Вот только бояре все же решили не перегибать. Нет, понятно, что тут по аналогии берется название реки Великой. Но… Словом, перебор, он и есть перебор. Но с другой стороны, не упускать же случай. Потому московская партия и обратилась к вече сделав упор на то, что мол Великая не имеет к тому сражению никакого отношения. Ну течет себе рядом и течет. А вот пусть и неприметная, но оказавшаяся в гуще сражения речушка Бобровня, очень даже к месту. Ну и что с того, что речка мала? Тут главное не размер, а сам факт. Опять же, так оно и куда точнее выйдет. Ну и нарекло вече Трубецкого князем Иваном Бобровницким. И с этого дня, ему надлежало подписывать документы именно этим именем. Обиделся ли он или глава рода Трубецких, на подобное попрание родового имени? Вот уж чего не бывало. То ведь честь великая. И пусть сам Иван Юрьевич знал, чего стоила та его победа на самом деле, это ничего не меняет. Сущность человеческая такова, что устоять перед многократно превосходящим врагом куда проще, чем перед медными трубами. — Пример хороший, — согласно кивая, подтвердил Иван. — Кто станет кричать и обвинять громче, тот и победит. У меня средств на подкуп крикунов достанет. Оно даже на пользу новому старосте пойдет. Так что, нет у меня причин лишать вас живота. — А с чего вы взяли, что герцогству вообще позволят появиться? — Во-первых, оно уже существовало. — Да но туда назначался губернатор и под двойным управлением. — Угу. Потому и бардак здесь был побольше, чем в Польше и Литве. Да и в воеводстве сейчас та еще картина. В землях нужен хозяин. Один. — Но этому не позволят осуществиться. — А вот тут уже во-вторых. Вы никого не станете спрашивать. Но поступите по закону. Сначала стремительный разгром шведов, а затем, объявление конфедерации. Поводов можно найти сколько угодно, были бы единомышленники среди шляхты. Вон объявили же, чтобы добраться до меня и не вызвать серьезных дипломатических осложнений. — Но король и магнаты могут отправить войска. — Не думаю, что после Сандомирского рокоша[25], кто-то захочет проливать кровь в гражданской войне. Но если так и случится, то вы сумеете отстоять свою позицию. — Воевать на два фронта? — Зачем же? Я уверен, что шведы ударят по двум направлениям. Карл молод, горяч и нетерпелив. Так что, пока вы будете охлаждать пыл короля и магнатов, я займу шведов. Поверьте, у меня получится. А потом мы вновь навалимся с двух сторон, и выбросим их с побережья. Ну а дальше, создание герцогства, и получение если ни герцогского титула, то пожизненного губернаторства и личного вассалитета королю. К тому же в вашу пользу будет говорить и то, что разбив шведов, вы сумеете вернуть Речи Посполитой не только расширившееся Задвинское герцогство, но и вассалитет Курляндии. Так что, все только на пользу вашей родине, как бы это двояко ни выглядело. — Ловко у вас получается, — хмыкнув, произнес Острожский. — Стараюсь, — вновь наполняя свой кубок вином, согласился Карпов. — Вот так гляжу я на вас и мнится мне, что вы видите себя во главе Псковской земли. — Вот уж чего мне не надо, — отмахнулся Иван. — Здешняя форма правления мне очень даже нравится. Несколько противоборствующих партий, вече, боярский совет, все это не дает власти застояться и превратиться в болото, как в той же Речи Посполитой. Но да, я вижу себя в числе тех, кто стоит у руля. А еще, вижу Псков независимым от Литвы, Москвы, Новгорода или Швеции. Оно и мне так спокойнее. Слышали о том, что я не мил в Кремлевском дворце? — Ну а кто не слышал. — Во-от. А поверите, если я скажу, что обвинения против меня были ложными? — Хм. Скажем так, я бы этого не исключал. — То-то и оно. Я же не желаю больше чтобы меня пинали и тянули к ответу по первому навету и желанию самодержца. А для того, должен стать достаточно весомой фигурой, и оказаться не по зубам царю Николаю. — Ну что же, теперь мне хотя бы понятны ваши намерения. Кстати, а насчет великой княгини и вас, это впрямь пустой навет? Я это из чистого любопытства, — поднося к губам кубок с вином, с легкой улыбкой поинтересовался шляхтич. — По большей части, навет. Начитавшись рыцарских романов, она действительно была мною увлечена. Возможно, причина крылась в том, что я был любовником ее тетки. Но общения меж нами, а уж тем более близости, никогда не было, не могло быть и не будет. Уж я-то