— Только если по паре штук на роту, для штуцерных бойцов, — отрицательно покачав головой, ответил тот. — Ну хорошо. Допустим я согласился. Но четыре роты. Этого мало. Катастрофически мало. — Понимаю. Если у нас будет в запасе время, тогда можно будет увеличить их число. К тому же, постепенно станут набирать обороты мануфактуры, и появится дополнительная прибыль которую вы сможете пустить на увеличение числа рекрутов. Поверьте, я и сам хотел бы выделить вам больше. Но не могу. Уж слишком много взвалил на свои плечи. — Но вы ведь говорите о двенадцати тысячах. — Не пытайтесь найти излишки там, где их нет и в помине. Содержание одной роты, усиленной артиллерией в год обходится в две тысячи рублей. Полная хоругвь в две сотни всадников, четыре тысячи рублей. — Но вы сами согласились с тем, что кавалерию обучать не нужно. Единомышленники? Я их наберу и так, — начал задумчиво перебирать варианты Острожский. Во всем этом диалоге Ивану безусловно нравилось одно. Да, этот русинский шляхтич еще не дал своего согласия. И он еще будет серьезно обдумывать это предложение. Затратит на это не день и не два. Но он уже готов думать над этим предложением, он уже прорабатывает варианты. А главное воспринимает этот разговор всерьез. И это не могло не радовать. — Вы, Константин Иванович, совершенно забыли о том, что вам надлежит охранять границу с Псковом, и не допускать на его территорию разных ловцов удачи. Иначе теряется смысл моего финансирования. А подобная охрана по силам только кавалерийской хоругви. Тем более, что пехота будет занята беспрестанными учениями. — Н-да. Это я действительно упустил из виду. Но тогда, обучать новобранцев в течении полугода. Два полка все лучше одного. Или вы не сможете обеспечить всех оружием? — Оружием обеспечу. Как и припасами. И заметьте, это пройдет по отдельной статье. А вот что касается сокращения срока обучения, плохая идея. Вся соль в том, чтобы противостоять врагу малыми, но хорошо подготовленными силами. Учебный процесс уже отработан и апробирован. Поверьте, меньше года никак нельзя. Научить крестьянина тупо палить из мушкета можно и за пару дней. Вот только после этого он не станет солдатом. — Хм. Звучит убедительно. Но вы ведь понимаете, что этого явно недостаточно. Мне понадобится больше войск. — Для задуманного мной плана, сил должно будет хватить. Опять же, не забывайте о том, что мне придется изрядно приплатить и за то, чтобы вы заняли место воеводы. Моя казна вовсе не бездонная. Вообще-то, Иван мог увеличить выделяемую сумму. Но, развращать Острожского излишними средствами не хотелось. И вообще, в его планы входил сильный и дружественный сосед, а не пристроившийся к кормушке балласт. Карпов предоставит Константину Ивановичу средства и специалистов, чтобы поставить мануфактуры. С отчислением части прибыли, ясное дело. По хорошему, тот может начать получать прибыток уже через год. Хочет увеличить число учебных рот, пусть шевелится. — Иван Архипович, я слышал что вы принимаете у псковичей руду, по рублю за десять пудов. — Очищенной и просушенной, — подтвердил Карпов. — А что если я организую поставки руды из Инфлянтии? Вы согласитесь закупать ее? — Хм-м. Об этом я как-то не думал, — задумчиво потер подбородок Иван. А ведь и вправду не думал. Было дело, новгородцы хотели поставлять руду. Но он отказался от подобных предложений, хотя и понимал, что часть руды поставляемой псковичами, является новгородской. Оно ведь как. Одно дело помогать землякам, пусть у тех и увеличился оброк, но тем не менее, достаток в семьях стал лучше. Те же, рекруты из молодых парней. Это ведь сродни отхожему промыслу. Послужил годик и вернулся домой с деньгой в кармане. И все это способствует росту авторитета Карпова среди псковичей. А какая ему польза от того, что он предоставит заработок новгородцам? С чего такие рассуждения? Ну так ведь, шведская руда содержит вдвое больше железа, и на выходе дает куда более качественное железо и сталь. А начни он как пылесос собирать всю болотную руду окрест, так его ею попросту завалят. У него ведь объемы не сопоставимы даже с одной единственной домной из его прошлого мира. Да и спрос на металл, оно конечно растет, но это вовсе не значит, что рынок бездонный. Он