Молясь, чтобы он оказался заряжен, я схватила его и скользнула пальцем по спусковому крючку. У всех округлились глаза, когда я развернула кресло, направила шокер на удерживающего меня констебля и нажала на крючок. Два электрических провода вонзились в грудь полицейского. От пронзившего его разряда хватка ослабла, а я тем временем вскочила и ударила коленом его напарника между ног. С пронзительным воплем тот рухнул на пол. Время замедлилось, мои чувства обострились. Я чувствовала вокруг страх – страх полицейских за своих друзей, за себя самих. Это ощущение пульсировало внутри меня, словно наркотический кайф. Волна энергии и силы прокатилась по телу. Ты питаешься страхом… Хлопнув ладонью по столу, я перелетела через него и приземлилась на пол на корточках. За моей спиной выкрикивали приказы. Голос Вуда звучал громче всех – он требовал подкрепления. Я бросилась к выходу. Тело, подпитываемое страхом, стало быстрым и сильным. От выхода из участка меня отделял лестничный пролет. Я сбежала вниз, чувствуя обдувающий ветерок. Перепрыгивая через две ступеньки и для равновесия держась за перила, повернула на лестничную клетку – и чуть не столкнулась с полицейским с дубинкой. Он взмахнул ею, и мой правый кулак тут же врезался ему в лицо. Левой рукой я вцепилась в дубинку. Полицейский заорал от боли и выпустил ее. Эта стычка почти не затормозила меня, и я полетела вниз по лестнице, теперь вооруженная дубинкой. У стойки дежурного стояли четверо констеблей, все с пистолетами. Этих полицейских с разрешением на ношение огнестрельного оружия прислали сюда, чтобы не дать мне уйти. – Стоять! – крикнул один из них. На меня стеной обрушился их страх. Им не хотелось применять оружие, по комнате прокатилась волна паники. Я чувствовала это. Их учащенное сердцебиение. Их сбившееся дыхание. Пот, стекавший по лбам. Мое тело пронзил поток силы. Пока они кричали мне остановиться, я увернулась, бросилась в сторону, в один из коридоров, и услышала позади грохот. Справа посыпалась штукатурка. Один из констеблей выстрелил в меня. Это стало сигналом, и все начали стрелять. Мир сузился до темного бесконечного коридора. Позади – смерть. Мне казалось, что я бегу сквозь туман, а звуки выстрелов ползли следом. Грохот сердца отдавался в ушах, заглушая выстрелы. Я нырнула влево, в открытую комнату; пули пролетели в нескольких дюймах. Запыхавшись, захлопнула двери и стала лихорадочно искать, чем бы их запереть. Ничего. Я уже слышала приближающийся топот погони. Крики и приказы с каждой секундой становились громче. Я просунула дубинку между дверными ручками, заблокировав вход. Двери содрогнулись – кто-то попытался их открыть, – но устояли. Я огляделась по сторонам. Я оказалась в комнате для допросов. Ни окон, ни других выходов. Я в ловушке. Глава 13 Я стояла в тесной комнате для допросов с темными стенами. В центре – металлический стол, вокруг три стула: один для подозреваемого, два для следователей. В большом зеркале отразилось мое обезумевшее лицо, казавшееся бледным при ярком белом свете. Двери затряслись, но дубинка удержалась между ручками. От паники мне стало трудно дышать. Раздался грохот – вероятно, кто-то бил по дверям ногой. Через сколько они выломают двери? Минуту? Две? Ясно одно: напав на полицейского, я оказалась в еще более глубоком дерьме. Что я натворила, черт возьми? Я тяжело вздохнула. В любую секунду они могут начать стрелять через дверь. В страхе я попыталась опрокинуть стол и забаррикадироваться им, но он оказался прикручен к полу. Хлипкие стулья из дерева и пластика тоже ни на что не годились, кроме как сидеть на них. От нового удара в дверь в крови забурлил адреналин. Дубинка сдвинулась: еще несколько ударов – и она упадет. Постепенно до меня дошло: это конец. Бежать некуда, время работает против меня. Я только все усугубляю. Лучше сдаться сейчас, пока они не выломали двери и не пристрелили меня. Я уже протянула руку, чтобы убрать дубинку, но что-то меня остановило. Зелье невидимости. Вчера это казалось бесполезной сделкой: флакончик мутной жидкости от жуликоватого подростка… Но так казалось до того, как я увидела фейри. Тогда я была другой Кассандрой. Прагматичной реалисткой, доверяющей только фактам. А если зелье настоящее? Флакончик до сих пор в моей сумке. Я открыла ее и, перетряхнув старые чеки и мелочь, нашла маленькую