— Где? — В гримерном депо сыскного отделения. — Ни за что! — всполошился грек. — Столько глаз. Нет, только не в сыскном. — У Блажкова народ калиброванный, — заступился за коллегу Лыков. — Видел я ребят в деле — годятся. — Все равно опасно. Вдруг пролезли случайные люди? Вы можете себе представить, чтобы в московской или петербургской охранке помощник интриговал против начальника? Выдавал секретных агентов, устраивал побег арестанту? — Разве что в кошмарном сне, — признался Алексей Николаевич. — Вот! А здесь случилось. Сам Яков Николаевич, конечно, вне подозрений. И Петя тоже… — И Петя? — хмыкнул командированный. — Нравится он тебе? — Они с Блажковым чем-то похожи на нас с вами, — с доброй улыбкой ответил Азвестопуло. — И возможно, на вас с Благово много лет назад. Лыков тоже улыбнулся, чуть-чуть грустно: — И я это подумал. Ну ладно, не хочешь светиться на Дмитриевской, придумаем что-то другое. Англиченков принесет чемоданчик, куда скажешь. А пока вот тебе сто рублей разными купюрами. Под отчет! Как объяснишь атаману, откуда добыл деньги? — Скажу, что мои. Из Одессы привез. — А где ты их держал все это время? Грек задумался: — В банке нельзя, паспорт мой прежний сгорел… В номерах? Управляющие гостиниц предоставляют такую услугу. — Цецохо может проверить. Он после измены своего прежнего есаула станет подозрительным. — Тогда надо придумать мне подельника, — решительно потребовал Сергей. — Я у него скрывался, у него и деньги держал. Местный, мумряковый [66]. Не налетчик, но из блатных. Перетырщик [67] или барыга, к примеру. — В сыскном есть надзиратель по фамилии Ракогон, — вспомнил Алексей Николаевич. — Вроде ничего… Он может сыграть. — Опять вы мне сыскное подсовываете. Нет, человек должен быть никому не известный. — Где я тебе такого возьму? В чужом-то городе. — Поручите Пете, он отыщет среди своих агентов. — Ему ты веришь? — Ему верю, — отрезал Азвестопуло. — Ну, мне пора. Оружия бы где достать, Алексей Николаич. Много ли награбишь с двумя револьверами? — Свой, что ли, тебе отдать? — рассердился коллежский советник. — Денег хочу, квартиру хочу, подельника хочу… Теперь еще и оружие. А голова на что? Прояви солдатскую смекалку. «Демон» зловеще ухмыльнулся: — Ну проявлю я смекалку. Держись, Ростов! Сыщики расстались, чтобы снова встретиться днем. К ним присоединились Англиченков и его агент. Это был мужчина средних лет с рыжеватой бородой и хитрым елейным взглядом. Он представился: — Состоящий в комплекте донских казачьих полков подхорунжий Кургузов Феоктист Романович. Питерцы покосились на не имеющего чина. Уж больно жуликоватый вид был у подхорунжего. Англиченков их успокоил: — То, что надо! Феоктист свой, его тут каждая собака знает. Он при Шнайдере вроде как на выучке. Намастрячится — откроет собственное дело. — А Шнайдер что за личность? — Это старьевщик, владелец мелочного магазина и склада скупных товаров. Почтенный блатер-каин. — Так, — начал Лыков. — Вы, Феоктист Романович, знаете вот этого человека не первый год. Зовут его Азвестопуло Сергей Манолович, он налетчик из Одессы. Кличка Серега Сапер. Он жил у вас некоторое время, в мае. А до того не раз присылал для продажи серебряные и золотые вещи. Кургузов кивнул, запоминая. Затем обменялся с «демоном» рукопожатием: — Сколько зим, сколько лет, Серега! — И я соскучился, Феоктист. А не выпить ли нам водки? Англиченков, казалось, только этого и ждал. Он извлек из кармана пыльника бутылку рябиновой, взял с