хорошо знаю женщин из рода Рюриковичей. — А если Елизавета станет вдовой? — Вы это сейчас к чему? — Просто подумалось. Вот ведь как порой случается. Князь Иван Бобровнинский украл вашу славу, а вы вынуждены охранять его как зеницу ока. — С чего бы это? — Так ведь если с ним что случится, то все обвинения падут на вас. Ну судите сами. Вас обвиняли в связи с великой княгиней. Трубецкой украл у вас победу, чем нанес серьезную обиду. Убив его вы не просто отомстите за свою обиду, но еще и расчистите себе путь к сердцу Елизаветы. Или, если быть более точным, то к ее телу. Ведь первая любовь, она незабываема. При этих словах, Иван на некоторое время впал в ступор. Хм-м. А ведь он даже не думал в эту сторону. Многим он встал поперек горла. Причем уже здесь, в Пскове. Молодой да ранний, сверзивший древний боярский род, и по факту занявший его место. А тут еще и доходы такие, что вся казна псковская не сравнится, и дружина, которая в одиночку способна опрокинуть многократно превосходящего противника. Бояре не чернь, они-то уж верные выводы сделают. — Данила — повысив голос позвал Иван. — Здесь я, — через несколько секунд влетел в дверь денщик. — Вестового, — не оборачиваясь к вошедшему, бросил Иван. К этому моменту Карпов уже подошел к секретеру, и что-то писал, вооружившись ручкой, с которой никогда не расставался. К тому моменту когда он закончил, и запечатал послание своей печаткой, вестовой, молодой парнишка лет восемнадцати, уже стоял в дверях. — Срочно доставить Кузьме Платоновичу, — протянув ему письмо, приказал Карпов. — Слушаюсь! Лихо козырнув, жест привнесенный Иваном, парень тут же скрылся за дверью. Только и того, что хлопнула дверь. — Никак, я натолкнул вас на дельную мысль? — Кивая в сторону скрывшегося вестового, поинтересовался Острожский. — Да. Благодарю. — Отдали распоряжение об охране князя? — Насколько это вообще в моих силах, при имеющихся возможностях. Мне конечно было бы выгодно его отсюда спровадить. Но ваша правда, смерть, только во вред. Ладно о том. Вернемся к нашим баранам. — Что же, давайте, — согласился Константин Иванович. — Итак, все вроде бы выглядит стройно и пригоже. Но только до той поры, пока не начинаешь вдаваться в детали. Швеция имеет постоянную армию в тридцать тысяч, в случае войны, это число может вырасти еще тысяч на шестьдесят. Даже при великом рушении, Речи Посполитой не собрать таких сил. Вы правильно заметили, что тому станут противиться магнаты, потому что каждый из них будет иметь ввиду то, что им предстоит еще защитить свои владения после войны. Вы великодушно согласились финансировать и обеспечить всем необходимым роту пехоты и одну хоругвь кавалерии. Для магната средней руки, это достойная дружина, но для тех задач о которых вы тут вещали… — Острожский многозначительно замолчал, и посмотрел на Ивана. — Для начала давайте определимся, вы в принципе готовы ввязаться в это дело? — В принципе, будет готов любой. Но чтобы принять решение, нужны частности. — Согласен. Итак, как я уже говорил, половина из выделяемых мною двенадцати тысяч уйдет на то, чтобы добыть вам место старосты. Но оно и к лучшему. Сформированные рота и хоругвь, составят костяк будущей армии. Через год их число можно будет увеличить до четырех рот, больше не потянуть, и все той же одной хоругви. Со шляхтой все понятно, они учатся воевать с детства, и обучить кавалерию мои люди не смогут. Зато, если вы наберете молодых шляхтичей, податливых как глина и способных напитаться вашими взглядами, у вас будет в наличии командный состав будущей конницы. — Вот значит как. Хм. И откуда молодым шляхтичам набраться опыта ветеранов? — Разбавьте их теми, кто без сомнения поддержит вас. И никаких командиров со стороны. — Л-ладно. Допустим с конницей все понятно. Но вот что касается пехоты… Четыре роты наемников, это всего лишь четыре роты. — При обычном подходе, да. Но кто говорит о том, что следует поступать по давно заведенным порядкам? Официально, эти роты будут значиться как наемники. Мало того, они и жалование станут получать как наемники. Скажем по разряду московских солдатских полков. Как оно заведено и у меня. Вот только на деле они не будут наемниками в полной мере этого слова. — Все. Вы меня запутали, — сдался Острожский, в недоумении глядя на Карпова. — Объясняю свою мысль. За этот год мои