бутылочку. Откупорила, поднесла ко рту и осушила половину одним глотком. И тут же сморщилась, меня чуть не стошнило. Запах – как на дне могилы, вкус – как у горькой полыни и вонючих грибов. Маслянистая жидкость прилипла к языку. Я подавила рвотные позывы, дыша через нос. Я не стала невидимкой. Я по-прежнему видела свои руки и чувствовала только тошноту. Неужели я только что отравила себя? А что, если подействовало? Ведь Элвин сказал, что другие не смогут меня увидеть, но не говорил о том, что я сама не смогу видеть себя. Я закупорила флакон и бросила в сумку. Третий удар оказался таким сильным, что я аж подпрыгнула. Дубинка с грохотом упала на пол. Через секунду двери распахнулись, и на меня нацелились четыре пистолетных дула. Без сомнения, их обладатели видели меня. – Руки за голову! – рявкнул один. – Немедленно! Я медленно опустила руки на затылок. – К стене! Кому сказал! Я попятилась к стене, не сводя глаз с нападавших. – Лицом к стене! Страх накатывал на них волнами, наполняя меня энергией. Но мне некуда бежать. Я обернулась и увидела в зеркале свое отражение – бледное, подавленное. А еще увидела, что полицейские совсем рядом. И тут я почувствовала какую-то связь с зеркалом, оно словно магнитом притягивало меня к себе – всё ближе и ближе. Отражение замерцало, словно звало. И во мне возникло желание подойти к зеркалу, ощутить его мерцание собственной кожей… Сердце бешено колотилось. Я подошла вплотную, и отражение изменилось. Я увидела в зеркале не только комнату, в которой стояла, но и другое место, похожее на общественный туалет: ряд пустых кабинок, бежевый кафельный пол… Это выглядело как приглашение к побегу. Кто-то схватил меня сзади и толкнул прямо в мерцающее зеркало, но я не почувствовала удара в лицо. Ощущения были другие: как будто мою голову окунули в ведро с ледяной водой. Холод стекал вниз – по шее, по груди, по ногам… Несмотря на этот холод, я чувствовала себя с зеркалом единым целым, словно оно всегда было частью меня. Руки полицейского разжались, и меня смыло прямо в зеркало потоком настоящей, подлинной магии. Голова закружилась, я рухнула на пол, закрыла глаза, а потом с опаской открыла. И у меня едва не подкосились ноги. Зеркало засосало меня через отражение в общественный туалет. Как я оказалась на этом кафельном полу? Я встала и оглянулась назад – туда, откуда, предположительно, появилась. В зеркале отражались туалетные кабинки. Деревянная дверь заскрипела, и на пороге появилась женщина-полицейский в униформе. Она удивленно моргнула и взвизгнула: – Она здесь! Черт! Я огляделась по сторонам. В дальнем конце туалетной комнаты маленькое окошко. Смогу ли я открыть его и вылезти? Или лучше пробиваться к выходу мимо этой женщины? Я снова посмотрела на нее… и женщина исчезла. Но приоткрытая дверь как будто приглашала на выход. А если это и правда шанс выбраться? Я бросилась к двери и услышала шаги, эхом разносившиеся снаружи по коридору. – Где она? – прогремел мужской голос. – Она только что была здесь! Клянусь! – крикнула женщина в ответ. Судя по голосу, она стояла совсем рядом, но я ее не видела. Где же она? Что-то коснулось меня. Я обернулась, но ничего не увидела. Дверца одной из кабинок внезапно сильно затряслась, как будто ее толкнула какая-то сила. – Твою мать! – эхом отразился от туалетного кафеля мужской голос. – Ее здесь нет! И тут до меня дошло: это всё гребаный Элвин и его зелье невидимости. Оно сработало с трехминутным опозданием. И не просто сделало меня невидимой для других. Зелье подействовало и в обратную сторону: я тоже никого не видела! Что-то врезалось в меня, я отшатнулась. – Черт возьми! – эхом отразился от стен чей-то голос. У меня было небольшое преимущество, потому что я знала про зелье. Но если со мной столкнутся несколько полицейских, то догадаются, где я. Я вжалась между туалетными раковинами и замерла. Если я слышу других, то и они слышат меня. Я начала осторожно красться к дверному проему, прислушиваясь к бесплотным голосам. Окно с громким скрипом открылось. – Она не туда пошла! – крикнула женщина. – Я бы ее заметила. – Дороти, а ты уверена, что тебе не почудилось? – поинтересовался голос справа от меня. – Помнишь, как в прошлом году в День святого Валентина… – Ради бога, Алан, сейчас всё по-другому! Сейчас я как стеклышко. Я задела кого-то и услышала, как он охнул: – Что это было?