– Нет, – ответил он. Мэри Мэй слышала, как он двигался, как поднялся с небольшого деревянного кресла. – Что-то случилось? – вновь повторила она, вглядываясь в темную тень. – Ты должна пройти омовение, – проговорил он. – Омовение? – Да. Ты должна пройти омовение водой. Ты должна очиститься. Ты сказала, что сделаешь это. – Дрю, ты пугаешь меня. – Нет причин для страха, – ответил брат и направился к кровати. Инстинктивно девушка отшатнулась и выставила перед собой руки в защитном жесте. – Не бойся, – повторил Дрю. – Тебе необходимо омовение. Ты должна очиститься и приготовиться к встрече со своим грехом. Он подошел еще ближе. Девушка затравленно оглянулась. Он пыталась найти хоть что-то, что могло помочь остановить брата, но рядом ничего не было, так что ей оставалось лишь попытаться еще отодвинуться, но, прежде чем ей это удалось, мужчина схватил ее за щиколотку и резко дернул на себя, стаскивая с кровати. Мэри Мэй взмахнула руками, пытаясь предотвратить падение, но зацепиться ей тоже было не за что, так что она рухнула на пол, приложившись о половицы локтем и головой. Резкая внезапная боль прошила все тело. Удар был столь неожиданным, что она некоторое время не могла сообразить, что происходит, разве что чувствовала, что ее тащат куда-то по ковру, но затем попыталась вывернуться или схватиться за что-то, но безуспешно. Дрю пинком распахнул дверь, и в комнату хлынул свет. Мэри Мэй поняла, что он собирается перетащить ее через порог. Она звала его по имени, но тщетно. Тогда она зацепилась сначала за ножку кресла, а затем за дверной косяк. На мгновение это помогло, но затем мужчина пнул ее и за ногу развернул лицом вверх, лишая возможности сделать хоть что-нибудь. – Дрю! – закричала она. – Дрю! Но он будто бы не слышал ее и продолжал идти. Так они скоро пересекли гостиную. Он открыл дверь, выволок сестру на улицу и лишь затем отпустил. Мэри Мэй осталась лежать в грязи подъездной дорожки. Песок набился ей в волосы и налип на лицо. Во рту стоял привкус крови: должно быть, прикусила губу. Девушка закашлялась и попыталась оглядеться. Неподалеку она увидела Иоанна. Он сидел на откидном борте пикапа и ждал, пока она сфокусируется на нем. Вокруг было еще множество людей. Мужчины и женщины, которых она сегодня уже видела. Прихожане. – Привет, – как ни в чем не бывало сказал Иоанн. Она повернулась и попыталась сесть. – Что происходит? – Это конец, – с готовностью пояснил Иоанн. – Именно этого я всегда хотел для тебя. Ты была одна. Ты жила вдали от слова Отца. Но теперь ты больше не будешь одинока. Она попыталась выпрямиться. И пыталась сопротивляться, когда ее окружили. Она делала все, чтобы вырваться из их рук. Но их было слишком много. Скоро ее подняли в воздух и швырнули в кузов пикапа. Она кричала и звала брата. Она повторяла его имя снова и снова, но ответа не последовало. III Каждый из нас должен помнить, сколь одинок он был, предаваясь греху и живя без веры, что удерживает дьявола вдали от нас. – Отец, «Врата Эдема» Округ Хоуп, Монтана Когда Уилл проснулся, Холли сидела на соседней кровати. – Ты готов? – спросила она. – Угу, – откликнулся мужчина. – Который час? – Утро, – ответила она, впрочем, у нее не было ни часов, ни телефона, да и едва ли они были нужны. Охотник откинул одеяло и сел, спустив на пол босые ноги. – Господи, Уилл, сколько лет этому нижнему белью? Он опустил взгляд на свои трусы. Некогда они были черными, но за годы стирок в ручье и сушки на солнце выцвели и стали скорее тускло-коричневыми. Мужчина усмехнулся и посмотрел на Холли: – Мы с ними давно вместе. – Трусы – зеркало