— Иди ты… Выполняй сам с собой! — Физиологически это крайне затруднительно, — ответил я и допил вино. — А здесь что новенького? Она прямо-таки испепелила меня взглядом. Потом поостыла и свернулась клубочком в кресле, прикрыв ноги халатом. — У меня был разговор со связным нашего ведомства. — Ты с ума сошла! Ведь мы должны были действовать самостоятельно… — Не будь таким наивным. У нас была договоренность на случай чрезвычайных обстоятельств. Использовался условный код, чтобы разговор не был понят. — Но ведь не было ничего такого, — разозлился я. Мне хотелось врезать ей по физиономии. — Ты и твои военные дружки со своими подвигами дали мне кое-какое представление о схеме последней кражи сорока миллионов. Я запросила сведения о Соле Деккере. — Тебе все неймется. Получила? — Без труда. Он мертв. Погиб в автомобильной катастрофе в Сиднее около года тому назад. Тело было отправлено родителям и захоронено с военными почестями на фамильном участке. — И что из всего этого следует? — То, что украл ты, Морган, верно? — Пошла ты… знаешь куда! — Физиологически это крайне затруднительно, — ответила она невозмутимо. — Плохо дело. Почему опять такой неожиданный интерес? Суд состоялся, приговор вынесен. Что еще можно добавить? — Отбытие наказания не значит, что за тобой остается право на деньги государства. Успех нашего дела сократит твой срок. Возвращение денег может сократить еще. Я ответил ей ослепительной улыбкой. — На-ка, выкуси! Разбежалась! Если что и колышет меня в этом деле, так это то, что бабки достанутся мне. Ты так и не разобралась во мне. — И не собираюсь. — Может, как раз самое время тебя изнасиловать? Я даже не заметил, как в ее руке появился пистолет. — Не советую, Морган. — Как-нибудь я умыкну у тебя эту вещицу, и знаешь, что я с ней сделаю? — Что? — Да нет, — хмыкнул я. — Пожалуй, это тоже будет затруднительно физиологически. Вместо ненавидящего холода я вдруг заметил в ее глазах смешинку. — Одевайся. Надо бы показаться внизу, — предложил я. — А не странно ли это для медовой парочки? — Времени у нас было предостаточно, чтобы заняться тем, чем и следовало бы заниматься. Они подумают, что это антракт. — Мужичье самодовольство, — презрительно заметила она. — Мужская уверенность, крошка. Разве ты не видишь? На мне это прямо-таки написано крупными буквами. В залах казино было не так людно, как обычно. Голоса были приглушенными, игроки сдержанны. Каждая полоса везения вызывала лишь вежливый интерес. Зато у баров народу было больше. Небольшая очередь стояла у окошка, где оформляли выезжающих гостей. В другой очереди заказывали авиабилеты на материк. Когда я спросил посыльного, в чем дело, он пожал плечами и заметил, что, видимо, это связано с погодой. Анжело был более разговорчив. Он показал на рабочих, которые забивали толстой фанерой зеркальные окна первого этажа. В прогнозе погоды сообщалось, что ураган движется к острову быстрее, чем предполагалось. Есть вероятность, что он повернет к северо-западу, но многие решили не рисковать и уехать, пока есть время. У меня было предчувствие беды. Все идет наперекосяк. Злой рок словно указует перстом на свои жертвы и выстраивает их, чтобы нанести смертельный удар. В зале мы с Ким расстались. Она села за рулетку, а я пошел побродить между столами. Довольно много народу сгрудилось вокруг одного, где играли в кости. Мне удалось протолкаться к столу в тот момент, когда один из игроков оставил свое место, разочарованный неудачей. Я поставил пару фишек на разные номера. Кости были у черноволосого типа с кривой ухмылкой. Он с вызовом посмотрел на меня и бросил кубик. Его лицо недовольно скривилось, когда я подгреб выигрыш. — Счастливчик, — заметил он. Второй бросок принес удачу ему. Следующие два хода я проиграл, потом немного отыгрался и вышел из игры, только наблюдая за его везением. Он собрал свои денежки и повернулся ко мне со своей кривобокой улыбкой. — Тебе надо было ставить на меня, приятель. — Я неважный игрок. — Не сказал бы. Я был здесь, когда ты сорвал банк, помнишь? Сегодня будешь играть? Я отрицательно покачал головой. — Что-то не в настроении. — Это все погода, — сказал он и протянул мне руку. — Марти Стил, помнишь? — А… из Йонкерса, — вспомнил я. Он закурил. Я отказался от предложенной сигареты. — Что, уезжаешь вместе со всеми? — Не знаю. Жаль портить медовый месяц. — Да. Видел твою невесту. Женщина что надо. Тебе кругом везет. А мне все подворачиваются такие, ч го норовят обобрать до нитки и смыться. Вот моя везуха. Он старался говорить беззаботным тоном, но улыбка сползла с его лица, а в глазах на мгновение мелькнуло нечто похожее на ненависть. Однако он тут же сумел овладеть собой. Но это внутреннее, едва сдерживаемое напряжение, казалось, вот-вот вырвется наружу. — От этого чертова урагана мы все какие-то вздрюченные. — Самолеты еще вылетают. — Да нет. Со мной все в порядке. Пусть туристы отчаливают. Ребята с большими деньгами еще держатся, так что пустой я отсюда не уеду. Я этой игры долго дожидался. Никакой шторм меня отсюда не выдует. — Тогда желаю удачи. — Не сомневайся. Вернувшись к рулетке, я увидел, что Ким потихоньку проигрывает, но, как всякий новичок, упорно ставит на одно и то же число. Подойдя к стойке, я заказал холодного пива и выпил почти половину, прежде чем заметил Лайзу Гордот. Она сидела у другого конца стойки, прислонясь спиной к степе. Плечи у нее были напряжены, а рука сжимала бокал с такой силой, что суставы пальцев побелели. она на мгновение подняла голову, и я увидел, что зеки у лес покраснели от слез. Прихватив свое пиво, я подошел к пей. — Что запечалился, копенок? В ее вымученной улыбке не было ничего, кроме отчаяния. Она сказала осипшим голосом: — Морган, будь добр, оставь меня в покое. — Ты была счастлива, когда мы расстались. Что стряслось? — Ничего. — Я думал, ты уедешь. В такой сутолоке это было бы просто. Она уныло покачала головой. — Этот откормленный хряк позаботился обо всем. — Руссо Сабин? — Да, мой заступник. Он отобрал у меня паспорт. — За деньги можно достать другой. Ты получишь политическое убежище в другой стране. — Как раз в деньги все и упирается, Морган. Он узнал о моем выигрыше и все конфисковал под надуманным предлогом, что мне дали убежище по просьбе другого государства, пока не выяснится мой юридический статус. Я теперь, как в тюрьме, в этой помойной яме.