– В мыслях не было! Не говорите глупостей! – Директор с досадой ударил стаканом о столешницу. – Я пытаюсь вас спасти! Позвольте принять это решение за вас. Оно важное, но вы не владеете всей информацией, чтобы сделать правильный выбор. – Так поведайте мне недостающую информацию, чтобы я сделал осознанный выбор. – Увы, мой друг, не могу. Хотел бы, но у меня имеются обязательства перед определенными… сущностями, и я не намерен нарушать договоренности. Если я расскажу вам все, в то же мгновение это утратит смысл, а вы закончите жизнь в психушке. А в худшем случае – просто сдохните, но так или иначе на вас можно поставить крест. – Вы знаете Рею? Чем черт не шутит. – Эту стерву? Знаю, конечно. Она вас провоцирует, чтобы вытащить из фабрики, и надо признать, далеко продвинулась на этом нелегком поприще, несмотря на предпринимаемые нами меры. – То есть она мой друг… – Очередная глупость! Если кто-то вам якобы помогает, это не значит, что у вас совпадают цели. Неужели кандидата в мэры интересуют бабушки, которых он одаривает килограммовыми пакетами гречневой крупы? Рея вовсе не альтруист. Она хочет вам отомстить, а настоящая месть может свершиться исключительно за стенами охраняющей вас фабрики. – Зачем мне мстить? – Так это работает: вы не помните и поэтому находитесь в безопасности. Я устал повторять – доверьтесь и примите фабрику, слейтесь с ней и будете спасены. – Почему я должен вам доверять? – В знак моего расположения я готов ответить на один интересующий вас вопрос, – предложил Директор. – Абсолютно на любой и абсолютно честно. Всегда, когда нужно из огромного роя загадок выбрать самую главную, как назло на ум приходит какая-то несущественная чушь, за которую потом стыдно. Например, правда ли то, что говорят о Директоре рабочие? Как именно Директору удается менять лица? Сколько ему лет? Что означает семнадцатый номер в названии? – Что выпускает фабрика? Конечно, это был не вопрос жизни и смерти, и от ответа никак не зависела его судьба, но от возможности удовлетворить любопытство не удержался. – Хм, – Директор озадаченно хмыкнул. – Это принципиально? Вас беспокоит такая незначительная мелочь? – Нет, – признал Коренев. – Но интересно. Директор взял очередную сигарету. – Ответ на ваш вопрос: ничего. То есть ничего существенного. – Как? Эта махина ничего не производит? – разочаровался Коренев. – Зачем тогда все это? Зачем цеха, рабочие, станки, конвейеры? Зачем тысячи людей горбатятся с лопатами? К чему это мельтешение, если можно остановиться и разойтись? Что-то не вяжется, я видел, как приезжает сырье и как отгружают ящики с готовой продукцией. – Вы плохо представляете суть нашего предприятия, – терпеливо пояснял Директор. – Фабрика – живой организм, функционирующий так, как и полагается любому живому организму. И если это понять и принять, все становится на места. Что, по-вашему, производит ваш организм? – Статьи, чертежи, детали, – уверенно сказал Коренев. – Вы не поняли вопроса, я не спрашивал, что производите вы, я говорю о продукции вашего организма. Чувствуете разницу? Коренев разницу почувствовал, но озвучивать не стал. – Организм непосредственно производит кал, мочу, пот и углекислый газ, – продолжал пояснять Директор. – Ценность небольшого количества продукции, выпускаемого фабрикой, приблизительно такая же, но функционирование фабрики важнее выпускаемой ею продукции, как и жизнь живого организма важнее, простите за прямоту, какашек. – А вы тоже часть фабрики? – Да, разумеется, – подтвердил Директор. – Одна из главных. – Мозг? – Нет, это невозможно. Фабрика мыслит самостоятельно и более глобально, чем мы. Ведь любая отдельная клетка вашего тела не способна понять самые примитивные человеческие мысли, так и отдельный человек не в состоянии осознать глубину размышлений фабрики. – Тогда кто же вы? – Язык, – Директор развел руками. – Это же очевидно. Кореневу было совсем не очевидно. Директор продолжал: – Моя задача – говорить от имени и по поручению фабрики. И в данный момент она предлагает вам стать ее частью. – Почкой, печенью? – пошутил Коренев, хотя на самом деле взмок. – Вы в детстве читали про золотой билет и шоколадную фабрику Вилли Вонки? – спросил Директор. – Моя любимая детская книга. Сразу после «Незнайки на луне». – Считайте, вы выиграли шанс сменить меня и стать языком, – сказал Директор. – В любом организме должно происходить обновление клеток. – Есть небольшое отличие: у Вилли Вонки фабрика производила шоколад и сладости, а наша – дерьмо, пусть и метафоричное, – насупился Коренев. – Грубо и неверно. Мы даем возможность клеткам жить, а это куда важнее. Чтобы организм функционировал слаженно, каждая клетка должна забыть о себе и выполнять возложенную на нее задачу. Вот и Подсыпкин ваш после получения заветной власти стал частью общего тела – по-другому никак. Если он останется бунтарем, организм его выплюнет, посчитает раковой клеткой и избавится. Он, может быть сколь угодно хорошим человеком сам по себе, но если своей деятельностью он мешает функционировать организму, придется им пожертвовать. Малое частное горе ради великого всеобщего блага. – А как же «гармония мира не стоит слезинки замученного ребенка»? – За классиков прячетесь? – Директор ухмыльнулся. – Подсыпкин далеко не замученный