– Ты замерзла. – Он произнес это с таким раздражением, словно я сама в этом виновата. – Ты так стучишь зубами, что меня словно бьют дубиной по голове. – Да, я замерзла, потому что почти голая, и… постой, почему здесь зима? Несколько миль назад было лето. В зеленых глазах Роана блеснул лунный свет. – Ты больше не в мире людей. Здесь у природы другие законы. – Может быть, но я-то все еще человек. По крайней мере, наполовину человек. А зимой без теплой одежды люди мерзнут. – А… – Роан медленно кивнул, снял плащ и набросил мне на плечи, скрепив пряжкой в виде головы оленя. Я укуталась в шерстяную ткань, наслаждаясь теплом и мускусным запахом. Роан отступил, и в его глазах вспыхнул какой-то огонек. – Да, так лучше. – Мы скоро придем… туда, куда идем? Спасибо за плащ, но я очень устала. – Почти пришли, – обнадежил он. – Через час будем в безопасности. В безопасности от чего? – Я хочу знать, куда мы идем. – В Хоквудскую тюрьму. Мне нужна твоя помощь, чтобы вытащить оттуда кое-кого. Я встала как вкопанная. – Ты серьезно? – Не останавливайся, – на его подбородке дрогнул мускул. – Твоему хрупкому человеческому тельцу плохо на таком холоде. Твои мышцы на пределе, по твоей походке ясно, что ноги устали и болят, причем правая сильнее, чем левая. И еще я слышу, как у тебя урчит в животе, – в его голосе снова послышалось раздражение. – Все объясню на ходу. На дрожащих ногах я поплелась следом. – Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти друга, – продолжал Роан. – Подругу детства, которой я обязан жизнью. – Ты перед ней в долгу, да? – Не совсем. Долг тут ни при чем. Я поверила ему. – А почему она в тюрьме? – Она не должна там находиться. – Ну да, – я скептически нахмурилась. Все так говорят. – За какое преступление она попала в тюрьму? – Государственная измена, – просто ответил Роан. – Если ненависть к своему королю является преступлением, то она действительно виновна. Среди фейри встречаются тираны, как и в вашем человеческом мире. Только правосудие здесь более слепое и быстрое. Ее скоро казнят. Я размышляла над его словами, пока мы шли через густую дубраву. Холодный ветер дул нам в спину. Даже если Роан говорит правду, он просит меня нарушить законы этого мира, помочь преступнице сбежать из тюрьмы. А поскольку я агент ФБР, это проблематично даже с точки зрения политики. Хотя, конечно, я не в курсе текущих дипломатических отношений между Соединенными Штатами и королевством фейри. Скорее всего, никаких договоров об экстрадиции преступников не существует. К тому же неизвестно, не врет ли Роан. Он действительно хочет освободить только одну женщину? И ее обвиняют исключительно в ненависти к королю? Вряд ли. У них не было бы конкретных доказательств, если б ее не поймали с поличным. Я наконец решилась: – Что-то я не очень верю в твою историю. И не думаю, что это хорошая идея – освобождать преступницу. Если ее считают изменницей, я могу оказаться в тюрьме вместе с ней. Тем более что госизмена – одно из самых тяжелых обвинений. Роан молча сверлил меня глазами. – Тогда возвращайся в Лондон сама. Хотя вряд ли ты выдержишь это путешествие. Что ж, веский довод… Я не представляла, как смогу вернуться в Лондон. – Если я помогу, ты обещаешь помочь мне вернуться? Роан усмехнулся: – Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования. – Если ты не можешь дать такое простое обещание, я лучше рискну и попробую выбраться сама. Думаешь, я тебе доверяю? Тогда подумай еще раз. Может, местным властям будет интересно, что ты собираешься освободить изменницу. Может, они отблагодарят меня и помогут вернуться в Лондон. – Такой маленькой пикси, как ты? Они тебя запрут и позабавятся с тобой. – Обещай. Роан скрипнул зубами: – Хорошо. Обещаю. – Мне нужно, чтобы ты сказал это вслух. Ты обещаешь, что хочешь от меня только одного: освободить эту женщину? И, как только мы это сделаем, поможешь мне вернуться в Лондон? – Да, женщина. Как только у тебя перестанет урчать в животе, – ядовито произнес Роан – таким ледяным тоном, что меня пробрало до костей. – Как только мы ее вытащим, обещаю помочь тебе вернуться в Лондон. Довольна? Я кивнула и зашагала дальше. – Роан? Он хмыкнул. – Почему фейри называют пикси трехрожденными? И Лилива? – Потому что у Адама была жена до Евы, – ответил Роан. Он больше не смотрел в мою сторону и просто шел вперед. – Да, его первой женой была Лилит. И ей не нравилась миссионерская поза. – Я знала эту историю из древней мифологии. Лилит нравилось быть сверху, поэтому с патриархальной точки зрения она была злым демоном. – И Адаму это не нравилось, потому что он комплексовал из-за размера своего члена. – Значит, ты уже в курсе этой истории. – Потом была создана Ева, которая очень любила длинных фаллических змей… Интересно, чего ей не хватало в жизни? Роан продолжал шагать впереди, так что я не видела, улыбнулся ли он. – Адам и Ева – прародители человеческого рода. Адам и Лилит – предки фейри. А пикси… – У них трое предков. Поэтому они трехрожденные. И Лилива. А фертная… Наверное, это означает союз фейри и смертного. – Вижу, ты и так все знаешь. Ответы на все вопросы. И мы можем помолчать. О нет. Мы еще не закончили. Я получала важные сведения – и к тому же отвлекалась от мыслей об обмороженных пальцах на ногах. – А что не так с фейри и пикси? Почему фейри так тянет ко мне? Над головой загрохотал гром, хлынул ледяной ливень. Все налаживается. У Роана вырвался вздох, но он продолжал путь. – Все фейри, в том числе и пикси, могут питаться человеческими эмоциями. Похоть, счастье, радость… это заряжает нас энергией, придает сил, делает здоровее. – Ты назвал меня пиявкой страха, – заметила я. От этой мысли в груди расцвел ужас. Будь у меня больше сил, я бы выбросила ее из головы. Но не тут-то было, она эхом отдавалась в глубинах сознания: мысль, что я питаюсь страхом, как какой-то монстр… – Некоторые фейри предпочитают определенные эмоции, – продолжал Роан. – А поскольку ты любишь бывать в местах убийств, я предположил, что тебе нравится страх. – Чушь собачья, – огрызнулась я – пожалуй, слишком запальчиво. – Ты просто проецируешь. Вспомни, сколько времени сам проторчал на местах преступлений. Конечно, я не собиралась рассказывать ему о своем давнем прозвище «наркоман, подсевший на травмы». Я вообще не хотела поднимать эту тему. – Как скажешь. Медленно всходящее солнце начало окрашивать небо в бледно-фиолетовый цвет с медовыми прожилками. Значит, снова наступило утро… Когда я ела в последний раз? Едва я подумала об этом, у меня заурчало в животе. Роан повернулся на звук, свирепо уставившись на меня. – Теперь ты еще и голодная… Твоя слабость просто безгранична. – Похоже, тебя раздражает, что у меня человеческое тело. – Я вытащила из сумки начатую упаковку мятных «Тик-так» и вытряхнула несколько штук на ладонь.