– Не лаптем щи хлебаем – найдем! На низких оборотах одноцилиндровый двигатель «Планеты» тянул хорошо, ровно. Проехав лес, выбрались на полевую дорогу. Степан прибавил скорости – и ка-ак затрясло! У Макса полдороги зуб на зуб не попадал, хорошо, хоть ехать недалеко было. В клубе уже были приготовлены и паяльник, и канифоль с проводами. Да и сама заведующая дожидалась в нетерпении на крыльце – в белом крепдешиновом платье с вишенками и таких же белых носочках – под туфли. Волосы ее на этот раз были стянуты в хвостик. – Здрасте! – улыбнулся Макс. – Приветик. Идемте, динамики старые покажу. Да там много чего, в кинобудке… – Поглядим! Обеденный-то автобус в два? – на всякий случай уточнил Мезенцев. – В четырнадцать десять. Билеты у шофера. Максим управился примерно за час-полтора – смастерил вполне приличный звук – и частоты, и громкость. – Ну, слушайте. Отложив паяльник, он присоединил провода и нажал клавишу магнитофона. Послышался гитарный перезвон… – Мой друг уехал в Магадан! Снимите шляпу, снимите шляпу… – Хрипловатый голос певца был смутно знаком Максу. Вроде как-то где-то слышал… – Высоцкий! – гордо пояснил Степан. – Записи – фиг достанешь! Он ведь все по тюрьмам, по лагерям… Как одноклассничек наш, Серега Силаев. Да ты его знаешь. Поди, тоже нарывался? Кивнув, Максим не стал углубляться в подробности: – Да было дело… – Мать у него – из староверов, – негромко промолвила Аня. – Строгая – жуть! Сережку в Бога верить заставляла, поклоны бить. А чуть что – розги! Это в наше-то время… Девушка замолчала, задумалась. – Его еще девчонки городские дразнили! – Степан покачал головой. – «Иисусиком» обзывали. Встанут у забора – модные все, в коротеньких юбках, и давай обзываться, дразнить. Серега разозлится – за ними, они от него… Смеются… Ладно, то – дело прошлое. – Ну как звук? – осведомился ремонтник. – Во! Ну, пошли на крыльцо – по пиву… – азартно предложил Степан. – Бидончик я с утра еще притаранил. Тащи, Анют! И в этом Дюкин не обманул, похоже, он вообще был парень исключительно честный. Пили здесь же, на скамеечке у клуба. К пиву еще прилагалась свежая вяленая рыбка – сущик. Вкусный – за уши не оторвать! – Это папа мой вялил! – Анна пивка тоже не чуралась, пила с удовольствием, время от времени вытирая губы рукой. – Вку-усно! Бидон опустел быстро. – Сейчас я еще принесу, – усвистал Степан. – Ань, ты про одноклассника своего говорила… – негромко напомнил Максим. – А, про Сережку… – Девушка нахмурилась, словно тень по лицу пробежала. – Понимаешь, несправедливо с ним. Ну, посадили за драку. В Тянске где-то, на танцах… А он за девчонку вступился. Наша девчонка, озерская, сейчас в Тянске живет – Лапикова Таня. – А! – вспомнил Максим. – Эта рыженькая такая? Все ведущей была. И на Новый год, и на Первое мая. Анюта фыркнула: – Рыженькая – я, а Таня – шатенка. Так вот, к ней на танцах там пристал один хлыщ. Вот Сережка и вступился. А ему же драться нельзя! Он же злой становится. Так уделал… – А потом? – А потом хлыща этого родственник… дядька, что ли, какой-то шишкой оказался. Вот и стал Сережка во всем виноватым. Осудили. Говорят, Таня-то на суде ни слова в защиту не сказала! Верно, запугали… Вот так! – Однако, история… – Вот и я про то… Пока ехал в автобусе домой, в Озерск, Максим никак не мог отделаться от мысли о Сиплом, о его судьбе. Так ли все было, как рассказала Аня? Действительно ли ни в чем не виноват? Судя по самому Сиплому – вряд ли… И что делать? Рассказать