ребенок и отнюдь не безобиден. Но и он станет частью системы и перестанет отличаться от остальных, а вам и подавно не стоит возмущаться, в вашем случае процесс пройдет легко и безболезненно. – Почему это? – Вы слабый и несформированный человек, из вас удобно лепить, у вас гибкая и безвольная натура. Коренев обиделся, он не считал себя слабым и несформированным. – Тогда расскажите о ваших убеждениях, – попросил Директор. – А еще лучше, поведайте, что вы сделали для побега с фабрики. Когда именно проявили решительность и настойчивость. Как вы отказали главному редактору и не поехали в командировку, в которую вам было совершенно необязательно ехать. Сколько раз вы отказались публиковать то, что вам противно? Директор говорил правду. Коренев понуро опустил голову. Он безвольный и слабый человек. Выполняет просьбы и приказы, не имея сил и желания возразить и отстоять свою личную точку зрения. – Вы идеальный кандидат для этой работы, вы умеете доносить чужое мнение лучше собственного. Я подразумеваю вашу деятельность в «Вечернем городе», – продолжал Директор. – Не расстраивайтесь, это ценное качество – уметь убеждать других в том, во что не веришь сам. На новой должности вам придется заниматься тем же, а когда вы по настоящему станете частью фабрики и получите ее защиту, даже сможете посещать большую землю, если я буду убежден в вашей безопасности. – Зачем мне защита? – Это именно то, о чем я не могу вам поведать, и в этом и состоит защита. Я пообещал хранить вашу жизнь пуще зеницы ока и на данный момент это моя приоритетная задача. – Славно у вас получается, – с ухмылочкой сказал Коренев. – У нас на большой земле такой финт ушами зовется котом в мешке. Директор развел руками. – Называйте, как хотите, ничего сверху сказанного я вам сообщить не имею права. Да и вопрос не в том, согласны вы или нет – я вас в любом случае из фабрики не выпущу, – а в том, чтобы вы скорее смирились с неизбежным и приступили к вашим непосредственным обязанностям. – А те люди, которые тут работают, они счастливы? – спросил Коренев. – Конечно! – ответил Директор без тени сомнения. – Намного счастливее, чем можете представить. Человек, лишенный собственной воли, и исправно выполняющий чужую – более высокую и мудрую, счастлив и получает удовольствие от жизни – простой, понятной, определенной. Он не мучается выбором, он не борется с неизвестностью, он уверен в завтрашнем дне и знает, что его в обиду не дадут. Простота – залог счастья, а сложное ведет к неудовлетворенности, разочарованиям и бессмысленной борьбе. – Ловко у вас получается, – признал Коренев. – И что мне нужно сделать, чтобы стать частью фабрики? Согласиться и поплыть по течению? Директор улыбнулся, сверкнув зубами. – Нет, простого согласия мало. Вы должны под расписку сообщить самую страшную вещь о себе. То, что вы прячете в подсознании, угнетаете годами и не доверили самому близкому другу. У каждого человека есть тайны и скелеты в шкафу. – Зачем вам это? – Поверьте, мне в том никакой нужды нет, мне и своих проблем хватает, – Директор открыл папочку, достал из нее чистые, помятые листы бумаги и положил перед Кореневым. – У вас не может быть тайн от фабрики, иначе как она доверит вам свои? – Я сижу в заключении, – Коренев вспомнил, что лежит в комнате, похожей на камеру заключенного. – Меня пытают и требуют ровно того же. – Я знаю, но предлагаю вам помощь: возвращайтесь к нам и все ваши секреты останутся на фабрике. А следователям знать о наших тайнах не следует. Вас сгноят в застенках и вы не выберетесь на свободу. – НЕТ! – закричал Коренев и отшвырнул листок, – я не хочу прятаться на фабрике от непонятных угроз. И вы меня выпустите! По-хорошему или по-плохому, но я не останусь здесь ни секундой дольше! Я устал! Он приготовился к борьбе не на жизнь, а на смерть. Он готов был вскочить, схватить за воротник это существо с сигаретой, воткнуть ручку в глаз, затолкать сигарету в глотку и бить об стену головой, пока не треснет череп и не покажутся завитушки мозгов. Он напрягся для рывка, каждая клеточка его организма приготовилась к борьбе – физической, ментальной, идеологической… – Ваше дело, – легко согласился Директор, словно минуту назад не уверял, что ни при каких обстоятельствах не допустит освобождения Коренева. Он порядочно струхнул, но расслабленной позы не поменял. – Если вы так решительно настроены, я не буду вас удерживать, себе дороже. Расхлебывайте последствия самостоятельно, но потом не жалуйтесь, что я позволил вам уйти. Это исключительно ваше собственное решение. Безрассудное и ошибочное. Я обещаю, вы пожалеете, что отказались от моей помощи. Это не угроза, это констатация, – Директор отложил в сторону сигарету и рукой разогнал клубы дыма. Коренев впервые смог разглядеть его лицо в мельчайших подробностях, будто с глаз спала пелена. – Вы? – удивился он. В кабинет влетел золотистый ретривер и трусцой подбежал к Директору, тот наклонился и потрепал пса по загривку, потом поглядел на Коренева: – Нам придется расстаться. Заметьте, вы сами этого захотели, так сказать. Его грустное лицо начало трансформироваться, растягиваться и вскоре превратилось в хмурое лицо самого Коренева, постаревшее и замученное. Он сам придумал фабрику, стал в ней Директором и сбежал туда.