Его взгляд был таким сосредоточенным, словно Роана гипнотизировали собственные движения. Кончики его пальцев касались моих бедер в опасной близости от моего зада. Он судорожно вздохнул. Я часто задышала, раздумывая, не двинуть ли ему коленом в пах, но почему-то удержалась. – Ты обещал больше не прикасаться ко мне, – запротестовала я. Роан вдруг вышел из транса, отступил на шаг и ответил с презрением: – Учитывая, кто ты такая, неудивительно, что ты нарушила обещание. – Не пойму, кого ты так ненавидишь – американцев или женщин. Или тех и других? – Ни тех, ни других. Я уже говорил, что ты пиявка страха из Королевства утопленников. – Его зеленые глаза сверлили меня насквозь. – Твоя татуировка означает гораздо больше, чем доступно твоему пониманию. Бинго. – Тебя это не касается. И если ты сейчас же не оставишь меня в покое, я сделаю тебе больно. Что за дурацкий блеф! Мы оба знали, что мне не одолеть Роана, даже если удастся хорошенько врезать ему коленом в пах. – Забавно… – Он усмехнулся и удалился по коридору с той же плавной, нечеловеческой грацией. Я, дрожа, вошла в лифт. Колени мои подгибались. Мне нужно попасть в полицейский участок и поговорить с Габриэлем. Нужно хоть кому-нибудь рассказать о Роане. Глава 12 Выйдя из отеля, я минут двадцать слонялась по городу – проветрить голову. В древней столице Лондоне встречались захватывающие названия улиц, и я старалась сосредоточиться на них вместо мыслей о Роане. Часто в названиях отражалось прошлое: Лондон-Уолл[34], где когда-то действительно возвели городскую стену. Хаундсдитч [35] – я представила себе крестьян, сбрасывающих со стены трупы животных, чтобы избавиться от них. Уормвуд [36] – наверное, этим ядовитым растением заросла и сама Лондонская стена, и свалка собачьих трупов сразу за ней. Даже без королевства фейри у Лондона имелся собственный зеркальный мир, где прошлое отражалось в настоящем. Город-призрак из былого, спрятанный прямо под поверхностью. У меня голова шла кругом. Нужно с кем-то поговорить об этом. Скарлетт верит во всякое странное дерьмо, но из-за разницы во времени она проспит еще несколько часов. А Габриэль? Или он решит, что я свихнулась? Почему-то мне казалось, что ему можно доверять. Я вдруг ощутила жгучее желание выложить ему все. Решив поговорить с Габриэлем, я направилась в участок и уже распахнула входную дверь, как дорогу мне преградил седой полицейский. – Могу я взглянуть на ваш бейдж посетителя, мэм? Я раздраженно расстегнула перекинутую через плечо сумку и начала в ней рыться. Она была набита черт знает чем: губная помада, брелок с фонариком, мелочь, флакончик от Элвина, телефон, бумажник… И, разумеется, никакого бейджа. Какого хрена? Я точно помню, что положила его внутрь. Я вздохнула. – Послушайте, констебль, вы же меня знаете. Я была здесь вчера и позавчера. С Габриэлем. Помните? Он приподнял мохнатую бровь. – Да, помню. И раньше у вас был бейдж, не так ли? – Да, но я забыла его в отеле. Констебль, обещаю, завтра обязательно возьму его с собой. – Простите, мэм, но вы не можете войти без бейджа посетителя. Если я нарушу правила для одного, придется нарушить их для остальных. – Не придется. – Дар убеждения сегодня явно меня подводил. Полицейский молча уставился на меня. Могу поспорить, что он пропустил бы голого окровавленного мужчину, окажись у того нужный бейдж. – Ну ладно… Отель недалеко, но мне хотелось как можно скорее поговорить с Габриэлем. Я достала телефон и набрала номер. – Алло? – Габриэль, это Кассандра. Знаете, я забыла бейдж посетителя… – Без него вас не пропустят. – Знаю. А вы на месте? Можете меня провести? – Я завтракаю в «Кафе Неро» через