обо всем Игнату? Да, пожалуй, рано еще… Лучше уж поговорить с Лапиковой. Адрес узнать легко – у подружек, да у тех же родителей. Съездить в Тянск. Веру заодно навестить, а то, поди, обижается… Да и Ревякину обещался помочь. А все обещанное Макс старался всегда доводить до конца, такой вот был упрямый. * * * То ли лесник тяготился разговором, то ли куда-то по работе спешил, а только встретил он гостей не очень приветливо, хотя сам же и звал. – Ну, что вы все обо мне расспрашиваете? – Сидя на лавочке у забора, Ян Викторович морщился, словно от зубной боли. – Ничего во мне такого нет. Гости сидели напротив – точно на такой же лавочке, между ними располагался сколоченный из досок стол. – Неправда, – тут же возразила Лиина. – Каждый человек по-своему интересен. Но вы, так это, правы – деревни нам интереснее. И старики-вепсы. Вот бы говор их записать! Они же отличаются. Есть северные, есть южные… – Запишете. – Лесник неожиданно улыбнулся и поглядел на небо. – Как бы дождя не было… У меня тут покос небольшой, сено на зиму кошу, для лосей… Зимой в кормушках выставляю. – Для лосей! – ахнул Иван. – Вот же здорово! А можно нам на кормушки эти посмотреть? – Посмотрите. – Ян Викторович благодушно махнул рукой. – Я вам в Хундою путь покажу, в заброшенную деревню. А ну-ка, переведите! – Хун, хунд – волк, – прикрыл глаза Тынис. – Вроде так… – Так, так, – засмеялась Лиина. – Хунд – волк, оя – ручей. Волчий ручей получается. – Молодец, девочка! Верно. Так оно и есть, – лесник поднялся на ноги. – Волков там раньше было – уйма. Сейчас почти не осталось совсем – делянки, лесорубы. Вот они и ушли. Зимой разве что наведываются… Пойду вам варенья своего принесу. Морошковое! Да чайку… – Ой, Ян Викторович, мы бы уже пошли. – Ничего, я вас потом провожу немножко, – оглянувшись на крыльце, заверил хозяин. – Сам не пойду – сено убрать надо. Покажу дорожку. Там все прямо, прямо… Лиина расхохоталась: – Да мы и по азимуту можем! – Ишь ты – по азимуту! Ладно, сейчас чайку! В ожидании студенты с любопытством разглядывали новый кордон. Он, кстати, так даже и на карте был обозначен, с большой буквы – Новый кордон. А старый – где станция юннатов – вообще никак. Добротный бревенчатый дом-пятистенок, конюшня, сарай, еще какие-то постройки, просторный двор, огороженный внушительным забором. Возле сарая – разного рода вытащенный наружу хлам: какие-то горшки, старая радиола, багор, ухваты… Видать, лесник начал было прибираться, да гости помешали. Потому поначалу и выказывал недовольство. Зато сейчас… – Тынис, ты что сидишь-то? – вдруг спохватилась девушка. – Доставай «Лейку», снимай скорее! И дом, и двор… Настоящая так это – усадьба! – Да, может, потом? – Нет! Ян Викторович – человек скромный. Вдруг да ему не понравится? – Ну, как знаешь… Вытащив из рюкзака фотоаппарат, Тынис сделал парочку снимков. Лиина улыбнулась: – Вот и молодец! – За смелым – победа! Все говорили по-эстонски. Как раз вернулся лесник с банкой варенья и чашками. – Самовар поставил. Надо бы чурочек еще поколоть. – О, ребята наколют! Вы только покажите, где топор? – Да вон, у ворот возьмите. – Ян Викторович махнул рукой и улыбнулся. – Слышу эстонскую речь! – Так да, разговариваем… А вы в Эстонии где жили? Так вот, вдвоем за столом и остались – хозяин и гостья. Парни управлялись с дровами: Иван колол, а Тынис складывал. Лиина встала было – помочь ребятам… – Istma, istma! – по-эстонски бросил лесник. – Сиди, сиди! Без тебя управятся.