может увеличить объемы производства хоть вдвое, иное дело куда потом сбывать продукцию? Впрочем, если немного увеличить объемы выплавки, то беды особой не случится. Рынок от одной домны не так чтобы и насытится. Иван же сможет не только компенсировать потери на закупку низкокачественной руды, но еще и что-то заработать на этом. И это при том, что эта же домна полностью снимет финансовое бремя по обеспечению дружины Острожского припасами. Но серебро это не главное. Куда важнее то, что шляхтич еще не принял решение, но уже думает конструктивно, и в нужном ключе. А это уже дорогого стоит. — Вот что, Константин Иванович. Я готов закупать у вас руду, сколько бы ты не поставил по цене рубль за десять пудов. Более того, за каждые тридцать пудов поставленной руды, вы будете получать пуд стали. Не самого высокого качества, но это будет сталь, а не сырое железо. И продать его вы сможете рубля по два, а то и поболее. Итого, с каждых тридцати пудов выйдет пять рублей прибытка. Любому могло бы показаться, что Иван нес при этом ощутимые убытки. И все выглядело именно так, при существующих технологиях. И только немногие задействованные на производстве здесь, и в Карповке, могли на это лишь хитро улыбнуться. Эти самые тридцать пудов руды, только на сыром железе, в среднем приносили чистой прибыли шесть рублей. Сталь невысокого качества давала уже пятнадцать. При условиях выставленных Иваном сейчас, тринадцать. — Хм. Может выйти изрядно, — задумчиво произнес Острожский, а потом посмотрел в глаза Карпову. — А с чего так-то? Ну и принимали бы, скажем, по рублю за пять пудов руды. — Экий вы грамотей. Во-первых, тогда ваша выгода составила бы не пять рублей с тридцати пудов, а шесть. Во-вторых, я даю вам в руки удочку, рыбку ловите сами. Сами закупайте руду в Инфлянтии, сами продавайте сталь, сами ставьте мануфактуры. Сумеете получить изрядную прибыль. Сможете обучить большую дружину. А за оружие не переживайте. Его я поставлю в лучшем виде. — Я еще ничего не решил, — беря кубок с вином, и отходя к окну, возразил шляхтич. — Я понимаю, вам нужно подумать, — легко соглашаясь кивнул Иван. Вот только ерунда это все. Решение Острожским уже принято. Даже если он еще сомневается, испытывает угрызения совести относительно фактического предательства своего королевства. А чем иным может быть задуманное? Вот только перспектива стать герцогом, не может не манить, как свет мотылька. Нет, можно конечно хапнуть серебро, и податься восвояси, благо сумма незначительная для масштабов задуманного, весьма существенна для одного. Но… Острожский решительно опрокинул в себя содержимое кубка. Терпкое вино, скользнуло по горлу как простая вода. Н-нет. Надо подумать. Все взвесить, прикинуть, посоветоваться. Он ведь не один, у него есть жена, есть шурин, имеются друзья. Поднять такое дело в одиночку, без верных соратников, нечего и мечтать. — Я могу узнать сумму выкупа, за некоторых из шляхтичей? — Обернувшись к Ивану, поинтересовался Константин. — Назовите имена, и я их просто отпущу. Обставим так, словно вы спасли мне жизнь, и я оказался вам обязанным. Скажем, случай на охоте. — И вы вот так просто откажетесь от выкупа? Даже если речь пойдет о десятке шляхтичей? — Константин Иванович, я открою вам страшную тайну, я не получал за вас выкуп. Я даже не назначал его. Просто отправил вашей супруге послание о том, что вы живы, и попросил не предавать этот момент огласке. Но для всех вы выкупили себя из плена. Если понадобится, то я отпущу без выкупа всех, включая и раненых, которые помимо выкупа должны еще и за медицинскую помощь. Вот только стоит ли так-то демонстративно. Вот если скажем вы бросите кличь среди шляхтичей, и организуете сбор средств. Плевать сколь мала будет сумма. Зато у вас появится обоснование выкупу пленников. Кстати, к этому же спасению можно будет привязать и начало нашего делового сотрудничества. — Хм. В таком случае не следует подводить под ваше спасение и освобождение пленников. Пускай и дальше валят лес и добывают руду. Если я все же решу принять ваше предложение, — поспешно уточнил Острожский. — Разумеется только в этом случае, — как всегда легко согласился Иван. ГЛАВА 9 Ага. Ну наконец-то появились. Оно конечно князь не