– Дэриен! Это папа. У меня сжимает горло. – Привет, старик, – я пытаюсь отшутиться. Называть себя папой он не позволяет уже три года. Говорит, для поддержания имиджа. Надеюсь, мой голос звучит радостно, хотя видеть отца я вовсе не рад. – Наконец-то вырвался из Лос-Анджелеса? У него резко меняется выражение лица, становится напряженным и недружелюбным в слабом свете казенной лампочки, протянутая рука падает сама собой. Сейчас он больше похож на манекен, чем на живого человека. Но большинство тех, кто ненавидит морщины, со временем неизменно превращаются в далеков. – И что ты здесь делаешь без Гейл? Так и знал. Надо было нанять тебе телохранителя. – Она в комнате. – Я показываю на дверь. – И мне не нужен телохранитель. Мои фанаты… они просто страстные, но… – А если бы по коридору шел не я? Слишком рискованно. И ты это знаешь. Особенно теперь, когда ты станешь Принцем как его там… – Он неопределенно взмахивает рукой. – Карминдором. – Вот именно, – фыркает Марк. – Главная роль. Все хотят такую. Ты теперь ценность. Стоишь миллион долларов. – Я бы согласился на эту роль задаром. Марк щелкает пальцами у меня перед носом. – Не говори так. Никогда так не говори. И оглядывает коридор, словно волнуется, что кто-то подслушивает меня. – Кстати, а что ты делаешь снаружи? Я задумываюсь. Надо просто сказать все как есть. На «ЭкселсиКон» я не еду. Ни за что. Это будет не прогулка по площадке и очереди за автографами, а вечные фотосессии. Улыбка до боли в мускулах. Слепота от вспышек. Отваливающаяся рука. Лжедрузья, притворяющиеся, что знают меня. И накатят дурные воспоминания. Это не то, чего я хочу от конвента. – Ну, словом, хотел поговорить с тобой о… – Где Гейл? Я снова тыкаю пальцем в дверь. Он тихо что-то бормочет и поправляет запонки. – Я ей плачу не за панические атаки. – У нее выдался тяжелый день. – У меня тоже. И у тебя. А ведь сегодня даже не понедельник. – Вообще-то, понедельник, если что. – Встреча с прессой после съемок будет непростой. Сегодняшнее шоу должно было пройти легко. – Присоска легко залезла на сцену, – замечаю я. – Кстати, хотел поговорить с тобой о… – Давай потом? – обрывает он, доставая мобильник. Тот снова звенит. Почта или смс. – Я с этим разберусь. Иди, перекуси пока. Потом поговорим, обещаю. У меня опускаются плечи. Марку неизвестно значение слова «обещать». «Потом» не наступит никогда. – Хорошо. – Вот и отлично. И еще, Дэриен… – Да? – Не забывай о диете. Кажется, столовая на третьем этаже. Я корчу гримасу. – Столовая? Старик, там все картонное. – Старик, съешь салат. Я поджимаю губы. С новым режимом и персональным тренером (она напоминает Росомаху с характером мокрой кошки – в общем-то просто Росомаху), я питаюсь одними протеиновыми коктейлями и кроличьей едой. И курицей. Я ем столько курицы, что скоро из меня полезут перья. И даже без специй. Все, чтобы я выглядел на те миллионы, которых стоит мое тело. Первоначальный Принц Федерации Дэвид Сингх мог не париться об упражнениях, кардионагрузке, аэромакияже или фанатках в прямом эфире. И хотя оригинальный сериал не получил высокого рейтинга, каким-то образом он стал культовым. Работа Сингха вдохновила фанатов, он научил людей мыслить вне привычных рамок и воспламенять звезды. Моих фанатов притягивает моя фигура. Если бы я был Дэвидом Сингхом, если бы я действительно был Карминдором, велел бы Марку отвалить. Конечно, не в столь грубой форме. Он бы выслушал меня, и я бы сейчас уплетал бургер. Но я не Карминдор. Не в этой вселенной. Еда в столовой на третьем этаже еще хуже картона. Целый прилавок завален чистым глютеном и грехом. Пончики. Ничего, кроме пончиков. Пончики везде, куда достает глаз. А в стороне, словно ребенок-эмо в школьной столовой, одиноко примостился фруктовый салатик. – Только мы друг у друга и