– Бабетта? – Не, не Бабетта. Другая. Ну, которая с Жаном Маре… Вот еще бы косы распустить… – Я вообще их отрезать хочу. – Не, распусти просто. Потом в лагере заплетешь. – Ну ладно… Распустив косы, девушка и впрямь стала походить на русалку или на загадочную французскую актрису… Марину Влади. – Вот это – здорово! Снова так сядь. Ага… Теперь повернись и посмотри вдаль… – И не стыдно вам? – вдруг произнесли совсем рядом. Подружки испуганно обернулись – на тропе стоял незнакомый парень с велосипедом и удочкой. Длинный, тощий, сутулый. Лицо такое… вытянутое, неприятное. Сапоги, длинный старый плащ. На голове – серая кепка. – Не стыдно вам в таком виде? Фоткаются они, вишь… Совсем распустились! Ни стыда, ни совести! Ах вы… Грязно выругавшись, незнакомец бросил велосипед и, схватив в руки удочку, бросился на девчонок. Замахнулся… Ага, стали они его дожидаться – как же! Стремглав бросились прочь – в заросли, в камыши… – Ну и придурок! – обернувшись, в сердцах бросила Маринка. – Лечиться надо! Слава богу, «придурок» за подружками не погнался. Весь запал его почему-то пропал, едва начавшись. Как только девушки убежали, парень тут же угомонился. Опустив удочку, махнул рукой и повернул обратно. Подняв велосипед, уселся в седло и скрылся за кустами. Вера покачала головой: – Н-да… Интересно, все местные рыбаки такие идиоты? Немного выждав в камышах, девчонки выбрались на тропу и, осмотревшись, быстро зашагали в лагерь. По пути договорились молчать о случившемся – на озеро-то им было заказано. Светка Кротова управилась с кухней сразу после обеда. Все надраила, вычистила, погоняла дежурных: – Костенька, у миски-то еще и другая сторона есть! Да-да. Ее тоже мыть надо! Так… а лагуны? Это что за безобразие? А ну-ка – на ручей, и с песочком! Чтоб сверкало, как… солнышко! Оставшийся с обеда суп юная повариха перелила в маленькую кастрюльку, аккуратно закрыв крышкой, макароны положила на большую сковородку – всегда можно быстро пожарить, похрустеть. Все это потому, что студенты и увязавшийся с ними Коля Ващенков нынче отправились в какую-то дальнюю деревню и должны были вернуться лишь к вечеру. Ну, взяли они с собой бутерброды – так разве же это еда? Придут – и обед съедят, да и от ужина наверняка не откажутся. Вернувшиеся еще до обеда подружки Маринка Стрекоза и Тимофеева Вера, управившись с уборкой, раскрутили Женьку на пластинки и теперь слушали музыку, улегшись загорать на казенном одеяле невдалеке от навеса. Лежали, болтали, да вполголоса подпевали Ирме Сохадзе: – Оранжевое небо, оранжевое море… оранжевый верблюд… Женька нынче не загорала, хотя купальник надела. Сидела в тени, под навесом – боялась сгореть. Со вчерашнего дня и так плечи саднило! – Владимир Ильич Ленин в своей книге «Империализм как высшая стадия капитализма»… ярко бичевал… последовательно критиковал… обличая язвы капиталистического общества… общества чистогана и наживы… – вслух повторяла будущая студентка. – Чистогана и наживы! – Оранжевую песню оранжево поют! – В работе «Критика готской программы» было ярко показано… ярко показано… О! Далида, что ли? Ага… С той большой пластинки – «Музыкальный калейдоскоп». Как здорово ее тогда в Риге купили… Или нет, не в Риге – в Ленинграде, в «Гостином дворе»… Да, в «Гостином! Ладно… Светка Кротова, закончив свои поварские дела, тоже уселась под навес и задумалась. О чем – бог весть! О женихах, наверное. О чем ей еще и думать-то? Тэ-экс… Четырнадцатый съезд ВКП (б) – курс на индустриализацию… – Колесникова! – негромко позвала Светка. Ага, куда там! – Пятнадцатый