— Откуда они? — Из окрестностей Балви. Землевладельцы со своими холопами. — И какого они тут позабыли? — Ну так, за серебром подались. Слух у них там кто-то пустил, что поблизости от Острова, один московит прикупил деревеньку Замятлино, и острог поставил. Да не просто так, а по причине полной мошны, туго набитой серебром и златом. Обычное в этих местах дело. — Обычное говоришь, — зло процедил Иван. Нет, так дело не пойдет. Эдак ему жизни не дадут. Прогонит этих, заявятся другие. И уж тем более в свете того, что он тут собирался развернуть самый настоящий строительный бум. А это все требует серьезных вложений. Не сидеть же все время в осаде. Получается, нужно врезать так, чтобы только пух и перья. — Артем, как считаешь, что будут делать побитые шляхтичи? — Поинтересовался Иван у бывшего полусотенного, и в настоящий момент своего заместителя. — Уползут зализывать раны, что же еще. Причем не на Псковских землях. По ним сразу будет видно, что они из боя вынулись. И то что шляхтичи, тоже понять несложно. На такое число воев, разбойнички не позарятся. Значит сами куда сунулись, и получили по сопатке. — Вот и я так думаю. Выходит до парома в Острове они не пойдут. Станут переправляться через Великую где-то верстах в четырех от нас. Причем вплавь. — Могут и обойти Остров, — усомнился Григорий. — Долго. По сути вещей, мы уже должны отправить островскому посаднику весть о шляхетском отряде. А тат соберет ополчение и устроит погоню. Не-эт. Они будут уходить. Причем со всей поспешностью. Так братцы, слушай мою команду. Артем, седлаете каноэ и рвете вниз по реке. Гришка, Емеля, Борис, Игорь и я к катамарану. Он конечно груженый, но вниз по течению, да с дополнительными двумя парами весел ходко пойдем. — Может мы верхами, берегом пойдем, — предложил Артем. — Нет. На берегу они могут устроить засаду, на случай погони. Здесь мы их взяли потому что не подгадывая сумели ударить одновременно, и ошеломить. Если они устроят засаду, все будет иначе. — С пленным что делать? — Поинтересовался Григорий. — Заколи, и вся недолга, — пожав плечами, ответил Иван. — Чего глядите? Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет. Слыхали такие слова? Кстати, как раз в этих местах их и произнес князь Александр Невский. Понятно. Иван выдернул из кобуры револьвер, и выстрелил в пленника. Осечки не случилось. Привязанный к дереву шляхтич тут же сник, испустив дух. Вот так. В конце-концов, они пришли сюда не воровать, а грабить, и как следствие, убивать. Иван налегал на педали настолько сильно, насколько это вообще было возможно. Парни на веслах так же выкладывались изо всех, а потому катамаран буквально летел по реке. Не сказать, что так же, как и с мотором, но носы каноэ исправно задирались вверх, причем особо, при очередных гребках. Вот так и не скажешь, что лодка перегружена. Кстати, легкое каноэ с шестью гребцами с большим трудом сокращает разрыв с катамараном. Артем не оставил в остроге никого. Всех погнал в погоню. Когда отправлялся на помощь к дерущимся в лесу, в остроге оставлял двоих. Теперь же. Пар-разит. Иван с ним еще разберется. Ну как можно оставлять дом без присмотра. Там ведь кроме имущества, есть еще и казна. Вояка! Йолки! Вот они! Великая заложила крутой поворот, и перед взором догоняющих предстали беглецы. А кому еще вздумается переправляться вплавь, в холодной воде весенней реки? Получается, беглецы отдалились от Замятлино не больше чем на три версты. И до берега им остается всего-то шагов семьдесят. До них же, не больше двухсот. — Братцы, бросайте весла и беритесь за карабины. Живее. Уйдут, — продолжая бешено вращать педали, приказал Иван. Парни тут же побросали весла, и вскоре загрохотали выстрелы. Пусть катамаран сейчас и шел без рывков, сказывалось испытанное бойцами напряжение. И чего тут только не было, от беготни, до рукопашной схватки. Да что там говорить, одна только гребля дорогого стоила. Словом, из четырех прогрохотавших выстрелов, свою цель нашли только два. Иван четко видел, как головы пары пловцов пропали под водой. Карпов продолжал вращать педали люсом к этому еще и само течение Великой, поэтому расстояние сокращалось довольно быстро. Поэтому пока трое бойцов перезаряжали свои карабины, Григорий