– Ну погоди, очнешься ты у меня… – тихо пробормотала Мэйр, склонившись над Себастьяном – все еще чересчур бледным, но с виду возмутительно здоровым, – и снова пригладила тому непослушные вихры. Припомнив, что они тут вообще-то не одни, поднялась с колен, сунула диванную подушку под лохматую голову горе-менталиста и укрыла его пледом. – Пусть отдохнет, – она повернулась к Уиллу – тот наблюдал за ними с каким-то странным выражением лица. – Кабинет я тут себе ленюсь обустроить, да и незачем особо; так что ты подожди на кухне. От крови отмоюсь, и выпьем чего-нибудь… чую, нам обоим надо. Фалько направился на кухню без лишних экивоков и, судя по звуку открываемых дверок, принялся искать стаканы. Что ни говори, а иленгардские лорды и этикет друг с другом едва знакомы. Оно и хорошо. Приведя себя в порядок и переодевшись, Мэйр наведалась в кладовку, с сомнением оглядела скудные запасы алкоголя, выудила с полки бутыль доброго синтарийского виски – отец презентовал, не иначе, – и направилась на кухню. Душа требовала обильных возлияний и дебоша… …увы, придется ограничиться одним бокалом. – А пожрать есть? – едва завидев ее, поинтересовался Уилл. Но бутылку забрал и тут же принялся разливать виски по пузатым стаканам. – А в кабак сгонять? – парировала Мэйр. Ответом ей стал едва ли не умоляющий взгляд, после которого оставалось только вздохнуть и тащиться обратно к кладовке. Через несколько минут на столе были выставлены тарелки с сырной нарезкой, копченым мясом и теплым (спасибо магу, придумавшему заклинание стазиса!) пирогом с утиными потрошками. Миндальное печенье и земляничные пирожные тоже нашлись – Фалько, в отличие от Себастьяна, сладостями не пренебрегал. – Неплохо, – оценил он, залпом допивая виски. – Повезло племянничку с целителем. Эдак он к концу лечения в дверь не пролезет! – С такой-то силищей? Как были одни жилы, так и останутся, – пожала плечами Мэйр. Гнусные инсинуации престарелого охальника она старательно игнорировала. Сдержанная, взрослая особа и все такое. – Сильно-то не пьянствуй, ты вроде как на работе. – Я всегда на работе, – отмахнулся лорд-менталист, цедя то ли вторую, то ли уже третью порцию. – Надоело, сил моих нет. Ума не приложу, как Дорих столько времени проводит во дворце? – Ну, он в своей стихии. – Мэйр отпила из своего стакана и чуть поморщилась. Она, в отличие от многоопытного Уилла, любви к крепким напиткам не питала, а уж хлестать синтарийский виски как воду и подавно не могла. – Прожженный же интриган. Я до сих пор так толком и не поняла, что там за фигня была с его сестрой и ассасинами? – Ты же умная, могла бы и сама догадаться, – настала очередь Фалько пожимать плечами. – Раз нарисовался левый сынок Эдриана, да еще с ментальным даром, завещание наверняка пересмотрят в его пользу. Виктория – женщина расчетливая и весьма хладнокровная, но тут выдержка ей изменила. И я даже могу ее понять, я ведь и сам отец… Ну, сама посуди – нарисовался какой-то мутный бастард и хочет коварно обобрать ее законного ребенка. Моя Рангрид тоже бы рвала и метала! – Окажись Себастьян твоим бастардом, леди Рангрид бы его и пальцем не тронула. А уж нанимать убийц – это и вовсе подло! Ни один приличный маг до такого не опустится. – Рангрид тронула бы меня. С летальным исходом, – кисло ухмыльнулся Фалько. – Что насчет подлости… Ну, подменыш, не все же такие ромашки, как ты. Виктория – Дорих, интриганство у них в крови. Поэтому-то ее брат сделал при дворе такую блестящую карьеру. – А Эдриан Лейернхарт? Он тоже был подлец и интриган? Фалько как-то натужно рассмеялся и покачал головой. – Наш малыш Арлен – слабак. Светлейший ум, огромные амбиции… и крохотный резерв. Того, что имеет сейчас, он добился тяжким трудом, всеми правдами и неправдами, вертясь как уж на сковородке. Эдриана же боялись до дрожи, поэтому он просто спокойно делал свою работу. Не могу не признать, делал ее очень хорошо… А вот человек был не из приятных. – Он снова наполнил бокал и вопросительно глянул на Мэйр. Та кивнула, хотя, наверное, не стоило ей увлекаться крепким пойлом. – Я все еще хотел бы растерзать Родерика Трауна своими руками, но в глубине души, наверное, даже рад, что Себастьян не рос с отцом. – Почему? Ответ последовал далеко не сразу. – Гейб ведь тоже не родился подлой