– Вы правы, – сказала она. – Она знала, откуда пришли эти деньги. Знала, что Парк в опасности. И знала, что вы тоже в опасности. Она хотела помочь Парку и вам, но вынуждена была держаться на расстоянии, когда здесь появилась полиция. Я узнала этого констебля. В этом вы тоже правы. – Когда я упомянул, что она взяла деньги, вы сказали: «Нет». – Потому что ваша теория неверна. Она не брала деньги. Из всех бессмысленных вещей, какие мне пришлось выслушать за последнее время, это утверждение казалось самым бессмысленным. Я попытался нарисовать в уме новые сценарии и проследить новые цепочки событий, но их было мало. Точнее говоря, их число равнялось нулю. Йоханна наверняка воочию видела, как у меня в голове бесцельно проворачиваются шестеренки. – Не для себя, – сказала Йоханна. – Для Парка. Деньги пойдут на Парк, когда наступит время. Как я поняла, кое-кто еще может проявить интерес к финансам Парка. Разумеется, она имела в виду инспектора Осмалу. Полиция продолжала копаться в делах Парка. Но не по этой причине я вдруг почувствовал, что мир вокруг как будто расплывается. Я перестал слышать шум Парка у себя за спиной, и даже шум кухни вдруг стих. Я слышал только гулкие удары собственного сердца, громом раздававшиеся в ушах. – Если все это правда… – Это правда. – Почему она… все это провернула? Йоханна больше не напоминала участницу сборной по триатлону. Она выглядела как чемпионка по триатлону – самая сильная и выносливая из всех членов команды. – Вы хотите, чтобы я это вслух сказала? – Я просто пытаюсь понять… – Она тебя любит. Дорога шла чуть в гору. Темнело чистое вечернее небо. Уже показалось несколько звезд. Я шагал все быстрее, по пути делая наблюдения, и понимая, что тем самым пытаюсь отвлечься от мыслей о предстоящем. Я свернул на короткую, изгибающуюся полумесяцем дорогу, ведущую к нужному мне многоквартирному дому, посмотрел по сторонам и подумал, что район мне нравится. Расположение, близость к природному заповеднику, качество постройки домов, возведенных в 1950-е, когда правила архитектуры диктовала функциональность, а не фантазия, – все это объясняло, почему стоимость жилья здесь только растет. Действительно, я искал ухоженный дом, расположенный на склоне с видом на залив. Скорее всего, здешние квартиры, от двух- до четырехкомнатных, отличались разумной планировкой, гарантирующей максимальную утилитарность. Логично, разумно, красиво. Внезапно мне стало понятно, что больше отвлекать себя я не в состоянии. Одновременно явилась мысль: быть просто логичным и рациональным больше недостаточно. Необходимо стать каким-то еще. Каким именно, я точно не знал, но мне казалось, что я должен отпустить что-то, за что держался, во что вцепился замерзшими пальцами. Я остановился возле тускло освещенного подъезда в районе Восточного Хельсинки и нажал кнопку звонка. Воскресный вечер в пригороде. Птицы улетели зимовать на юг. Ветер не шумел. Приглушенные звуки дорожного движения доносились издалека. В домофоне раздался голос. Очень молодой голос. – Кто это? – Меня зовут Хенри Коскинен. Пауза. – Кто здесь? – повторил молодой голос. – Хенри Коскинен, – повторил я. – Почему? – Почему меня зовут Хенри Коскинен? – Чего? Я не нашелся с ответом. Хотел спросить, с кем я говорю, когда услышал жужжание и дверь подъезда открылась. Я дернул ручку и вошел. Лифта не было, и я по лестнице поднялся на четвертый этаж. Дверь в квартиру была открыта. Я преодолевал последние ступеньки, когда из-за нее исчезло маленькое личико. Должно быть, это… – Моя дочь, – сказала Лаура Хеланто. – Туули. Лаура стояла в коридоре под потолочной лампой, и оттого казалось, что ее буйные волосы горят. Фигурально выражаясь, разумеется. Туули наполовину спряталась в дверном проеме справа. Я поздоровался, и она совсем исчезла. – Заходи, – сказала Лаура. Я сделал несколько шагов и закрыл за собой дверь. Повернулся к ней. Теперь мы, она и я, стояли рядом. В доме Лауры Хеланто. В нем тепло и светло. Мои ноздри уловили аромат лазаньи. Я подумал, что именно так и должно пахнуть в хорошем доме. Лаура смотрела на меня. Мне хватило доли секунды, чтобы понять: она ждет, что я скажу. – Я сегодня разговаривал с Йоханной. Она объяснила, почему ты это сделала. Лаура оглянулась через плечо и снова взглянула на меня. Стекла ее очков отражали свет лампы. Но я уже все понял. Я давно все понял. Поскольку Туули могла нас услышать, я не стал говорить, что ее мать блистательно провернула банковскую аферу. Она смогла направить по ложному следу и полицию, и меня. И защищала меня все то время, пока я прятал труп, учился вешать мертвеца