наставники выучат слаженную роту мушкетеров, два расчета картечниц, и один расчет пушкарей. Через год, вы наберете три роты новобранцев, и разбавите их обученными взводами, и орудийными расчетами. Год усиленной подготовки, солдаты сдают оружие и расходятся по домам. На их место вы набираете новые три роты новобранцев, при прежних ветеранах, которые натаскивают новый молодняк. Таким образом, уже через три года в вашем распоряжении будет уже полный полк пехоты. При этом ежегодные расходы составят содержание все тех же четырех рот. — Но стоит только отпустить солдата со службы, как он подастся восвояси. — Это если брать кого не попадя. Если же набирать рекрутов из местных крестьян, то уйдя со службы они будут возвращаться домой. И случись прийти врагу, окажутся под рукой, обученные и готовые сражаться. — Солдаты, крестьяне? — С возмущенным призрением заметил Острожский. Понять его было не трудно. Речь Посполитая уникальное в своем роде государство. Если в других странах доля дворянства от всего населения не превышала двух процентов, то в Польше шляхтичи составляли порядка десяти процентов, а в Великом княжестве Литовском так и все пятнадцать. Это было не просто дворянское сословие, но воины. Крестьяне и ремесленники в Речи Посполитой не воевали вообще. И тут вдруг кто-то говорит умудренному годами шляхтичу, прошедшему горнило войны, что это не правильно. Что надо обучать воевать крестьян. Ну как можно на такое реагровать спокойно? — Вы, Константин Иванович, видно успели позабыть о том, благодаря кому Речь Посполитая смогла изгнать шведов из Варшавы, и вообще с территории королевства. Но мне не сложно напомнить. Король в это время подался в бега, магнаты частью легли под шведов, а частью тряслись над своим добром. И тогда поднялся простой народ. Да нашлись бедные шляхтичи которые встали во главе крестьянских отрядов. Но основная масса была той самой чернью, о которой вы так презрительно отозвались. Нет, все же правильно сделал Иван, что остановил свой выбор именно на этом шляхтиче. Он не стал бесноваться, выказывать гонор, указывать на слабоумие собеседника. В конце концов, шляхетское войско уже давно разбавляется наемной пехотой. А те как раз и набираются из черни. Плохие бойцы? Да, не ахти какие, и шляхтичи постоянно прохаживаются на их счет. Но вот замятлинцы к примеру так же набраны из черни. И ничего, намылили холку их хуфе. И вообще, псковичи для войны всегда собирают ополчение. И ничего, сколько веков уже стоит их земля? Шведы, тоже набирают свою армию не из воинского сословия. И уж дважды хорошо мылили холку шляхтичам, отторгнув большие территории. — Хорошо. Допустим вы правы, — вновь приникая к кубку с вином, заметил Острожский. — Но скажите, как вы полагаете, сколько есть времени до того времени как шведский король начнет войну? — Самое большее, три года. У молодого волчонка все сильнее прорезаются зубки, и он достаточно увлечен армией. — То есть, к тому моменту у меня будет только полк пехоты, при артиллерии, я правильно вас понимаю? — Абсолютно. — Но этих сил недостаточно. Даже если я соберу шляхетское рушение по всей Инфлянтии, у меня будет слишком мало сил, чтобы противостоять шведам, я уж не говорю о победе, объявлении рокоша и противостоянию силам короны. — Если не вступать в бой в открытом поле, а занять пограничные крепости, используя кавалерию для стремительных и внезапных ударов, в чем шляхтичи настоящие мастера, то все выгорит. Ну и опять же, мы поможем. — Вы уже во второй раз говорите о своей помощи, а между тем у вас только три роты. Или я что-то не так понимаю? — Именно, что не так. Уже в этом году, на базе этих рот, я разверну полный пехотный полк. И даже с небольшим запасом. На следующий год два полка. Еще через год, еще два полка. Так что, к возможному началу войны я смогу выставить пять полных полков. Да при большом количестве артиллерии. А это в общем, порядка семи тысяч штыков. Есть пробел в кавалерии, но с этим вполне справятся боярские дружины. Этого хватит и для прикрытия флангов, и для преследования отступающих. — Вы настолько уверены в своих силах? — Усомнился Константин Иванович. — Вы сами видели их в деле, и хоронили павших, — пожав плечами, возразил Иван. — Да. Об этом я как-то и не подумал. Мне бы ваши винтовки… — Шляхтич вопросительно посмотрел на Карпова.