— То есть Липко? — уточнил питерец. — Да. Но он на себя не возьмет и обратится к Зворыкину. — Начальники не дадут разрешения, — категорично заявил надзиратель. Лыков перевел взгляд на Блажкова, тот кивнул: — Конечно, не дадут. Зачем им рисковать? Вдруг что-то пойдет не так, а они дозволили… — Но как же начальство собирается бороться с преступностью, ничем не рискуя? — Очень просто, — отрезал коллежский регистратор. — Прикажут мне, а я вертись… В случае чего виноватый всегда найдется: Блажков. — Яков Николаевич, давайте в этот раз сделаем все сами, — предложил коллежский советник. — Обойдемся без санкции руководства. — Узнают — со службы выкинут. Вы это понимаете? — Так уж и выкинут! — запротестовал Англиченков. — Кто тогда будет жуликов ловить? — А вот тебя поставят, ты и будешь, — съязвил начальник. — Уволить не уволят, а в должности понизить могут, — рассудительно заметил Лыков. — Неприятно, согласен. Меня тоже в прошлом году с чином прокатили ни за что. — Вот! А вы мне такое предлагаете… — Предлагаю, Яков Николаевич. Потому как вижу, с кем имею дело. — Это с кем же? — С порядочным человеком. Который служит не для проформы, а за совесть. Так и так на вас повесят, верно подметили. С моей ли операцией, без нее ли — отдуваться главному сыщику. Но неужели вам не хочется дать ворам заушину? Такую, чтобы до печенок проняло. Я-то уеду, я человек нездешний. А вы? Вот шанс почистить Ростов. Полицмейстеру предлагать такое смешно, он служит за жалованье и всего боится. Вы из другого теста. Ну? Решайте. Блажков мялся. Лыков ходил по комнате и не торопил его. Коллежский регистратор договаривался со своей совестью, тут нельзя было торопить. Наконец Яков Николаевич нехотя произнес: — Ну, попробовать можно. Не каждый день в Ростов приезжает такой гоношистый ревизор. — То есть решаем сами, без китайских мандаринов? — Я согласие даю. Но оставляю за собой право сообщить по команде, когда сочту нужным. Тогда уж на усмотрение начальства. Англиченков облегченно выдохнул и принялся мечтать: — Раскассируем «царей», и начнется в городе хорошая жизнь! Я тогда сразу женюсь. — Если стодесятники перебьют «царей», то сядут на их место, — осадил его Яков Николаевич. — Как они сядут, если у них в банде будет наш агент? Открутим им головы, и тогда точно женюсь. Все посмеялись, и Лыков подвел итоги ночного совещания: — Петр Павлович, вы теперь прикреплены ко мне, для содействия. Будем вместе дознавать дело о нанесении увечий личному почетному гражданину Корди. Поручаю вам секретно собрать сведения о кадре Комитета донских гирл: есть ли игроки, или замешанные в мошенничестве, или недоброжелатели покойного. — Слушаюсь. — Яков Николаевич, вас попрошу мобилизовать агентуру. Нужно знать весь состав Чертова отряда. Почему они объявились именно в Нахичевани? Весьма вероятно, что у кого-то из них есть там родственники. Которые примут на первых порах и помогут освоиться, а потом станут наводчиками. — Постараюсь. — Будьте добры. Узнаем этих укрывателей и подошлем к ним Азвестопуло. — А вы сами чем сейчас займетесь? — Я завтра пойду в комитет и начну его потрошить. Блажков с сомнением покачал головой: — Это не понравится Елпидифору Трофимовичу. — Что за гусь? — Парамонов его фамилия. Председатель комитета, а еще хозяин паровой мельницы, чуть не самой большой в империи. Миллионщик, гласный городской Думы и очень влиятельный человек. Он вас, извините, в бараний рог согнет. — Миллионщик? Тогда он у меня первый на подозрении. Эти богачи уже краев не видят, думают, что весь мир для них одних сделан. А за три рубля убить готовы… — Парамонов не такой. Он благотворитель, богобоязненный человек. И чего ему в комитете воровать? Там суммы скромные, у него мельница много больше дает. А еще есть собственный флот, угольные шахты — у-у… — Благотворитель? — нахмурился Лыков. — Точно он. Главный