– А ты, значит, видишь эту самую картину? – Еще не совсем четко, но контуры уже прорисовываются. А чтобы они обрели более ясные очертания, мне необходимо продолжить изучение целого вороха информации, которую приходится добывать и из архивов, и из цифровых носителей. Но тут уже айтишники наши помогают, спасибо им. А вот времени у меня совсем мало. Мы и так дали преступнику значительную фору. Так что позволить себе такую роскошь, как неторопливую работу, мы сейчас не можем. – Конечно, преступник просто талантливо замел все следы, а также нигде не ошибся, даже не наследил толком. – Именно! А это значит что?! – Что перспективы у этого дела дохлые! Как, впрочем, и опасался генерал Орлов! – А вот и нет! Это значит, что усилий нужно приложить намного больше и времени они займут порядочно, поэтому придется нам чем-то пожертвовать! – Например, ночным отдыхом? – Хотя бы и так, – пожал Лев плечами, – но, согласись, несмотря на издержки, ловить умного и талантливого преступника гораздо интереснее! – Да, конечно, ты любишь неординарные дела распутывать, корпеть над бумагами и сводками, перечитывать протоколы, анализировать информацию, а также подолгу размышлять. Это мы, грешные, все больше ножками да по земле. И все больше со свидетелями работать да опросы проводить. И дела нам подавай как можно проще, чтобы раз, два и закончить, да долго не возиться. – В нашей профессии нет второстепенных задач, как, впрочем, и незначительных расследований. И потом, грамотная работа со свидетелем гарантирует зачастую успех всему делу. А качественный осмотр места преступления нередко изначально придает расследованию правильный вектор. Вот это дело, к примеру, если бы мы вели его с момента взрыва, может быть, и не погрязли бы в необходимости проверять целую дюжину версий. Смогли бы действовать более оперативно и не тратить столько драгоценного времени. – А может быть, и нет, – философским тоном протянул Стас, – с близкого расстояния глаз зачастую замыливается. А здесь мы смогли себе позволить взгляд, что называется, со стороны. – Возможно, возможно, – задумчиво проговорил Гуров, – в любом случае мы недалеки от разгадки этой странной головоломки. И для полной уверенности мне не хватает совсем немногого. – Чего именно? – озадаченно спросил Крячко: ведь он искренне полагал, что расследование зашло в тупик. Особых улик у оперативников не было, из фактов – одни догадки, а значит, никаких перспектив. – Лева, ты в этом уверен? В том, что близок к разгадке?! – Факты слишком неоднозначные, – ответил Гуров, – разрозненные, к тому же разбросаны по основательному отрезку времени, поэтому стопроцентной уверенности у меня, конечно же, нет. Но, как говорил один мудрец, «не испытывают сомнений только полные дураки». – Ага. А еще «не ошибается лишь тот, кто ничего не делает». Ладно, помню. И что же нам нужно делать? – Искать доказательства моей версии. И разговаривать со свидетелями. Сегодня в обед я снова встречаюсь с Алиной Соловьевой. Есть у меня одна догадка, неподтвержденная пока, и в связи с этим необходимо срочно пообщаться с молодой женщиной. А еще мне очень нужно переговорить с частным детективом. Но его телефоны не отвечают. Я уже собирался поехать без предварительной договоренности, но очень уж не хочется зря время тратить. – Вот именно, Лева! Детектива, как и волка, ноги кормят. Кто знает, какое он сейчас может дело расследовать и где время проводить? Вдруг сидит паренек в засаде, пытаясь сделать снимок голого зада неверного мужа по заказу некоей богатенькой дамочки. Или еще где. Так что ты действительно можешь время зря потерять. – Да, я тоже так подумал. Поэтому нашел телефон их офисного центра и переговорил с администрацией. Они подтвердили, что Леонид Богатов раньше снимал в их здании помещение под офис, но оно пустует уже примерно месяца три как. – Детектив куда-то съехал? Вот это номер! – Возможно, в центре города аренда довольно дорогая, а дела сейчас не у всех идут блестяще, и наш частник вынужден был искать помещение чуть проще и дешевле. Только администратор здания такой информацией не владеет. Она лишь знает, что арендатор не стал продлевать договор, а почему и куда он съехал, сказать не в состоянии. – Ладно, – кивнул Крячко, – чего не сделаешь для друга, поищу я твоего детектива. Он ведь частник? Значит, лицензию получал. По ней можно найти любую информацию, и номера телефонов, и адрес регистрации, и все необходимое. – Алина Соловьева давала мне номер его сотового. Но он почему-то сейчас не обслуживается. – Так, а вот это довольно плохой признак! – Полагаешь? – Ну в жизни, конечно, всякое случается, но люди обычно меняют