подоконника стаканы. — Тут только два, Алексей Николаич, — сообщил надзиратель. — А нас, видите ли, четверо. — А мы по очереди. — Неловко как-то. — Предлагаешь кликнуть коридорного? Чтобы он запомнил всю нашу веселую компанию? Два сыщика, начинающий барыга и налетчик в розыске… Петя смутился, налил водку в два стакана и протянул гостям. Но Лыков отдал свой Кургузову: — Махните со старым приятелем. «Демон» и барыга чокнулись и выпили. — Эх и вкусно… Следом выпили сыщики. Занюхав водку рукавом, Сергей спросил у ростовчан: — Где нам взять оружие? — Какое еще оружие? — насторожился Петр. — Мы, понимаешь, снялись весьма спешно. Теперь живем в сеннике, на всю хевру два нагана. А нам пограбить хочется! Тех же «царей». — Пограбить — дело хорошее, — ответил надзиратель. — Вам тогда надо на Большую Садовую, в оружейный магазин Де-Камилли. Лучший в Ростове, самый большой выбор. Даже маузер один есть. — А ты откуда знаешь? — удивился Азвестопуло. — Давно его торгую, да хозяин, негодь, просит сто двадцать рублей. Это с кобурой-прикладом. Аккурат мое жалованье за два месяца. — Хорошо, я его заберу, а когда все кончится, тебе отдам. — Правда? — обрадовался ростовец. — Сережа, да я за это тебя в обе ланиты расцелую! Такая машинка! В меня раз стреляли из маузера, знаешь, как страшно… — Знаю. Рисуй план магазина. Есть там сигнализация? На следующий день, когда уже стало темнеть, в оружейном магазине Де-Камилли вдруг погас свет. Уличное освещение в Ростове было устроено сложно. Электрические фонари стояли на Большой Садовой, частью на Пушкинской (от Таганрогского проспекта до Николаевского переулка), а еще вдоль дороги к вокзалу и на Вокзальной площади. Другие значительные улицы освещались газом, а окраинные — керосином. Хозяин чертыхнулся и хотел уже закрываться, как в магазин вошли двое. Первый — молодой еврей в лапсердаке, с пейсами, но в лакированных ботинках с модными кожаными крагами. Второй — русак угрюмой наружности. В руках оба держали корзины. — Что изволите? — спросил Де-Камилли. — У нас темно, прошу прощения; то и дело провод рвется. Еврей вежливо ответил: — Доброго вечера. Мы из Общества вспомоществования выходящим из мест заключения. — Это при Ростовском клубе? Знаю, знаю, жертвую туда ежегодно по три рубля. — Очень хорошо. А сейчас нам надо десять револьверов и три нарезных карабина. С патронами. Еще маузер, дядя, положи. — Не понял, — растерялся торговец. — Чего непонятно? Твоих трех рублей не хватает, приходится подрабатывать грабежом. Неси, что сказал. Помощник хозяина торопливо сунул руку в карман, но угрюмый русак уже целил в него из револьвера. Еврей тоже вынул наган и спросил: — В какой ноге дырку сделать, в левой или правой? Неси, говорю! Де-Камилли незаметно нажал что-то под прилавком и стал медленно выкладывать оружие. Лицо его приняло мстительное выражение. Налетчики не обратили на это никакого внимания — они рассовывали револьверы с патронами по корзинам. Маузер еврей уважительно упрятал на самое дно. — Есть, — констатировал он. — Теперь очередь карабинам. Заверни их в кошму. А еще дай десять фунтов волчьей картечи и дюжину капсюлей. Когда добыча была упакована, еврей вынул из кармана черный гуттаперчевый шарик. — Вниманию публики! Это бомба. Кладу ее на порог. Внутри химический взрыватель. Через полчаса он сам собой растворится в кислоте, и взрыва не будет. Ежели задеть раньше… Ну, руки-ноги оторвет, а за остальное не ручаюсь. Проша, делаем общий поклон!