отложил в сторону оружие командира и подхватил свою духовушку. И тут же раздались частые, и тихие хлопки выстрелов. Если их едва слышал Иван, находившийся рядом со стрелком, то беглецы вообще не должны были ничего различить. Впрочем, без разницы. Нет, двоих ему подстрелить удалось. А вот с остальными вышло полное разочарование. Беглецы уже после первых выстрелов поспешили укрыться за лошадьми. Так что, очень скоро цели попросту исчезли из поля зрения. Стрелять лошадей? Можно. Но-о… Иван налег на педали еще больше, хотя и казалось, что это уже невозможно в принципе. Григорий занял более удобную позицию для стрельбы. Остальные трое, покончив с перезарядкой, последовали его примеру. Вот только цели пока не появлялись из-за лошадей. Наконец лошади достали до дна, и рывками начали выскакивать на берег. Дистанция сократилась еще больше. Но всадники, продолжали укрываться за животными, вцепившись в седла. Но вечно это продолжаться не могло. Наконец беглецы начали вскакивать в седла, и пришпоривать коней. И именно в этот момент стали представлять собой мишени. Выстрелы раздались как с катамарана, так и с нагонявшего его каноэ. Часто захлопала воздушка. Послышалось ржание раненых лошадей. Три из них все же угодили под раздачу. На землю свалились еще четверо бандитов. А кого еще-то? Бандиты и есть. Впрочем, двое из них упали, едва достигнув берега, так и не сумев вскочить в седла. И если судить по тому, что видел Иван, оба они были ранены еще раньше. А вот четверым удалось уйти, нахлестывая своих лошадей, и прильнув к их гривам. Причем, ушли с заводными, что никак не радовало. Поди догони этих сволочей. А отпускать хотя бы одного в планы Ивана никак не входило. Урок должен был быть максимально серьезным. Раненых добили без тени смущения и сожаления. Ну, не так чтобы совсем. Но не колеблясь ни мгновения. Плевать на их выкрики о выкупе и о том, что они благородные шляхтичи. Благородные, мать их. Бандит, он и в дворянском звании бандит. Опять же, как знать, скольких они уже отправили на тот свет, вот в таких пограничных набегах, для выправления материального положения. Так что, собаке, собачья смерть. И точка! — Артем, немедленно отправь двоих в острог. И чтобы это было в последний раз, — тихо, чтобы не слышали посторонние, сквозь зубы процедил Иван. — Понял, — понурился полусотенный. — Дальше. Переловите всех лошадей. И соберете все имущество. Трупы в ледник. Завтра поутру отправишь троих в Псков, к Рудакову. Отсчитай там две тысячи рублей. Половину золотом. Да пуская расскажут ему о телах. — Опять кромсать будет? — Будет, — боднув его строгим взглядом, подтвердил Иван. — И чем больше он выпотрошит этих, — кивок в сторону трупов, — тем больше сможет спасти наших. — Да понял я все. — Это хорошо, что понял. Да. Выдели парням еще шестьдесят рублей для Ерофея, старшины плотницкой артели. — Значит, скоро у нас будет многолюдно. — Будет. А чтобы следом не пришла и беда, мы догоним и тех четверых, что ушли. — Думаешь, не найдется больше желающих? — Думаю, дураков хватает. Но на них глядеть вообще не стоит. А вот те кто поумнее будут знать, что из отправившихся в набег, не вернулся ни один. Глядишь, это их отрезвит. — Понял. — Вот и ладно. Ну что думаешь, Гриша, догоним? — Обратился Иван к подошедшему Рыбину, который в дополнение к своей воздушке, уже отжал у одного из парней карабин. — Да куда они денутся. Оно конечно, через Удрою они и вплавь переправиться смогут. Чай не Великая. Да только до нее им только один путь, по тракту. А значит крюк изрядный делать. Мы же пройдем напрямки, через лес и болото. Полазал я тут, так что не сомневайся, опередим с гарантией. — Пешком пойдем? — Не. Пешком нежелательно. Мало ли, как оно обернется. А лошадей я там проведу. — Емеля, Борис, готовы? — Готовы, Иван Архипович, — отозвался Борис. — И харч прихватили, — показал он котомку, которую извлек из катамарана. Это они еще в Пскове закупались в дорогу. И как всегда с запасом. А то мало ли как оно все обернется. Вот и пригодилось. Не сказать, что там так уж много. Но ноги с голодухи не протянут, и то хлеб. Признаться, Иван успел трижды пожалеть о своем решении непременно настигнуть беглецов. Ладно бы пришлось выдержать пару-тройку