души, – безапелляционно заявила женщина. Она велела ему принять душ и найти ее в трапезной. Уилл не стал перечить. Он вымылся и оделся в свою старую одежду. Она все так же пахла горами, хвоей, грязью, камнями и его собственным потом. Охотник взял винтовку и рюкзак, а затем направился к обозначенному месту встречи. Холли действительно ждала его там. Она водрузила на стол корзину с одеждой: – Посмотри. Я попыталась выбрать то, что, на мой взгляд, должно подойти. Уилл заглянул внутрь, приподнял то, что лежало сверху, и отложил в сторону: – Откуда все это? – Пожертвования, – последовало пояснение. – Ты же знаешь, как делается, Уилл. Люди приходят к нам и отдают все, что у них есть. А мы даем им все, что необходимо. У нас тут коммуна, хоть мы и не имеем отношения ко всяким хиппи и прочему такому дерьму. Уилл перебрал одежду и выбрал то, что должно было подойти. Скатав вещи в кулек, он убрал его в рюкзак: – Это ведь не все? – Само собой. Она провела его в смежную длинную комнату, которая занимала почти половину дома. Когда загорелся свет, Уилл увидел тянущиеся вдоль стен стеллажи со стопками вещей. В стороне была груда обуви высотой в его рост. Рядом лежали перчатки и шляпы. Можно было заметить пальто, штаны, рубашки, нижнее белье. Он прошелся едва ли до середины и остановился. Порядка здесь было мало – детские вещи лежали вперемешку со взрослыми. Уилл поднял пару розовых детских башмачков, связанных белыми шнурками. Они все были покрыты грязью. Он оглянулся на Холли, которая так и стояла у входа: – Это Кершо? Лонни сказал, что их куда-то увезли. В семье были дочь и сын, но я не заметил здесь детей. Да и самих Кершо тоже. – Он еще раз оглядел стопки тряпья, замечая все больше знакомых вещей: форму местной команды, символику работников лесопилки. – Что здесь произошло? Где все? – Я понимаю, что ты можешь подумать, Уилл. Не надо волноваться. Они с нами. Но не здесь. Охотник взвесил в ладони башмачки. Они вновь напомнили ему о давно утерянной жизни. – Я не понимаю, – признался он. – Появилось еще одно поселение, – терпеливо объяснила Холли. – На востоке одна женщина управляет нашими фермами. Она выращивает еду и обеспечивает нас продуктами. Яйцами. Мясом. Вряд ли ты думал, что промыслом занимаешься только ты. Церковь повсюду, и многих надо кормить. – Дети там? – Да. Все в безопасности. Все при деле. Однажды ты сам все увидишь. Уилл наконец бросил ботиночки на прежнее место и вновь огляделся: – Здесь много всего. – Иаков, старший из братьев, увел мужчин и женщин тренироваться в горы. – На север? – Да, – кивнула Холли. – Недалеко. Очень многое изменилось. И, как я вижу, Лонни не удосужился сообщить тебе об этом. Мы растем, Уилл. Мы с тобой были одними из первых, но теперь многие приходят в поисках защиты. – Защиты? – Да, защиты от собственной жизни. Как и ты пришел когда-то. Пришел и отринул алкоголь, отринул свой грех. Некоторые приходят в поисках денег. Другие – потому что потеряли веру. Но так или иначе они все нуждаются в нашей помощи. Души сами себя не спасут. Уилл внимательно посмотрел на женщину, затем на стеллажи с одеждой и вновь на нее. – Вроде бы я готов. – Он сделал несколько шагов к выходу, но остановился. По лицу Холли было видно: она понимала, что посеяла в нем зерно сомнения. – Мы готовимся, – проговорила она. – Я знаю. И понимаю. Теперь и вижу. – Уилл закинул за спину рюкзак и устроил на плече винтовку. Холли пошла вперед, и вскоре они вышли во двор, освещенный утренним солнцем. Около дома стоял пикап, на котором женщина ездила накануне. Подойдя к кузову, она оглянулась: