За рулем сидел коротко стриженный крепыш лет тридцати, с непокрытой головой, в накинутой поверх светлой рубашки бежевой спортивной куртке на застежке-молнии, какие когда-то называли «ленинградками». Максим сразу же признал инспектора уголовного розыска Игната Ревякина, с которым еще до армии сталкивался по тому самому делу о гибели Лидии Борисовны, Лиды… В коляске улыбалась хрупкая женщина в синем крепдешиновом платье – докторша Валентина Кирилловна, ее в Озерске хорошо знали все. – Здоров будь! – Завидев Максима, Ревякин остановил мотоцикл и заглушил двигатель. – Подвезти? – А я как раз вас жду, – улыбнулся юноша. – Дорожкин просил гать показать. – Что еще за гать? – Валентина хлопнула глазами. – Там что, болото? Дело в том, что сынок ее, Коля, как-то чуть было не утонул в болоте – вот женщина и запереживала… Хорошо понимая это, Ревякин успокаивающе погладил супругу по руке. О том, что инспектор и докторша поженились, Максим узнал сразу из двух писем – от сестры и от Женьки. Хотя нет – даже из трех! Еще и от мамы. Ну, поженились – и ладно. Пусть себе живут. – Так Дорожкин, значит… – На труп уехал, – махнул рукой молодой человек. – Да вы, верно, знаете… – Ну да, знаем. Он заехал, сказал. – И главное, всех девчонок с собой забрал! Сестру мою, Катьку Кротову, повариху, Женьку – она вожатой тут… Всех! Они бы уж и вернуться должны. Да! Мотоцикл можно тут, на полянке, оставить. – Максим показал рукой. – А дальше – пешком – гать. Но недалеко, метров триста. Да и сухо уже там. Поставив мотоцикл, Ревякин помог выбраться супруге, осторожно взял ее под руку, да так и провел по всей гати. На станции Валентину сразу же окружили педагоги. – Ой, Валентина Кирилловна! Как добрались? Как там, в Озерске, что нового? А у нас обед скоро. А повара-то и нет! Всех участковый забрал! Представляете, покойник у нас нынче. Аспирант… Приехал человек аж из самого Ленинграда – и нате вам. Вот ведь судьба… Вскоре явились с полевого выхода дети, под руководством Елены Ивановны они осматривали неподалеку заливной луг, пополняли гербарий. – Ой, мама! Игнат! – завидев своих, бросился навстречу Коля. За прошедшие пару лет он сильно повзрослел и вытянулся, приобрел уверенность, хотя одевался все так же – как типичный отличник-зануда: наглаженные шорты, белая рубашка, панамка, пионерский галстук. Галстуки, впрочем, носили все юннаты – настояла старшая пионервожатая Тая, нынче сильно грустившая по погибшему. Пожалуй, больше всех. Насчет обеда беспокоились напрасно: девчонки явились почти вовремя, как и обещал Дорожкин. Не сильно и припоздали. Ну, на часок. Сам участковый в лагерь не пошел, а сразу же уехал в Лерничи, опрашивать фельдшера. – Резников Алексей, в медпункте там, – улыбнулась Валентина. – Хороший парнишка, въедливый. Хоть и молодой. Вот хотим его на учебу отправить. Да пока не знаем, кого на его место, в Лерничи? Не обращая внимания на охи-вздохи начальницы, Кротова сразу же побежала на летнюю кухню, растопила плиту, для супа и каши все уже было давно приготовлено, осталось только поставить котлы на огонь. – Щавелевый суп у нас нынче, – хлопоча, пояснила Светка. – А его холодным едят. Анна Сергеевна, Гольцов сметану принес? – Да все еще не появился! Вот ведь раздол… Безответственный человек! – Придется с майонезом. Хорошо, остался еще. Так! Пионеры! – Взяв половник, Кротова обратилась к шнырявшим рядом юннатам. – Яйца берем сами. Сами чистим – и в суп! То же самое – майонез… – Ой, а я майонез не ем! – заканючил кто-то из младших. – А я – яйца… Светка лишь хмыкнула: – А никто и не заставляет! Такая уж она была – где сядешь на нее, там и слезешь. Явились из дальнего леса и студенты: Иван, Тынис и Лиина. Вежливо поздоровались с Максом и прочими, вымыв под рукомойником руки, уселись к столу. – Ну что? – наливая суп, осведомилась Кротова. – До забытой деревни дошли? Показал лесник? – Да мы сами. А лесника на кордоне и не было. Так это – за-анят… Максим сел за стол рядом с Женькой и держался несколько смущенно. Даже, улучив момент, шепнул – мол, не объедят ли гости юннатов? – Да кушай! – засмеялась Колесникова. – Мы же почти на подножном корму. Щавель собираем, ребята рыбу ловят на уху. Ну и кое-что, конечно, взяли… – Чем-то от тебя пахнет. – Он вдруг улыбнулся и потянул