и вел дела с шайкой преступников, отличавшихся беспринципностью и опасно низким – вплоть до летальности – уровнем самоконтроля. Но все это в прошлом. Осталось сделать всего одну вещь. – И поэтому, – продолжил я, – я пришел тебя поблагодарить. Лаура выслушала меня равнодушно. Я не понял, почему ей потребовалось так много времени, прежде чем заговорить. – Не за что, – наконец произнесла она. – Это еще не все. – Нет? – Нет. Мы стояли уже целую вечность. Каждая секунда тянулась бесконечно, пока мне не удалось разжать ледяные пальцы, сжимавшие мне внутренности. – С самого первого дня нашего знакомства я чувствовал себя неуютно в твоем присутствии, – начал я. – Это лучшее из всех чувств, какие я когда-либо испытывал. Я пришел к заключению, что тому есть, по меньшей мере, три причины. Во-первых, ты – самый умный человек из всех, кого я встречал. Ты обманула меня. Никто никогда не мог меня обмануть. Во-вторых, твое искусство заставляет меня переживать то, чего я в жизни не переживал. Я не могу это объяснить, но, честно говоря, и не хочу это объяснять. В-третьих, ты заставляешь меня забыть о математике. Разумеется, не навсегда – это было бы плохо для бизнеса и, возможно, остановило бы тот многообещающий рост, какой мы сейчас наблюдаем. Но ты помогаешь мне видеть вещи в новом свете. Будишь во мне желание жить иначе. Или, как минимум, пытаться жить, меньше ориентируясь на алгебру вероятностей. Я начинаю чувствовать, что есть еще и четвертая причина, но, как я уже говорил, в твоем присутствии я о многом забываю. И это мне тоже нравится. Слова вылетали из меня очень быстро и по большей части не те, какие я планировал использовать. Удивительно, но я внутренне одобрял каждое из них. Сначала я подумал, что Лаура улыбается, но потом увидел, как у нее по щеке катится слеза. Нет. Да. Она делала и то и другое одновременно. Улыбалась и плакала. – Хенри, я могу честно сказать, что никто никогда не говорил мне ничего подобного. – Это еще не все, – сказал я. – Нет? – Нет. Я подошел к ней ближе. В этот миг снова появилась Туули. Маленького роста, очень похожая на свою маму. – Ты – Хенри Коскинен, – сказала она. – А ты – Туули, – сказал я. Она заулыбалась. Я тоже улыбался. Я посмотрел на Лауру Хеланто и вспомнил, что мне осталось сделать еще две вещи. Первое – то, что я хотел сделать сразу после своего разговора с Йоханной. – Я люблю тебя, Лаура, – сказал я. Второе… – Я люблю тебя, Хен… Я поцеловал ее. Она поцеловала меня. Мы обняли друг друга. Если бы я мог говорить, я сказал бы ей, какое это идеальное уравнение. Источники В работе над этой книгой мне очень помогли перечисленные ниже книги. Разумеется, при интерпретации ценных сведений, содержащихся в этих трудах, я воспользовался своим правом на свободу художника. Следовательно, любые ошибки и недоразумения, просочившиеся в текст романа, целиком на моей ответственности. Как и вся книга, написанная мной от начала до конца, о чем я считаю своим долгом предупредить читателя. Gigerenzer, Gerd: Riskitietoisuus. Miten hyviä päätöksiä tehdään [Гигеренцер, Герд: Умение рисковать: Как принимать правильные решения]. Helsinki: Terra Cognita, 2015. Holopainen, Martti: Tilastomatematiikan perusteet [Холопайнен, Мартти. Основы математической статистики]. Helsinki: Otava, 1992.* Laininen, Pertti: Todennäköisyys ja sen tilastollinen soveltaminen [Лайтинен, Пертти. Вероятность и ее статистическое применение]. Helsinki: Otatieto, 2001.* Salomaa, J. E.: Arthur Schopenhauer. Elämä ja filosofia [Саломаа, Дж. Э.: Артур Шопенгауэр. Жизнь и философия]. Helsinki: Werner Söderström Osakeyhtiö, 1944.* Schopenhauer, Arthur: Kuolema ja kuolematon. Suomentanut ja johdannolla varustanut Eino Kaila [Шопенгауэр, Артур. Смерть и ее отношение к неразрушимости нашего существа. Пер. Эйно Кайла]. Helsinki: Arvi A. Karisto Oy, 1919.* Schopenhauer, Arthur: Pessimistin elämänviisaus. Valittuja lukuja Schopenhauerin teoksista [Шопенгауэр, Артур. Афоризмы житейской мудрости]. Helsinki: Werner Söderström Osakeyhtiö, 1944. Schopenhauer, Arthur: Taito olla ja pysyä oikeassa [Эристика, или Искусство побеждать в спорах]. Helsinki: Eurooppalaisen filosofian seura, 2005. Taleb, Nassim Nicholas: Musta joutsen. Erittäin epätodennäköisen vaikutus [Талеб, Нассим Николас. Одураченные случайностью. О скрытой роли шанса в бизнесе и в жизни]. Helsinki: Terra Cognita, 2010. Taleb, Nassim Nicholas: Satunnaisuuden hämäämä. Sattuman salattu vaikutus elämässä ja markkinoilla [Талеб, Нассим Николас. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости]. Helsinki: Terra Cognita, 2008.