жулик — Парамонов, готов поспорить на ведро водки. Коллежский советник с коллежским регистратором ударили по рукам, а не имеющий чина разбил. После этого Лыков ушел в гостиницу, а местные сыщики сели писать отчеты. Глава 5 Особенности судоходства на Дону Утро следующего дня Алексей Николаевич потратил на разговоры с Ольгой. Она была благодарна сыщику, что тот взялся исполнить ее просьбу. Но теперь началось официальное дознание, и в нем не было места пристрастности или жажде мести. Поэтому Оконишниковой лучше следовало бы вернуться в Петербург, чтобы оказаться в стороне от дела. Здесь она лишь помешала бы. Оконишникова сначала пыталась остаться, чтобы помочь своему другу ориентироваться в незнакомом городе. Однако Лыков ответил, что местные сыщики сделают это лучше. Тогда Ольга обиделась. Дознание касалось и ее лично, как она могла уехать? Лыков парировал: твои попытки влиять только повредят. Ты свое сделала, сообщила полиции важные сведения. Дальше не мешай. В итоге они поссорились, а потом помирились. Как полагается у умных людей, было принято компромиссное решение: Ольга останется в Ростове еще на три дня, после чего уедет. Эти три дня она хотела использовать по полной и не отпускать своего спутника ни на шаг. Лыков согласился пожертвовать вечерами и протянул ей свежий номер «Южного телеграфа». — Выбирай, куда пойдем сегодня, а мне пора. Вернусь к обеду, там и решим. Мне нравится программа в Александровском саду: выступает «Дамская гвардия». Сказано, что всемирно известная, но это явное преувеличение. — Какая еще гвардия? — удивилась Ольга Дмитриевна. — Да почитай, там все написано. Красавицы сестры Ростельбиндер, пять штук, одна лучше другой. — Нахал! — А еще знаменитый жонглер-молния Ли-Бело, известные музыкальные клоуны Лорас, русская этуаль Дорина и комики-эксцентрики Кабанис. Обещают, что будет весело. — Не хочу в Александровский сад, пойдем лучше в театр. — Запросто. Вот про театр Машонкина. Там с успехом прошел фарс «У вас есть что предъявить». Текст полон скабрезностей. Публике особенно понравился костюм одной из актрис, которая вышла на сцену в полупрозрачной десу[16]. — А нет ничего более камерного? — возмущенно спросила Ольга. — В театре «Буфф» выступает спорт-субретка мадемуазель Лоттенбах. Ты не знаешь, кто такая спорт-субретка? — Навряд ли что-нибудь приличное. — На тебя не угодишь. Вот интересное зрелище! Биофон. То же самое, что синематограф, но с добавлением фонографа. Газета пишет, что это дает возможность смотреть и слушать целые оперы. — Годится, — обрадовалась Оконишникова. — А какую из опер показывают в биофоне сегодня? — Сегодня, дорогая, там показывают матчиш[17] с пением. Уточняют, что весьма неприличный. — Да что же за гадости ты находишь в этих газетах! Нарочно выбираешь? И все с такими ухмылками. — Это твой город так на меня действует, — стал оправдываться сыщик. — Ну, что решила? Не сидеть же в гостинице. — Выбираю из всех зол наименьшее. Пошли в сад, к жонглерам и клоунам. — Хорошо, дорогая. Я направляюсь к градоначальнику, а ты пока займи себя сама. В четыре часа обедаем, потом гуляем по городу, а вечером — в Александровский сад. Блажков говорил, там по ночам шалят, но мы с тобой люди смелые, отобьемся. Коллежский советник пришел к Зворыкину и попросил его устроить одно дело. Питерцу нужно было, чтобы его приняли в Комитете донских гирл и объяснили, как там все устроено. А потом показали бы бухгалтерию. — Но для чего вам это? — удивился градоначальник. — Следы одного из преступлений ведут туда. — Ну и что? Вы-то тут при чем? Пусть дознает ростовская полиция, с них я и спрошу. Ваше дело — общая ревизия, а не конкретное дознание. — Иван Николаевич, мы же с вами вчера договорились. Я сам выбираю себе направление ревизии. Вот, решил на пробу копнуть одно дело. С Липко и Блажковым мы это уже согласовали.