гнушается и в одиночку ходить, и не сказать, что это случается так уж редко. Скорее наоборот, очень даже часто. Вот только, поди подгадай момент, когда он будет один и в безлюдном месте. Тем паче, что в последнее время он в одиночку и не ходит вовсе. А двое сопровождающих дружинников… Оно конечно помеха. Но-о-о… Случалось уж ему выходить в одиночку против нескольких противников. И то, что перед ним сейчас не наемники какие или разбойники, ничего не меняло. С одной стороны, он и сам имеет изрядный опыт. С другой, они ведь привыкли все больше с ворогом грудь в грудь рубиться. Противиться же удару исподтишка дано далеко не каждому знатному воину. Тут нужны особые умения, а главное, прямо-таки звериное чутье. Убедившись, что вся троица свернула на довольно широкую и нахоженную тропу среди кустов вдоль берега Псковы, Захар, укрылся и затих. Причем бывалый охотник проделал это настолько ловко, что и с пары шагов не враз рассмотришь, даже если будешь искать специально. Чего уж говорить о том когда взгляд только скользит по окружающим зарослям. Опять же, никто по настоящему опасности в пределах города не ожидает. Ну разве только темной ночью, а не светлым днем. Правда, Крачкин все же ощутил некий отголосок неуверенности. Уж во второй раз ему приходится пересекаться с этим семейством. В первый раз, его хозяин новгородский купец Жилин, велел извести великую княгиню Трубецкую, тогда еще молодую царевну. Да только не срослось. И времени было мало, и на пути его встали стрельцы из десятка некоего Карпова, с которым у Игната Пантелеевича давние счеты, не смотри, что один другому в отцы годится. Кстати, через этого Карпова, ныне псковского боярина, Захар дважды терял возможность обрести вольную. В-первый раз, когда случилась неудача с золотом. Во-второй, с царевной Елизаветой. И вот теперь Жилин в очередной раз расщедрился, пообещав вольную. Чего греха таить, Крачкин поначалу доподлинно выяснил, кто именно охраняет князя. И успокоился только когда узнал, что десяток измайловских стрельцов обретается только возле княгини. Нет, ясно, что и дружинники псковские не бараны бессловесные. Но по поводу них у бывалого охотника никаких предубеждений не было. Князь идет впереди. Дружинники буквально на пару шагов позади него. Идти приходится в горку, потому как нужно сначала выйти к гостевым дворам, пройти их и только потом выйти на мост через Пскову. Ближе к нему стежки так же имеются, набила детвора пробавляющаяся рыбалкой. Но то уж придется продираться через заросли, а потому лучше малость обойти. И пусть мужчины крепкие, привычные к нагрузкам, и способные выдержать долгие переходы. Все же при подъеме дышат глубоко, а потому и со слухом у них не очень. Захар дождался когда дружинники минуют его, и тут же вышел на тропу. Причем умудрился остаться незамеченным. Руки с зажатыми в них клинками разом разошлись в стороны, развалив жертвам глотки. Ветераны тут же позабыв об оружии, схватились за горло, заполним тропу характерным булькающим хрипом. Несмотря на неожиданность, один из дружинников, Василий все же успел что-то такое заметить, и начал оборачиваться в сторону нападавшего. Нет, он не почувствовал опасности. Они вообще ничего не опасались, и считали охрану князя блажью Елизаветы. На Ивана Бобровнинского в Пскове разве не молились, всячески превознося его. Невиданное дело, но по популярности он сегодня затмил даже свою жену. Впрочем, никто не сомневался в том, что это только временно. И тут… Он еще успел осознать опасность, и ухватить рукоять сабли. Вот только в следующее мгновение, он ее выпустил, зажав развалившуюся, кровоточащую гортань. Хрипя, с небывалой болью вдыхая обжигающий воздух, и полный безысходности, он осел на землю, глядя на своего убийцу. Невысокий зрелый, хорошо за сорок, муж, крепкого сложения. Движется с необычайной легкостью и стремительностью. Расправившись с обоими дружинниками убийца шагнул к князю. Тот успел почувствовать опасность, но как и его люди был приучен к сражениям. А потому первое что он сделал, это еще оборачиваясь потянул из ножен саблю. При этом он был довольно быстр, но недостаточно. Мгновение и клинок убийцы полоснул его по горлу. И следом, второй, взрезая уже не только трахею, но и яремную