Налетчики уже шагнули на улицу, как вдруг главный обернулся: — Дурак ты, дядя. Ежели свет в магазине не горит, то и звонок, что ты провел в полицейский участок, тоже не работает. Еловая голова! Бандиты сели в поджидавшего их извозчика и рванули вниз к реке. Наплавные мосты уже развели, но их ждала лодка. На том берегу было малолюдно. Задонский хлебный рынок отшумел и закрылся до утра, лишь кое-где горели костры, сторожа варили себе похлебку. Тут и там беззастенчиво тянули сети, хотя лов рыбы в Дону до 15 июня был запрещен. Атамана с есаулом встречали остальные стодесятники с телегой. — Ну как? — Принимай оружие. И вот вам деньги, возьмите на ужин штук пять чебаков [68]. Пожирнее выбирайте. — А вы? — Мы в ямку [69], гутарить с наводчиком. Хамла[70] заодно купим. Пехота повезла добычу на Шматов хутор, а начальство направилось в пивную Мардеросова. По пути Прокопий спросил: — А что там было со звонком? Я че-то не понял. — Хозяин провел его из магазина в полицейский участок. А кнопка у него под прилавком. — Да ну! И он ее нажал? — В самом начале, когда я приказал стволы нести. — Мне и невдомек было, — признался Цецохо. — Знал бы, ляжку сволоте прострелил! Грек остановился и крепко взял Цецохо за рукав: — Эй! Ты же не Авцын, ты умный. Я сколько раз говорил: никакой крови! Запамятовал? — Так не убил бы я хозяина, а только ранил. — Никакой крови! — строго повторил Серега Сапер. — Мне легавые на хвосте не нужны. Мы готовим дело. Всего одно дело. Но такое, что ахнет весь Ростов. Вот там можешь шмалять, сколько хочешь. А пока щиплем только «царей», их нам сыскные простят. Усек, Прокопий Власович? — Усек. А волчья картечь для чего? — Я ее в бомбу суну. Так рванет, что никого вокруг живого не оставит. Пивная Мардеросова единственная во всем городе находилась на левом берегу Дона. Поэтому полиции здесь не опасались: места глухие, для ночной облавы неудобные. По вечерам в пивной собиралась лихая публика. Цецохо с Азвестопуло прошли сразу в чистую половину. Там их дожидался Кургузов. Грек познакомил блатер-каина с атаманом и попросил: — Ну, Феоктист Романович, валяй. Нашел? — Так что, есть такой зорик [71]. — Говори, не стесняйся. Господин Цецохо — человек известный, за ним благодарность не пропадет. — Сегодня у нас девятое июня, вторник, — с деловым видом начал излагать подхорунжий. — В четверг, через два, стало быть, дня, случится. Воскобойников, управляющий писчебумажной фабрики Панченко, повезет крупную сумму для расчета… — Насколько крупную? — перебил барыгу стодесятник. — Тысячи полторы, не меньше. С вас за наводку десятая часть. — На фабрику повезет? — Ага. Днем дело будет, напримерно в час пополудни. — Но ведь фабрика Панченки сгорела в девятьсот третьем году, — удивился грек. — Их две, — пояснил казак. — Сам основатель помер, теперь его сыновья командуют. «Товарищество писчебумажных фабрик и каменноугольных копей» называется. Вторая фабрика вовсю работает. — Управляющий поедет из банка? — уточнил атаман. — Нет, сумму он в доме держит. Но там сторож с собаками, а на улице взять будет сподручнее. — И какой дорогой поедет твой Воскобойников? — продолжил расспросы атаман. — Дорога там одна, по Байковской улице, — уверенно ответил подхорунжий. — Она идет вдоль Темерника, а не доезжая фабрики попадает в рощу. В ей, в роще этой, самое место для засады. — Если дорога одна, то как уходить? — резонно спросил Цецохо. — Там, поди, городовой стоит? Одну дорогу перекрыть легко. — Городовой стоит, но где? Аж на Затемерницком базаре, за версту от рощи, — парировал Кургузов. — А за базаром — вокзал. Шмыгнули туда, и нету вас. Черт ногу сломит. Ты про десятую часть-то расслышал али нет? — Расслышал. Будет тебе десятая, если не обманул. Значит, послезавтра в полдень нам надо быть в роще при фабрике? — Ага. Воскобойникова вы сразу узнаете. Он дядя фасонистый, ездит четверней. При нем всегда парень для охраны, у парня револьвер. У кучера только кнут, зато он им ловко управляется, родом из казаков, обучен. — Да и сам, поди, не с пустыми руками, — пробормотал атаман. — Трое мужиков… Как бы они нас самих не обклеили. — Прокопий, а ты хотел полторы тыщи с дороги поднять? — впервые вступил в разговор Азвестопуло. — Они там не валяются. Придется с бою брать. — Ты будешь четверню останавливать? — нервно спросил Цецохо. — Ну давай я. — Давай! — А давай! Атаман с есаулом смотрели друг другу в глаза, казалось, они вот-вот сцепятся. Но Прокопий отступил: — Тогда другое дело. Ты справа, я слева. В случае чего, уж не обессудь, луплю им в башку. Без крови вряд ли получится. — Ты поручи мне, а я разберусь. Ежели окажутся дурни, то, конечно, чего их жалеть? Таких у нас на сто лет вперед припасено. Однако управляющий фабрики! Будем надеяться, что ему жизнь дороже денег. И еще вот что… Цецохо насторожился: — Что? — Хочу я легавых со следу сбить. — Это как? Азвестопуло ухмыльнулся: — Если голову на плечах иметь, то все можно. Неделю назад ребята Среднего Царя ограбили Плугарева, хозяина алебастрового завода. Помнишь? — Нам что с того? — Мы выдадим себя за «царевских». Скажем Воскобойникову: поклон тебе от Прохора Иваныча. — А поверит? — усомнился подхорунжий. — Насчет него не знаю, а полиция поверит. Для них мы все на один салтык. Представляешь, что начнется в городе? На уши Ростов поставят. Вот пускай «царевских» и ловят. Пока разберутся, мы уж спрячемся. — Ловко, — согласился атаман. — Быть посему! Глава 13 Убийца шестнадцати человек Лыков заглянул в сыскную часть и попал на допрос. Перед Блажковым сидел снулый мужик с впалой грудью, мял в руках шапку и что-то бормотал. Увидев питерца, главный сыщик обрадовался: — Алексей Николаевич, заходите. Хорошо, что вы здесь; я уж хотел за вами послать. — Что случилось, Яков Николаевич? Я без дела, просто шел мимо…