носом воздух. – Духи? М-м… «Северное сияние»? Нет? – Вино мы пили, Максик, – не стала скрывать Женя. – Болгарское. Помянули, да… Потом поехали, и я это… Колесо, кажется, проткнула. Хорошо – уже почти у гати. Ну, наехала на какой-то сучок. Дорожкин сказал – заклеит. Ну, как закончит все… – Думаю, это не быстро… Я помогу – разбортую! – Максим потер руки. – Ключи-то есть у тебя? – Есть! Даже на тринадцать. Только вот монтировки нету. А как без нее? – Монтировка, вон, у Ревякина найдется. У него же потаповский мотоцикл, а дядя Ефим без инструмента не ездит – привычка. Да… Это тебе. Сунув руку в карман, Максим вытащил золотистый флакончик духов: – Это «Рижские», «Дзинтарс». Не знаю, правда, понравятся тебе или нет. – Ой, Макс! Понравятся! – Женька обрадованно чмокнула парня в щеку. Поцеловать-то поцеловала, но потом к ней студент подошел, Тынис, спросил что-то… – А у нас сегодня вечер. – Женька обернулась к Максу: – Посвященный Индире Ганди и советско-индийской дружбе. Вот. Несмотря на то что… Но Тая сказала, мероприятие политическое, обязательно надо провести, а то потом некогда будет. Потом другие мероприятия запланированы. У нас, знаешь, график плотный какой! Послезавтра, к примеру, мой доклад: «Валентина Терешкова, первая женщина-космонавт и председатель Комитета советских женщин»! Тынис обещался с материалом помочь. А я им – с Индией. Индию они проводят, эстонцы. Их очередь, студентов. Ничего, Тынис – парень упертый, справятся. Тынис, Тынис, Тынис… Максим поморщился. Как-то слишком часто Женька упоминала это имя. Куда чаще, чем другие. Или показалось? Да и какое ему до этого дело, в конце-то концов? Никакого. И все же, почему-то неприятно. Кто бы знал – почему? Может быть, потому что Женьку Максим знал еще совсем соплячкой, которая глаз с него не сводила да ходила по пятам. Такая вот прилипала – никуда не денется! Нынче же… повзрослела. За три года резко так выросла. Не узнать! – О, вот как раз Тынис! Тынис… – Жень. – Максим тряхнул головой. – Ключ от мотороллера дай. Я все с колесом… Обед заканчивался. Светка раскладывала добавку, остатки супа и каши, покрикивала, распоряжалась: – Кто яйца не съел – возвращайте на ужин. Дежурные собирали посуду в большой старый лагун. Собрав, потащили на ручей – мыть. – И котел потом не забудьте! – крикнула им вслед Кротова. – Хорошенько отдрайте, с песочком. – Старшие! После обеда не разбегаться! – поднявшись на крыльцо, громким голосом объявила начальница. – Ребята, надо яму выкопать под ледник. А то пока Гольцова дождешься… – Надо – выкопаем, – заверил Васька Нефедов, хозяйственный такой крепыш. – Вы, Анна Сергеевна, не беспокойтесь. Лопаты где взять? – Лопаты? Да вон, в сарае, кажется… – Монтировка? – не понял поначалу Ревякин. – Да, какой-то инструмент должен быть. Тебе зачем? Ах, колесо… Дорожкин обещал… Ну, его мы еще не скоро дождемся. Вот ведь черт! Мог бы хоть сообщить – как там? Если что, так помог бы. Инструмент, говоришь… Ну, пошли, глянем. Валентина пусть пока тут, с сыном. Миновав гать, оба подошли к мотоциклу, трофейному «БМВ». Нашлись там и инструменты, и монтировка. – Что я говорил? – Игнат усмехнулся и вытер вспотевший лоб. – У Потапова да не нашлись бы? Старики – они такие: готовы ремонтную мастерскую с собой возить. А ну, давай колесо глянем. Пока снимали, пока разбортировали – пошла беседа. Да, собственно, она на гати еще пошла. – Ты, Макс, чем заняться теперь думаешь? – после вежливых вопросов про армию в лоб поинтересовался Ревякин. Максим пожал плечами: – Да толком и не думал еще. Может, на завод, в Тянск… – В Тянск? И что вы так в этот Тянск рветесь? Ты по специальности кто? Шофер? – Ну да. Училище же закончил. – Ну вот… А давай к нам! – неожиданно предложил Игнат. – Нам милиционер-водитель как раз нужен. А потом и учиться можно! На отделение еще одну ставку дают – уголовный розыск или участковый – начальник еще не решил. Я бы – за уголовный розыск. Я, Максим, замначальника нынче… Второй инспектор во как нужен! А так – новый министр оклады обещался повысить. Форма опять же, пайковые… Так как? – Ну… – Максим почесал затылок. – Честно сказать, неожиданно это все. Подумаю. – Вот-вот, подумай… Ну что? Что могли, сделали. – Да уж, теперь только Дорожкина ждать. Раз у него ремнабор.