вену. Сабля князя успела только наполовину покинуть ножны, когда все было кончено. Убийца не останавливаясь не на мгновение проследовал дальше, и вскоре свернул на неприметную боковую стежку, набитую мальчишками, а Трубецкой завалился на кусты. Проломившись сквозь тонкие ветви, он упал в траву, и выпучив глаза, хрипя разверстой глоткой, скончался, оставшись лежать в луже собственной крови. Впрочем, сухая земля бабьего лета, довольно быстро впитала в себя влагу, оставив только бурое пятно. * * * Сашке наконец удалось улизнуть из дома. Батя у него был сапожником, и тачал знатные сапоги, передавая науку старшему сыну. И тому нравилось, создавать из простого куска кожи, красивую и носкую обувку. К делу он со всей душой. Вот только, малец двенадцати лет, мальцом и останется. А потому малейший намек матушки, мол рыбки свежей давно не пробовали, мальчишкой был воспринят как руководство к действию. Отец еще толком и не сообразил, как этого постреленка и след простыл. Сообразивший что к чему сапожник едва выскочил на крыльцо, а Сашки уже и след простыл. И удочки, уж нету. Глянул на супругу с осуждением, а та только и того, что пожала плечами. Мол и сама такого не ожидала. Вот только не суждено было Сашке сегодня порыбачить. Он уже выбежал по боковой стежке, на большую тропу, что вела к Великой башне, где любил рыбачить, как вдруг стал свидетелем нападения. Чуть выше по тропе, какой-то дядька, с двух рук, разом ударил в шею двоим дружинникам, а потом как-то походя, словно перед ним вовсе и не великий воин, зарезал князя Ивана Бобровнинского, коий ворогов рубил от плеча до самого седла. В испуге, Сашка шарахнулся в кусты, не в силах оторвать взор от убийцы, быстро поднимавшегося вверх по тропе. Наконец тот достиг стежки, которой пользовался Егорка, заводила с соседней улицы. Глянул по сторонам, и скрылся в зарослях. Но как ни краток был миг, что видел его мальчишка, Сашка его все же узнал. Ну как. Узнал это громко сказано. Видел его недавно пару раз. В первый раз, на дворе постоялого двора в посаде за Окольным городом. Во-второй, на торговых рядах, здесь в Запсковье. Детская память она крепкая, и впитывает в себя все как губка. Иное дело, что со временем часть информации уходит на задворки сознания. А со временем, если ее не тренировать, то многое проходит уже мимо сознания, не задерживаясь в нем. С минуту Сашка сидел в кустах ни жив ни мертв. Он пребывал в полной уверенности, что этот аспид его видел, и сейчас непременно, выскочит из кустов, и набросится на невольного видока. Потом пришло осознание, что глупо так-то сидеть и дожидаться когда его схватят и убьют. А как же иначе. Та легкость, с которой душегуб расправился с троими, стояла у него перед глазами так, словно он вновь и вновь видит произошедшее. Нервно сглотнув, мальчик сначала попятился, а потом развернулся и побежал настолько быстро, насколько вообще был способен. В голове не было никаких мыслей. Даже картина расправы над дружинниками и князем уже исчезла. Зато яркими красками заиграла другая. И в ней, душегуб поймал Сашку, и со страшным оскалом резал ему горло. — Ай!!! — Ты чего, малец? — Любимов едва устоял на ногах. Вообще-то он был редким гостем в Запсковской стороне. Но так уж случилось, что нужно было навестить больного купца. Мужчина солидный, и ложиться в госпиталь на отрез отказался. Лекарям же при госпитале не возбранялось иметь собственную практику. Подумаешь, его переманили из Крыма большим жалованием и возможностью продолжить научную работу в лаборатории и под руководством Рудакова. Копейка она лишней никогда не будет. Как и практика. Лекарское дело требует постоянного совершенствования и все новых пациентов. А то где же еще можно набраться опыта. По книгам? Вот уж ничуть не бывало. Никакие книги не заменят личных примеров. — Й-а-а… Дяденька… — А ну-ка стой. Да стой, тебе говорю. На тебе лица нет. Что стряслось, паренек? Сам не зная отчего, но Сергей вдруг решил, что это очень важно, и поспешил сменить тактику. Что тут же принесло свои плоды. Нервно сглатывая, и постоянно прерываясь, малец заговорил скороговоркой, впрочем, получалось у него откровенно слабо, и потому он потратил не меньше минуты, прежде чем сумел хоть что-то пояснить.