скотиной. Он из кожи вон лез, чтобы угодить папаше, вечно сам себе наступал на горло, оттого и скурвился. А так славный был мальчик, просто такой… ну, не такой. Очень обаятельный, с подвешенным языком, но слабовольный и глуповатый. В мать пошел. А Эдриан не любил ни мать Гейба, ни его самого – и ничуть не пытался эту нелюбовь скрыть. Откровенно пренебрегал обоими. Ну и матери пацан тоже не был нужен, она… сама знаешь какая. Все знают. Ни одному ребенку не пожелаешь расти в такой семье. Стоило это услышать, чтобы убедиться – покойный лорд-паук и впрямь был редкостным мудаком. Возможно, к Себастьяну, похожему на него куда сильнее, он отнесся бы иначе? Что нисколько не оправдывает загубленную жизнь недоумка Гейбриела, которого нынче матерным словом не вспоминает только ленивый. – А что насчет матери Себастьяна? Ее он тоже не любил? – Ее он любил настолько, насколько мог. Хотя, казалось бы, мышь серая, ничего особенного. – Фалько задумчиво хмыкнул, судя по всему, погрузившись в воспоминания. – Ее за глаза так и прозвали – мышка Эбби. Она вроде из Фостеров была, очередная невзрачная дочка очередного нищего барончика. Ко двору такие обычно отправляются, только чтобы найти мужа поприличнее… У этих провинциалов-то давным-давно все друг другу родственники. Но Эбби, видно, мужа не особо хотела и больше времени проводила за книжками, нежели на балах… По крайней мере, я нередко видел ее в открытой части императорской библиотеки. – Тут он будто очнулся и смешливо фыркнул. – И Эдриан вечно околачивался поблизости. Подавал ей книжки с верхних полок – она ростом-то крохотная была, почти как моя Рангрид. – Фалько кротко глядел себе под ноги и вообще выглядел почти нормальным человеком. Прямо жаль, что он на ней не женился. Неуместно, видишь ли, променять высокородную потаскушку на деревенскую замухрышку. Что ты удивляешься? Это я прогрессивный, а Эдриан старой закалки был, как и его батюшка. Нет, все-таки хорошо, что наш пацан рос вдали от столицы. Проще вывести из человека деревню, чем выбить все присущее столичным лорденышам дерьмо. Мэйр столицу не любила, как и многих ее обитателей. А потому искренне согласилась. Лорд Фалько сдался и ушел порталом во дворец, только когда число гневных сообщений от его личной помощницы перевалило за дюжину. Так что треть бутылки осталась недопитой. Сама Мэйр ограничилась двумя порциями виски, но даже это сказалось на координации, скорости мыслей и желании вообще что-либо делать. Не умеет она пить и никогда не научится. Проклятая наследственность фейри! Вместо того чтобы изощряться с обедом – благо, изощряться теперь было для кого, – она наспех убрала со стола, припрятала недопитую бутылку и выгнала скелетов навести порядок в саду. А сама вернулась в гостиную, где неуклюже плюхнулась на пол, скрестив ноги, и принялась угрюмо глазеть на свое персональное несчастье. Уж сколько бы неприятностей ни доставил Себастьян, а посмотреть на него всегда приятно. «Особенно без рубашки, о да… О нет. Второй бокал точно был лишний!» Что и говорить, красивый парень, породистый… наверняка в родном поселке смотрелся нелепо, как келпи среди стада простых лошаденок. Кстати о келпи… «Тен-Тен, должно быть, уже распланировал, как утопит меня в речке и сожрет мой разбухший от водицы труп», – сокрушенно подумала Мэйр. Ее четвероногий друг Таэн’нэйерис, дикий и прекрасный, всегда был скор на расправу, ревнив, крайне требователен и подчас совершенно несносен. По большому счету, это из-за него Мэйр не советовала Себастьяну заходить далеко в лес… Конечно, Тен-Тен никогда не нападал на людей первым, однако кто ее знает, эту нечисть? В том, что Себастьяна ревнивый водный конь уже выследил и теперь искренне ненавидит подлеца, посмевшего присвоить подменыша, сомневаться не приходилось. Даже забавно, учитывая, что эта парочка явно близка по духу. Определенно, следовало уже познакомить несносного келпи с таким же несносным пациентом, дабы развеять непонимание и исключить возможные жертвы. Причем не только человеческие – келпи сложно завалить из лука, но все же наконечники на вощеных кедровых стрелах, купленных в лавке Эрин Макинтайр, сделаны из чистого железа. Водя дружбу с нечистью, Мэйр точно знала: нечисти нужно бояться, каким бы крутым магом ты ни был. «Завтра, – решила