснил, что вообще-то он выйдет на работу не раньше середины августа, но Тувессон подключила его к расследованию дела об убийстве учителя труда еще накануне, сказав, что в случае чего он может просто зайти. Рецепционист, мужчина лет тридцати в полицейской форме, начал стучать по клавишам. Фабиану показалось, что стрижка мужчины наводит на мысль о Германии тридцатых, и он не мог не восхититься его прямой осанкой. — Извините, как вас зовут? — Риск. Фабиан Риск. Но, наверное, меня нет в базе. Как я уже сказал, я приступаю к работе только в августе. Рецепционист проигнорировал его и стал терзать мышь, задавая различные команды, пристально глядя на экран и все сильнее нервничая. — Сожалею, но я не могу вас найти. — Я об этом и говорю. Но если вы позвоните Тувессон, то… — У Астрид Тувессон оперативка, и она не любит, когда ей мешают. — Это именно та оперативка, на которой я должен быть. Она наверняка сейчас сидит и ждет меня, — соврал Фабиан и понял, что напрасно злится. — Может быть, мне ей позвонить? — Не мне решать, кому вам звонить. Но готов поспорить, что она не возьмет трубку. Она всегда так делает, когда у нее совещание. Фабиан знал, что мужчина скорее всего прав. Он уже пытался дозвониться до коллеги, но безрезультатно. — Как тогда быть? Мне надо войти. — Не знаю. Не спрашивайте меня. Понятия не имею. Я ведь не могу пускать кого угодно и как угодно. Разве не так? Сами подумайте, что тогда будет. — Наверное, это Фабиан Риск, — раздался женский голос у него за спиной. Фабиан обернулся и увидел стройную подтянутую женщину лет тридцати пяти. Женщина была одета в клетчатую рубашку с короткими рукавами и потертые джинсы, отрезанные до колена. Темные волосы коротко подстрижены, в одном ухе минимум двадцать сережек. — Туван сказала, что ты наверняка будешь стоять здесь и пытаться войти, если она правильно тебя поняла. Я думала, ты приступишь только в августе. — Я тоже так думал, — ответил Фабиан, гадая, сколько Тувессон удалось о нем разузнать. Они пожали друг другу руки. — Ирен Лилья. — Может быть, тебе удастся убедить вот этого мужчину впустить меня? — Его нет в списке, а я получил подробную инструкцию ни при каких обстоятельствах не впускать того, кто не… — Все в порядке. Он войдет со мной, а я попрошу внести его в список. — Лилья кивнула Фабиану, и он прошел за ней через запертую стеклянную дверь и дальше к лифту. — Тебе повезло, что я припозднилась. Флориан обычно ревностно относится к своим обязанностям. Они вошли в лифт. — Ну что? Тебе что-нибудь пришло в голову? — Нет, к сожалению. — Тогда что ты здесь делаешь? Насколько я понимаю, ты только что сюда переехал и у тебя масса дел. Фабиан стал придумывать ответ, но тут двери лифта открылись. Лилья провела Фабиана в комнату для совещаний — просторное помещение с панорамным видом на Хельсингборг, Эресунн и всю дорогу до Дании. Посреди комнаты стоял овальный стол, а стены с подсветкой служили одновременно грифельными досками и экранами для встроенных в потолок проекторов. Фабиан никогда не был в таких продвинутых переговорных. Сам он привык проводить совещания в комнатах без окон и вентиляции. — Нет, он не вычислил, кто преступник, так что дышите спокойно, — объявила Лилья. — Мне бы хотелось послушать, к чему вы пришли, и немного посидеть с вами. Можно? — спросил Фабиан. — Конечно. Естественно. Проходи, садись, — сказала Астрид Тувессон и представила его остальным членам группы. Помимо Астрид Тувессон, Ирен Лильи и Ингвара Муландера в группу входил Сверкер Хольм по прозвищу Утес, мощный мужчина за пятьдесят. — Придется обойтись без