дорогу, не хотите присоединиться? – Конечно. – Мне явно не помешает чашечка кофе. – Сейчас подойду. Я перешла улицу, каким-то чудом вспомнив, что сначала нужно посмотреть направо. Когда я проходила мимо газетного киоска, в глаза бросился заголовок таблоида: «Каждый пятый иммигрант – убийца». Зашибись. Наверное, старший инспектор Вуд по-прежнему рад, что жители Сити считают главными подозреваемыми иммигрантов. Я поднялась по каменной лестнице к двери под сине-черной вывеской «Кафе Неро». Габриэль сидел прямо у выходящего на Бишопсгейт эркерного окна и уплетал шоколадный круассан. Я толкнула дверь и направилась к нему. – Доброе утро. – Он выглядел лучше, чем вчера, хотя и ненамного: покрасневшие глаза, мятая голубая рубашка, заспанный вид… Но все равно Габриэль был красив. – Привет, – поздоровалась я. – Вы сегодня рано. – Да, я… мне нужно кое-что рассказать. В связи с нашим делом. – Хорошо. – Габриэль ждал продолжения, отложив круассан в сторону. Черт, с чего начать? Нельзя же с места в карьер рассказывать о магических штучках, иначе он решит, что я совсем спятила. Но, честно говоря, откуда ни начни, я все равно буду выглядеть ненормальной. – Сейчас, только возьму кофе. Я подошла к барной стойке – такой высокой, что за ней с трудом можно разглядеть бариста. Пара темных глаз уставилась на меня поверх коробки с бискотти [37]: – Да, мисс? – Можно фильтрованный кофе и обычный круассан? Расплачиваясь на кассе, я пыталась собраться с мыслями. Кавардак в голове можно упорядочить, разложив по трем полочкам. Первая: то, что я должна рассказать Габриэлю, – например, о новом подозреваемом, который появился в ходе расследования. Вторая: то, что не сто́ит рассказывать, но я все равно расскажу, потому что не могу держать это в себе, – например, чего магия и фейри, вероятно, существуют. И третья: то, о чем точно нельзя говорить, – например, как я хотела поцеловать Роана при первой встрече и как он увидел мою грудь в волшебном зеркале. Я заплатила за круассан и кофе и вернулась к Габриэлю в смешанных чувствах. Он уставился на меня. В его карих глазах светилось беспокойство. – Вы в порядке? Похоже, ему можно доверять. И если я хочу раскрыть это преступление, нужно открыться Габриэлю. Я пока не готова идти с такой информацией в офис ФБР, потому что сразу окажусь в принудительном отпуске. Но Габриэль заслуживает доверия. Моя рука слегка дрожала. Я сделал глоток кофе и начала сбивчивый рассказ, что-то опуская, где-то перескакивая с одного на другое. Габриэль, как истинный британский детектив, выслушал меня терпеливо, продемонстрировав лишь легкое недоверие во взгляде. Я выложила ему почти все, за исключением обнаженки в ванной комнате и видений в зеркалах. Хотя даже без этой информации я приготовилась услышать, что британская полиция больше не нуждается в моей помощи в данном расследовании. Но, едва я закончила, детектив погрузился в свои мысли, уставившись на лучи бледного утреннего солнца, косо падавшие сквозь стекло. Я допила кофе, и мне захотелось еще. – …Магический серийный убийца, – наконец произнес Габриэль. – Да, – я кивнула, чувствуя себя идиоткой. – Знаю, звучит безумно, но вспомните про ДНК и отпечатки. И что убийца сломал женщине три ребра голыми руками. И эти знаки на теле… – Огамическое письмо [38]. – Что-что? – Эти знаки – огамическое письмо. Алфавит эпохи раннего Средневековья. Надпись можно перевести как «ужас» и «убивает». – «Ужас убивает»… – У меня зашевелились волосы на затылке. – Значит, три перечеркнутые диагональные линии означают… – «Убивает». Да. Такие же знаки я видела на спине Роана. Мне стало не по себе: – Это… совпадает.