она. – Точно завтра. На сегодня хватит приключений, но сколько можно оттягивать? На работу скоро возвращаться, не будет же он целыми днями сидеть и ждать меня дома, как примерный муженек?» Мэйр со вздохом взглянула на Себастьяна – тот по-прежнему лежал себе и, стоило надеяться, не подозревал о крамольных мыслишках своей целительницы. Следовало не маяться дурью и быть целителем до конца: подоткнуть пациенту одеяльце да свалить в закат. Подоткнуть-то она подоткнула, а свалить не вышло. Во сне Себастьян казался куда мягче и беззащитнее, чем на самом деле. И еще красивее, если такое вообще возможно. С каждым днем Мэйр все чаще ловила себя на глупом и неуместном желании коснуться его – просто так, не ища повода. Откинуть отросшие волосы со лба, кончиками пальцев проследить чеканные скулы, линию челюсти, четко очерченные губы и… «…и что я, в Бездну, делаю? – меланхолично спросила себя Мэйр, положив руку на грудь Себастьяну и склонившись к нему так близко, что ощущала на своих губах чужое дыхание. – Пристаю к спящему парню. Реально стремно… особенно учитывая, что он не очень-то и спит». Точнее, вовсе и не спит – чужое сердце под ладонью колотится гулко и заполошно, как у воробья. Выдав про себя фирменный отцовский загиб, Мэйр постаралась сделать хорошую мину при плохой игре и, как могла, невозмутимо поинтересовалась: – И давно ты не спишь? Тяжелая, но все еще слабая рука легла ей на шею, длинные пальцы огладили кожу и зарылись в волосы, заставляя прикрыть глаза от удовольствия. Мэйр с затаенной и непозволительной надеждой ожидала, что еще немного – и ее поцелуют… Но то ли Себастьяну было не до того, то ли он слишком честный… – Ты выпила, да? – тихо уточнил он с легкой усмешкой. Все же честный. – И снимаю с себя за это всякую ответственность, – пробурчала Мэйр, уронив голову ему на грудь. Нет, второй бокал и впрямь был лишний. – Это все ты виноват! – Почему? – Потому что поганец белобрысый, и совести у тебя нет. Она вспомнила свой испуг при виде Себастьяна, залитого кровью и белого как кипень, и мстительно прибавила: – И прекрати меня трогать! Я не могу на тебя нормально злиться в таких условиях! – Не злись, – попросил Себастьян тоном, полным раскаяния. Однако Мэйр не идиотка, а вовсе даже эмпатка, и чужое дурацкое веселье кожей чувствовала. – Поганец, – повторила она совсем уж беспомощно. – Ты меня ужасно напугал. Снова. Мне следовало бы забить тебя подушкой до смерти, чтобы больше так не мучиться. Ох, кому она врет? Стоило только второй ладони лечь на спину, ласково погладить, как даже об этом сомнительном наказании она тут же забыла. Ну, почти. – Прости. – Себастьян закрыл глаза и, кажется, ненадолго задремал. Но потом приоткрыл один глаз и со смешком поинтересовался: – Ты правда так переживала за меня? – Дурацкий вопрос, учитывая, что ответ ты уже знаешь. Себастьян точно знал. Потому как тут же прижал крепче к себе, насколько мог в таком положении, и, зараза такая, мягко поцеловал в макушку, вызывая полчище бегущих по коже мурашек. А заодно бабочек в животе и прочую метафизическую живность, без которой целитель Макинтайр прекрасно обошлась бы. Мэйр же, которой однажды взбрело в голову притащить в дом совсем-не-пациента, была как никогда счастлива. И пьяна, что уж там. – Мэйр, – позвали ее, снова ласково погладив по волосам, – а ты хотела меня поцеловать, только потому что пьяна? – Ты ничего не докажешь! – выпалила она, спешно отстраняясь и напуская на себя неприступный вид. Верней, ей хотелось думать, что именно неприступный, а не до Бездны жалкий. – То есть я… Эээ… Я просто проверяла, не помер ли ты на моем любимом диванчике! Вот. Да. Что, кстати говоря, рано или поздно случится, если ты не перестанешь без подготовки лезть в высшую магию и испытывать мое без того хрупкое терпение. Можно подумать, ей поверили. Себастьян мягко рассмеялся и, успев обхватить запястье, потянул на себя, заставляя улечься в прежнюю позу. – Прости, – повторил он. – Если скажу: оно само – поверишь? – Ну конечно! Оно само. Так и напишем на твоем надгробии. – Никаких надгробий! – поспешно открестился Себастьян и как-то подозрительно покосился в сторону кухни. Этот взгляд Мэйр сегодня уже видела. – По крайней мере, на голодный желудок. Жрать охота – жуть! – Бездна, еще один… * * *