телефон лишь в одном случае – когда от кого-то вынуждены скрываться. Особенно сильно дорожить номером должен человек, у которого имеется наработанная клиентская база. И раз телефон отключен, это нехорошо. Не пустился бы наш детектив в бега! – Из-за расследования, что он проводил по просьбе Алины Серебровой? Не может быть! Если бы детектив обнаружил важную информацию, он обязательно сообщил бы ее своей клиентке. – Ну никто не застрахован от совпадений и случайностей, – пожал плечами Стас. – И что? – не понял Гуров мысль приятеля. – Понимаешь, удалось Богатову чего-то стоящее нарыть по делу Серебровой или нет, мы сейчас знать не можем. Вдруг мужик вовсе не по этой причине исчез со всех радаров? Профессия детектива всегда с риском связана, а частники вообще по зыбкому песку ходят. Взялся, к примеру, следить за кем-то, проверять на предмет супружеской измены, а «клиент» оказался тертым калачом, вполне способным показать специалисту «небо в алмазах». Вот мужик и сменил все пароли и явки. Но от Стаса Крячко еще никто не уходил. Я соберу информацию буквально по крупице, а если надо, айтишников наших подключу. И сегодня к обеду, ну самое позднее, к вечеру, подам тебе этого Леонида Богатова на блюдечке с голубой каемочкой. – Спасибо, ты меня очень выручишь. Честное слово, сейчас просто недосуг этим заниматься. – Заранее не благодари, Лева. И вообще все-таки одно дело делаем. В кафе под названием «Модная штучка» было многолюдно и шумно. Гуров с трудом протолкнулся к длинной стойке, заказал пиццу и два кофе, нашел освободившийся столик и стал ждать Алину. Мадам Соловьева слегка запаздывала. Наконец сквозь стеклянную витрину Лев рассмотрел молодую женщину в сопровождении телохранителя. Алина шагала к двери, кутаясь на ветру в длинную, слегка расклешенную шубку серого цвета. Войдя внутрь, она несколько секунд постояла на пороге заведения в растерянности, выискивая Гурова в толпе, а когда обнаружила, двинулась в его сторону, робко улыбаясь и оглядываясь по сторонам. – Простите, Лев Иванович, – скороговоркой проговорила Алина после приветствия, – кажется, я не совсем удачно выбрала место встречи. Дело в том, что в это кафе мне удобно заезжать, когда я направляюсь из офиса в галерею. Но, назначая здесь встречу, я совершенно забыла, что в это время тут, что называется, не протолкнуться. – Значит, здесь готовят неплохо, – заметил Лев. – Это правда. Мы часто у них закуски заказываем для мероприятий, да и пообедать на скорую руку бывает удобно. – Тогда вы должны одобрить мой выбор. Пока ждал, я заказал кофе и пиццу. – В этом заведении можно взять все навынос, нужно только предупредить, чтобы упаковали. И есть я совершенно не хочу, а вот кофе выпью с удовольствием. Только, если не возражаете, я бы немного прошлась, тут неподалеку сквер есть, небольшой, но милый и уютный. На улице сегодня прохладно, и стаканчик горячего кофе будет очень уместен, там и поговорим. А беседовать при таком скоплении народа мне бы, честно говоря, не хотелось. Тем более вам, как я поняла, понадобилось что-то уточнить насчет моей семьи. – Да, возникла парочка вопросов. А по телефону обсуждать это не хотелось. Я сейчас заберу заказ, и встретимся на улице. По серым пустынным аллеям маленького парка носился холодный ветер. Он шевелил ветки деревьев, с уже полностью облетевшими листьями. Забирался под кусты, пытаясь сдуть еще не потускневшую, желтую или ярко-оранжевую, прибитую к земле первыми заморозками листву. Шевелил полы одежды и норовил забраться под воротник. Пальцами, затянутыми в тонкие кожаные перчатки, Алина крепче сжала стаканчик с горячим напитком и зябко поежилась. – Возможно, идея немного прогуляться, вам уже не кажется такой заманчивой? – заметив это, заботливо поинтересовался Гуров. – Если хотите, мы можем вернуться. – Действительно, очень холодно, но я рада пройтись. Сижу целыми днями или в кабинете, или в машине. – Она оглянулась через плечо на телохранителя, бредущего за ними на расстоянии пары шагов, и кивнула молодому человеку, словно отвечая на немой вопрос. – Лев Иванович, давайте пройдем еще немного, вон до того поворота аллеи, а потом можно и назад возвращаться, к нашим автомобилям. – Конечно, как скажете, Алина. – Так что вы хотели уточнить? Что-то о моей семье? – В некотором смысле. Это касается того вечера, когда проходил аукцион. – Похоже, я столько раз перебирала в памяти события того дня и рассказывала о них, что они, кажется, врезались в мою память навсегда. – Понимаю. Вспоминать подобное весьма неприятно, но тем не менее я прошу вас постараться. Видите ли, Алина, еще в нашу первую встречу у меня сложилось впечатление, что