– Значит, вы тоже в курсе! – Да. Но теперь мне уже совершенно необходимо срочно переговорить с вашей сестрой. Фредерик отвел ее подальше от двери в палату: – Бесполезно ее спрашивать. Вы только разбередите рану. Она ничего не вспомнит. – Я знаю, доктор Ванденбюш мне объяснил. Но похититель оставил в хижине какую-то загадку. Что-то совершенно непонятное. И я думаю, ваша сестра сможет помочь нам разобраться. Фредерик рывком сдернул с шеи черный шелковый галстук. – Какую загадку? – Послушайте, сейчас ведется следствие. И у меня нет времени! – Однако речь идет о моей сестре! – В оставленном сообщении говорится про какой-то ключ, и им может быть сама Манон. Мне бы хотелось поговорить с ней об этом, если позволите. – Я могу отказать? – Пожалуй, нет. Он помрачнел: – В таком случае я должен присутствовать. Но будьте осторожны в выражениях. – Разумеется, вы в полном праве беспокоиться о своей сестре, о том, что с ней стряслось, но тем не менее смените, пожалуйста, тон. Я не ваша подчиненная! И в полиции работаю я, а не вы. Оставив его в коридоре, Люси направилась в палату. Он поспешно догнал ее. За ними последовал Ванденбюш. Едва войдя в палату, Люси встретилась взглядом с лежащей в постели женщиной. В ее глазах она заметила любопытство, но в них ничего не мелькнуло, как бывает, когда люди узнают друг друга. Можно было с уверенностью сказать, что знаток математики с поразительными способностями, но с перегоревшими электрическими цепями в мозгу видит Люси впервые. Лейтенант полиции Энебель была в замешательстве. Она заметила повязку на руке Манон. Что сказал ей брат? Что она поранилась? Или что ей было плохо? Что он мог придумать относительно следов на ее лодыжках и запястьях? Так ли необходимо было снова ввергать ее в ужас тех страшных часов? – Эта дама из полиции, – проговорил Фредерик, заметив растерянность Люси. – Это я привел ее сюда. Она хотела бы кое о чем спросить тебя. Он повернулся к Люси: – Давайте. Но побыстрее. И говорите кратко и точно. Иначе сестра потеряет нить. В знак благодарности Люси едва заметно кивнула. Манон отложила органайзер на ночной столик и с интересом посмотрела на нее: – Кое о чем спросить? Меня? – Полиция часто шатается по больницам, – ответила Люси, стараясь улыбнуться. – Вообще-то, я работаю над одним делом, которое, как мне кажется, имеет отношение к математике. А если верить словам вашего брата, вы в этом здорово разбираетесь. Лицо Манон осветилось сиянием, как на рекламном плакате. Как она может быть столь безразлична к только что перенесенному испытанию? Люси стала иначе воспринимать Манон – как женщину, которая ежеминутно возрождается. Как мимолетное дуновение. – Пожалуй, да… – ответила Манон. Она указала на покрытые грязью ботинки Люси: – Участковый полицейский? – Можно и так сказать. – Что это за дело? Люси взглянула на Фредерика и Ванденбюша и сказала: – Правонарушение. Молодежь, скорее всего. – Дело, касающееся молодых правонарушителей и, возможно, связанное с математикой? Любопытно узнать подробнее. Я вас слушаю. – Это произошло в Реме, недалеко от Валансьена. – Я знаю, где Рем, спасибо. У меня амнезия, но я не невежда. Люси на мгновение опешила. Так спокойно говорить о своем недуге… – Отлично. В одном охотничьем приюте мы обнаружили послание, написанное на стене. Оно гласило, слушайте внимательно: «Принеси ключ. Возвращайся позлить Других. И отыщи среди спичек то, что мы собой являем. До 4:00». Манон и Фредерик одновременно напряглись. – Кто это написал? – спросила Манон, резко поднявшись в постели. Теперь она заговорила быстро: – Кто? Скажите мне: кто? Скажите! – Не знаю, – ответила Люси. – По-вашему, что это значит? – Вся эта суета имеет прямое отношение ко мне! Вы не случайно, как утверждаете, оказались здесь! – Ну, вам видней. Манон держалась настороже. Брат подошел к ней и нежно взял за руку: – Ты не обязана отвечать. Бросив на него подозрительный взгляд, Манон вырвала руку: – Почему? Я могу ответить! Тут нет ничего необычного! Совершенно ничего! – Она повернулась к Люси. – Я не понимаю вашей загадки и не вижу никакой связи с математикой. Но… – Но что? – Но это «Возвращайся позлить Других» меня заинтриговало. Правда, Фредерик? Ты ведь тоже помнишь? Он кивнул и уточнил: – Речь идет о выражении, которым мы с друзьями и кузенами пользовались между собой, когда были подростками. «Возвращайся позлить Других». Другими мы называли… привидения. – Привидения? – Да, привидения, – подхватила Манон. – Привидения, населявшие дом в Эме. Это была старая постройка, где таинственным образом якобы появлялись мертвецы. Время от времени мы с наступлением темноты забирались туда. Для адреналина. Эм, дом в Эме… Она замолчала. Фредерик метался по палате, как лев в клетке. Его властный взгляд свидетельствовал о том, что он имеет опыт и привычку руководить людьми. Люси попыталась абстрагироваться от его присутствия, чтобы сосредоточить все свое внимание на Манон. Та сказала: – Это ведь наше выражение! Откуда кто-то мог узнать его? Это невозможно! Прошло столько времени! Она рассчитывала на поддержку Фредерика, но, не получив ее, продолжала: – Но я не понимаю смысла вашего послания. Даже если хорошенько подумать, мне ничего не приходит в голову. Мне очень жаль. Искренне жаль, мадам. Манон схватила «N-Tech» и пишущую палочку и принялась проверять события последних часов, торопливо щелкая по сенсорному экрану. Неотмеченные встречи. Посещение банка в 11 утра: пропущено. Визит с Миртой к ветеринару в 15 часов: пропущен. Что все это значит? – Манон. Она подняла глаза на Люси. – Это еще не все, – настойчиво сказала та. – Что значит «не все»? И… почему я заговорила про дом в Эме? Что вам, вообще, от меня нужно? Между ними, слегка оттеснив Люси назад, встал Фредерик и прошептал ей: – Не отвечайте… Он обратился к Манон: – Эта дама из полиции… А затем вкратце еще раз обрисовал ей ситуацию. Он подыскивал точные слова, что-то выпускал, зорко следя за реакциями сестры. Наконец несколько озадаченная Люси смогла продолжить свой допрос: – В той хижине в Реме на полу было разбросано огромное количество спичек. Много тысяч. Мои коллеги… – Огромное количество спичек? – перебила ее Манон. – Как они были расположены? Опишите мне! – Раскиданы почти повсюду, в совершенно произвольном порядке. Манон несколько раз подряд щелкнула пальцами. Фредерик не шевелился. – В произвольном порядке! Разумеется! А пол там паркетный?