Хуго Эльвина. Он только что уехал в Кению и вернется лишь через месяц. — Кения, — пробормотал Утес. — Так вот куда надо ехать, чтобы отдохнуть. — Он повернулся к Фабиану. — Фабиан. Ведь тебя так зовут? — Фабиан кивнул. — Предупреждаю тебя. Стоит тебе сесть на этот стул, как придется забыть об отпуске. Если тебе нужен отпуск, поезжай в Кению. Или еще куда подальше. Самому мне приходится довольствоваться домом родителей жены на острове Костер, и вот я здесь. — Утес развел руками. — Ты сам решил прервать отпуск и выйти на работу, за что, кстати, я тебе страшно благодарна, — заметила Тувессон и повесила на стену фотографию Йоргена Польссона над фотографиями с места убийства. — Что тут решать? Ты что, думаешь, я могу лежать на пляже и ковыряться в пупке, когда преступник, способный на такое, на свободе? — Ты ведь все равно всегда жалуешься на этот дом и говоришь, что находиться там скорее работа, чем отдых, — вставила Лилья. — Ясно, что мне в сто раз лучше с моей семьей, чем здесь, и, черт возьми, надо запретить совершать серьезные преступления во время моих отпусков. — Тогда вноси предложение об изменении законодательства, — Тувессон своим тоном дала понять, что болтовня окончена. — Фабиан, тебе не надо волноваться. Как бы я ни хотела, я не могу отменить твой отпуск, поскольку ты получил его за работу в Стокгольме. Фабиан кивнул и сел. — Только не говори потом, что я тебя не предупреждал, — заметил Утес. — Извините, можно вопрос? Вы случайно не нашли отпиленные кисти? — спросил Фабиан. — Мы как раз обсуждаем это, — Тувессон кивнула Муландеру, который встал и нажал на кнопку пульта. На потолке зажегся проектор, и на экране появилась фотография двух отпиленных кистей рук, лежащих на окровавленном полу из белой кафельной плитки. — Фото сделано в душевой для мальчиков, которая примыкает к физкультурному залу. — Это та же школа? — спросил Утес. Муландер кивнул. — А вы начали составлять психологический профиль преступника? — поинтересовался Фабиан. — Ну, что я говорил? — сказал Утес. — Он уже включился в работу, и, как пить дать, сам даже не осознает этого. — Пока нет, — взяла слово Тувессон. — Многое говорит о том, что мы имеем дело с наихудшим типом преступника: псих-одиночка, который хочет что-то сказать, у которого есть план действий и который к тому же достаточно сообразителен, чтобы этот план осуществить. — А откуда такая уверенность, что он или она действует в одиночку? — спросила Лилья, наливая себе кофе. — Тут все доведено до крайности, — Тувессон показала на фотографии с места убийства. — И вместе с тем слишком хорошо спланировано и выполнено, чтобы речь шла о нескольких людях. Когда такое безумное преступление совершает группа, это почти всегда минутный порыв под сильным воздействием наркотиков. Такие преступники допускают ошибки и оставляют после себя целый ряд следов и технических улик. Здесь все сделано без ошибок. Не найдены ни отпечатки пальцев, ни волоски. Ничего. К тому же, Фабиан, ты правильно сказал о стекольной фирме. Ее не существует, а автовышку на самом деле арендовала строительная фирма Peab, которая понятия не имела о том, что ее у них угнали. Иными словами. Убийство Йоргена Польссона — не несчастный случай; оно было хорошо спланировано вплоть до мельчайших деталей: где оно произойдет, как будет выполнено и когда обнаружится. — Остается только спросить: почему? — подал голос Муландер. — Да, хороший вопрос, — отозвалась Лилья. — Почему кому-то отпиливают кисти рук? — Может быть, он что-то украл? — предположил Утес. — По законам ислама так наказывают за кражу.