остались, малыш. – Я беру салат и сажусь за стол. Еще несколько человек завтракают. Конечно, пончиками. Я прохожу мимо них в дальний угол, к столику у окна. Отсюда виден Рокфеллеровский центр. Сине-серебряная толпа фанатов «Звездной россыпи» почти рассосалась. Странно думать, что все они пришли из-за меня. Крутит живот, и фруктовый салат тут ни при чем. Я поддеваю кусочек ананаса. Боковым зрением замечаю, как ко мне направляется какой-то мужчина. До этого он поглощал божественного вида пончик в шоколадной глазури. Он старше меня, в очках в тяжелой оправе, со вспотевшими усами. – Привет. Ты Дэриен Фримен? Если ты знаменит, то слышишь такое постоянно. И что мне отвечать? «Верно, угадал»? Но нет, я протягиваю руку. – Привет. Приятно познакомиться. Он не отвечает на рукопожатие. – Шикарное вышло шоу. Я сразу слышу сарказм в его голосе. – Спасибо, дружище. – Я слегка улыбаюсь. – Мы с приятелями из ассистентов только что его обсуждали, – он склоняется ближе. – Можно я спрошу? Только между нами? Мне не нравится происходящее, но что я могу тут поделать? Здесь даже нет Гейл, чтобы отвлечь его, пока я убегаю. Ерзаю. – Конечно, спрашивай. – Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о «Звездной россыпи»? Брови сами собой ползут на лоб. – Ты можешь обдурить фанатов «Гавани», но они не распознают стоящее телешоу, даже если оно упадет им на голову. Готов поспорить, ты не отличишь Карминдора от Капитана Кирка. Это не вопрос, а утверждение. – Знаешь, «Звездная россыпь» много кому дорога. Это не безделушка. И не денежная корова. Это не просто способ попасть на билборды. Она действительно много значит. Не угробь шоу, парень. – Он уходит, потом останавливается и оборачивается ко мне. – И, кстати, я не один так думаю. Ты посмешище. – Никогда не умел смешить, – пытаюсь вымучить улыбку. – Я не настолько смешон. Он не улыбается. – «Звездная россыпь» для нас не игрушка. Мы семья, а не франшиза. Загляни в сеть. Он уходит быстрее, чем мне удается подобрать вежливые слова, достойные кинозвезды. Я сжимаю вилку. Хочется схватить его за накрахмаленный воротничок рубашки, развернуть и воткнуть жест клятвенного обещания – указательный и мизинец растопырить, два средних пальца вместе и большой палец вниз – прямо ему в глаза. Завладев его вниманием, я бы до мельчайших подробностей пересказал все пятьдесят четыре эпизода, которые смотрел с религиозным фанатизмом, как ни один подросток в окрестностях Лос-Анджелеса. Рассказал бы о Короле Мглы, и Принцессе Амаре, и каждой луне, вращающейся вокруг Шестой галактики, и каждой карликовой планете, от Туманности Хеликс до Андромеды. Хотел бы сказать ему, что значил для меня завершающий монолог. Что я чувствовал, когда кто-то в команде «Просперо» походил на меня. Я хочу вырезать из груди мое фанатское сердце и показать, что оно истекает кровью, как сердце каждого Звездного Стрелка. Сказать ему, что Принц Федерации Карминдор спас мне жизнь. Но я этого не делаю. Марк в моей голове все время повторяет: «Не теряй хладнокровия. Слушайся продюсера. Обналичь чек. Будь звездой». А чаще всего: «Не попадай на первую полосу». «Просто загляни в сеть», – посоветовал так называемый истинный фанат. Я отодвигаю наводящий тоску фруктовый салат и достаю телефон, чтобы загуглить, что он имел в виду. Обо мне уже написал кто-то из топовых пользователей «Твиттера»? Или что-то уже появилось на сайтах, собирающих сплетни? Долго искать не приходится. Пара поисков по хэштегам, имеющим отношение к «Звездной россыпи», и вот оно. Пост в блоге, ссылка на него в крупной соцсети. «Фантастика или фансервис?». Я с нехорошим предчувствием открываю ссылку. Кумира подростков Дэриена Фримена в роли благородного Карминдора можно воспринимать лишь как удар против настоящих фанатов «Звездной россыпи».