съезд – курс на коллективизацию сельского хозяйства… – Э-эй! – не отставала Кротова. – Четырнадцатый – индустриализация, пятнадцатый – коллективизация… Четырнадцатый… пятнадцатый… Индустриализация… коллективизация… Двадцать третий съезд… Вместо Президиума ЦК – Политбюро… Вместо первого секретаря – Генеральный… – Ну, вообще уже! Ты там молишься, что ли? – Статья в «Правде» – «Головокружение от успехов»… – Колесникова! – Встав, Светка помахала ладонью перед глазами Женьки. – Вот уж точно – головокружение! – А? – Девушка наконец оторвалась от конспектов. – Ты чего? – Айда на озеро, – заговорщически предложила повариха. – Купнемся – погода-то! – Так… девчонки сказали – вода холоднющая! – Это на дальнем-то пляже? Х-ха! – Да и времени… – Так на твоем-то мотопеде – быстро! Метнемся туда-сюда. Там тропинка широкая, местные на великах ездят. Заодно в Рябой Порог заедем, в сельпо, – уговаривала Светка. – Соль-то кончается, а этот черт Гольцов еще неизвестно, когда придет. Ну, айда! А то вижу, у тебя уже голова дымится! – Дымится. – Со вздохом кивнув, Женька мечтательно посмотрела куда-то вдаль – на лес, на рощицу. – А что? Может… – …без всяких «может». Едем! – Кротова ту же повернулась, поискав глазами кого-нибудь из начальства. – Тая! Мы в сельпо, за солью. Часика через полтора вернемся. – Ага… Ой! Там же и Виталий Андреевич должен быть. Что-то задерживается. Ой, верно, вы его по пути встретите! Скажите… нет, ничего не надо говорить… – Загадочно улыбнувшись, пионервожатая направилась к развешанному на веревке белью – косынкам, платочкам… Дав себя уговорить, Женька быстро надела поверх купальника синее короткое платьице и босоножки без носков – удобней идти по гати. Кротова пошла в чем была – в длинной рубахе навыпуск и закатанных до колен трениках. Болото миновали быстро – последнее время дни стояли жаркие, трясина подсыхала на глазах. – Коли так и дальше пойдет, можно будет прямо на мотороллере по гати ездить! – задрав повыше подол, вскользь заметила Женька. Бело-зеленая нарядная «Вятка» так и стояла, прислоненная к старой осине, незаметная в кусточках. Женька вытащила из сумочки ключ. Уселась, завела. Обернулась на подружку: – Ну, что стоишь? Садись, едем. Задорно трещал мотор. Маленький юркий мотороллер с двумя красотками ходко катил по широкой козьей тропе навстречу яркому летнему солнцу. Промелькнул за березками ближний пляж, дальше тропа тянулась по берегу озера, то приближаясь почти к самой воде, то вновь скрываясь за деревьями. – Куда дальше-то? – на ходу повернула голову Женька. – Во-он за тем валуном – пляж! Тут и деревня уже рядом. – Ага. Ясно. Приехали. Женя аккуратно поставила «Веспочку» на подножку, погладила руль и, скинув платье, осторожно попробовала воду ногой… – Ай! – Обернулась: – Как-то холодновато, кажется… ой! Ты чего голышом-то? Вдруг увидит кто? – Да никого тут нету! – отмахнулась голая Кротова. – Тем более я сразу в воду. Оп-ля! Сделав несколько шагов, девушка нырнула в набежавшую волну. Вынырнула, повернулась: – Э-эй! Колесникова! А водичка-то классная! – Ну да, пожалуй… – Ты купальник-то лучше сними, – посоветовала Светка. – Потом жди, пока высохнет, а нам бы в деревню быстрей. На обратном пути еще искупаемся! – Хм… – Женька все же сомневалась. – А вдруг придет кто? – Да не будь ты занудой! Если что, вон, в камышах спрячемся, переждем… Ну, давай же! Водичка-то – ух-х! – А и правда! Все же и Колесникова, несмотря на всю свою показную серьезность, была склонна к некоторой толике авантюризма, и это еще мягко сказано! – Эх-х!