рассказали вы далеко не все подробности того происшествия. Что-то утаили или слегка откорректировали информацию. – Что вы, Лев Иванович, я старалась ничего не упустить, буквально ни одной детали! И уж точно ничего не пыталась скрыть! – И все же у меня осталось стойкое впечатление. Вот вы говорили, что собирались пробыть на аукционе до конца вечера, но неожиданно приняли решение отправиться домой. Что поспособствовало такой резкой смене планов? – Намекаете, что поскольку бомба уже была к тому времени заложена в автомобиль, а я от взрыва не пострадала, то находилась в сговоре с преступниками? Вы не оригинальны, Лев Иванович! Ваши коллеги ранее уже дали мне это понять, весьма прозрачно, кстати сказать. – Что вы, я имел в виду совсем не это! Но, помнится, вы говорили, будто кого-то заметили в толпе гостей. Какой-то мужской силуэт человека, отдаленно похожего на вашего мужа. Или все-таки это был кто-то другой? Алина резко остановилась, задрожала и вся словно сжалась в тугой комок. Гуров недоуменно оглянулся, пытаясь до конца осознать, его ли слова так испугали молодую женщину. Новоиспеченный телохранитель рванул вперед, настороженным взглядом шаря по близлежащим кустам в поисках вероятной угрозы. – Володя, все в порядке! – выставила она вперед ладонь, успокаивая чересчур бдительного парня. Телохранитель притормозил, а Алина снова неторопливо двинулась вперед. – Как вы догадались? – еле слышно пробормотала она, обращаясь к полковнику. – Я, собственно, только предположил. И все-таки желал бы услышать развернутый ответ из ваших уст. – В тот вечер мне показалось, что я видела свою сестру, – прошептала она. – Это был просто силуэт в толпе или похожее лицо? Вы же понимаете, что Виолетта, если она осталась жива, за эти годы должна разительно измениться?! – Конечно, понимаю, я же не дурочка. Иногда мне кажется, что я совершенно забыла свою сестру. То есть ее внешность, которую я храню в памяти, – это всего лишь образ, созданный моим детским мозгом. И когда мне кажется, что я вижу Виолетту в толпе, это не что иное, как игра моего воображения или расшалившиеся нервы. – Понимаю, – сочувствуя, кивнул Гуров. – Но в тот вечер все было иначе. Или мне так показалось, не знаю. Мне сложно ориентироваться в собственных иллюзиях. В общем, судите сами. Я зашла в дамскую комнату. И, простите за подробности, когда была в кабинке, услышала, как родной и до боли знакомый голос напевает мелодию. Это был мотив старой колыбельной песенки, что пела мне Виолетта в детстве. Нежная мелодия резко контрастировала со звуками классического вальса, доносившегося из зала. Я, путаясь в одежде, торопливо привела себя в порядок и выскочила из кабинки, но в дамской комнате уже никого не было, только витал едва уловимый аромат ирисок. Мне кажется, что так сладко, с нотой ванили и молока, всегда пахло от моей сестры. Не помня себя от волнения, я выскочила в коридор, но он был совершенно пуст. Понимаете, я замешкалась на какие-то доли секунды, а коридор довольно длинный, то есть если из дамского туалета кто-то выходил бы, я должна была увидеть силуэт, спину, хоть что-нибудь. Так как в коридоре никого не было, я побежала в зал и несколько минут лихорадочно высматривала Виолетту в толпе гостей. Разумеется, никого не нашла и поняла, что мой мозг в очередной раз сыграл со мной злую шутку. Возможно, таким странным образом он отреагировал на аромат чьих-то духов. Ведь сейчас в моде сладкие фруктовые или карамельные ароматы, и ваниль в таких композициях, как правило, лидирует. Или просто нервы у меня расшалились. Я очень расстроилась и засобиралась домой. – А где в это время был Сергей? – Он ждал меня у двери. Я, кстати, даже у него уточнила, не выходил ли кто передо мной. Он сказал, что никого не было. – Алина, почему вы сразу это мне не рассказали, еще тогда, во время первой беседы?! Побоялись, что я вам не поверю? – Конечно! А еще примете меня за сумасшедшую! Да и, в конце концов, что именно я должна была рассказать? Я сама до конца не уверена, что конкретно видела или слышала, а что просто-напросто вообразила. – Ладно. Давайте еще раз пройдемся по хронологии тех событий. Вы зашли в туалет. Потом вам показалось, что вы слышите голос Виолетты. Вы выскочили в зал. – Да, так все и было. – И вы именно тогда забыли сумочку? – Что? – Потом, когда вы уже попрощались с подругой и в сопровождении Сергея поднялись на парковку, вы вернулись назад, потому что обнаружили пропажу сумочки, – терпеливо пояснил Гуров. – А, да! Когда я погналась за Виолеттой, то есть когда мне показалось, что слышу голос сестры, я забыла сумочку в дамской комнате. Вот и вернулась за ней.