десятков верст бешеной скачки. Он конечно завзятым наездником не стал, и это было бы для него вполне серьезным испытанием, но то что пришлось выдержать сейчас, не шло ни в какое сравнение. Галоп на открытых участках, сменялся продвижением по звериным тропам, где ветви так и хлестали по лицу, грозя оставить всадников без глаз. Нередко приходилось спешиваться и вести лошадей в поводу. С учетом же того, что при них были еще и заводные лошади, становилось совсем весело. А уж когда на пути встало болото, Иван и вовсе усомнился в том, что Григорий знает куда их ведет. И вообще, когда это он успел тут все узнать и облазать!? Нет, понятно, что Гришка по большому счету непоседа, и облазил всю округу. С охотниками общался, и вообще, по большому счету это случайность, что он оказался в остроге, потому как все время пропадал невесть где. Вот только, бредя по пояс в мутной воде, и с податливым дном под ногами, отчего-то казалось, что фамилия у его друга не Рыбин, а непременно Сусанин. Однако, за час до заката, когда лес уже начал тонуть в вечерних сумерках, они внезапно вышли на дорогу. Не сказать, что Московский или Вильненский тракт, но маршрут вполне наезженный. А то как же, купеческие караваны не только по большим трактам ходят, но и по второстепенным направлениям. Да и не одни купцы. Люди везде живут, а значит и дороги между поселениями имеются. — Не упустили? — Переводя дух, поинтересовался Иван у Григория. — Не. Этож мы напрямки, только верст десять отмахали. А им, по дороге, чуть не вдвое нужно отмахать. Оно конечно с заводными, но ведь те не так чтобы и свежие. Так что беречь будут. — Сколько мы прошли, — Иван даже усомнился в том, что все верно расслышал. — Ну, с десяток верст. Нам до Удрои по дороге еще версты четыре. Я помню это дерево, — друг детства указал на расколотый по стволу дуб. Приметный великан. Тут не иначе как постаралась молния. Страшно подумать какая должна была высвободиться энергия, чтобы сотворить такое. Словом, хочешь, не хочешь, а эта картина отпечатается в твоей голове намертво. Просто не сможешь не обратить внимание. — А что не так, Иван Архипович? — Удивился Гришка. — Да я думал, что мы позади оставили полноценный дневной переход. — Это, господин сотник оттого, что ты за зиму поотвыкнуть успел от серьезных переходов. Забыл как сам же поучал — во всем нужна сноровка, закалка, тренировка. — Ага. Поумничай еще у меня. Значит, думаешь не прошли еще? — Неа, — мотнул головой Рыбин. — Ну тогда готовим встречу. Господи, хоть бы дотемна появились. Как думаешь, в ночь остановятся? — Сомнительно, — покачал головой Григорий. — У них же земля под ногами горит. Идут по дороге. А значит, останавливаться не след. Тем более, что ночи сейчас лунные. Да и лошади у них заводные есть. Думаю, до границы они роздыху знать не будут. Ну что сказать? Прав оказался Гришка. Беглецы появились когда сумерки сгустились настолько, что уже в семидесяти шагах их очертания размывались и были практически не видны. В том, что это те кто им нужен, сомнений никаких. Уж четверых всадников с заводными, отличить всяко разно было возможно. Иван прицелился в движущегося впереди и справа. Перед устройством засады они рассмотрели несколько вариантов движения шляхтичей. И этот порядок как раз укладывался в один из них. Оставалось только взять на прицел своего клиента, и дождаться сигнала от Рыбина, крика филина. Н-да. Вместо этого заржал трофейный жеребец Ивана. Скорее всего, у кобылы под каким-то седоком была течка. А иначе с чего бы этому ироду ржать как конь стоялый. Хм. Вообще-то он и есть конь. Чтоб ему! Иван нажал на спуск, но было уже поздно. Пуганные всадники тут же всполошились. Тот, которого держал на мушке Иван не раздумывая дал шпоры лошади, и сорвался с места в карьер. Карпов же промахнулся. Зато остальные парни не подвели. Ссадили разом всех троих. Григорий подхватил свою воздушку и попытался было достать убегающего всадника, да без толку. Две пули, пущенные Иваном из револьвера, так же ушли в белый свет, как в копейку. — Ушел, в перехлест его в колено! — В сердцах выкрикнул Григорий, когда всадник растворился в сгущающихся сумерках. — Не блажи, — одернул его Иван. — Емеля, Борис, соберите лошадей да барахло.