Камимура же совершенно посерел лицом и как-то осунулся. Его мозг сопоставил все факты и пришел к неутешительному выводу. Это все изначально было ловушкой. И кавалеристы Ренненкампф, и водоплавающий хлам Иессена на Ялу, и отряд фон Эссена. Куропаткин ловил акулу на живца. Вкусного и столь жирного, чтобы акула не устояла. И вновь провал японской разведки привел к трагедии. К поражению, но уже не битвы, а войны. Совершенно ясно - его отряд уже не уйдет. В лучшем случае, если очень повезет, прорвется один или два корабля, что избитыми доковыляют до Сасебо. А русская эскадра подойдет к устью Ялу и превратит в «навский шуркъ» весь тот сброд, что туда он сам и стянул. Как следствие, Куроки останется в мешке, где его принудят к капитуляции. Шах и мат. Хиконодзё Камимура с трудом сглотнул комок, подступивший к горлу. - Телеграфируйте Уриу. «Немедленно отходи. Это все большая ловушка. Разведка вновь промахнулась. Отряд окружен превосходящими силами противника. Уйти или победить не могу. Постараюсь задержать». Ну? – Прикрикнул он на связиста, который кабанчиком припустил в радиорубку. Вице-адмирал проводил его взглядом и, с трудом выдавливая из себя слова, буквально прохрипел: - Приказ по отряду. Прекратить стрельбу. Лечь в дрейф. Мы принимаем предложение. Сигнальщик! Действуй! И передай на «Микасу» наше согласие. - Но адмирал! – Взвился капитан корабля, поддержанный возмущенным видом других офицеров. – Мы еще можем сражаться! - Мы – последние значимые силы Императора. Сдадимся мы или будем уничтожены – других у него нет. А значит, война проиграна. Флот Открытого моря не сможет поддерживать сухопутные войска на материке. Сколько мы продержимся, если примем бой? Полчаса? Час? После чего русские пойдут дальше, доберутся до устья Ялу и перетопят корабли Уриу. Если верить донесениям, они втянулись в устье реки и завязли в напряженном сражении. А значит, не смогут уйти. Просто не успеют, мы ведь не так далеко отошли от устья. Если мы сдадимся, то русские не смогут проигнорировать такой трофей. Потопить нас или взять под полный контроль, высадив призовые команды, они не в состоянии. Недостаточно сил. А значит, они будут вынуждены конвоировать отряд с предельной осторожностью под дулами пушек до ближайшего порта. До Порт-Артура или Дальнего – не важно. Главное – что это достаточно далеко и им придется задействовать все свои силы. Броненосцы сейчас идут с отрядной скоростью около пятнадцати узлов. Это предел для «Севастополя». Он насилует свои машины, что недопустимо, ибо спешить больше некуда. Совершенно очевидно, что контр-адмирал Вирен это отлично поймет, если уже не понял. Восемь-десять узлов – это та скорость, с которой мы, очевидно, и поползем на юг. А это значит, что отряд Уриу сможет относительно спокойно уйти. В Чемульпо или даже дальше. Мы дадим ему шанс. Ведь отряд Иессена будет вынужден оставаться возле позиций Ренненкампфа, иначе того сомнут Куроки и Ноги. То есть, при вступлении нами в бой Император теряет весь свой флот, а в случае сдачи – только наш отряд. Еще вопросы? - Вопросов нет, - хмуро произнес капитан броненосного крейсера «Идзумо» Идзити Суэтака. - Тогда принимайте командование. А у меня осталось незаконченное дело… Камимура сломался. После крайне неудачного дела в начале войны возле Владивостока этот провал добил его окончательно. Тогда, в феврале-марте, когда он упустил Владивостокский отряд крейсеров, соотечественники подвергли его жесткой критике и разгромили особняк в Токио. А отдельные газеты так и вообще писали, что Камимура должен был совершить самоубийство. Сейчас же, попав в ловушку, в нем что-то надломилось. Надо сказать, что Куропаткин и сам не верил, что японцы согласятся капитулировать. Не как генерал Оку, оставшись без воды, еды и боеприпасов, а вот так – раскорячившись в безвыходном положении, когда куда не кинь, везде клин. Алексей Николаевич-то был воспитан на мифах XX и XXI века, где, благодаря кинематографу и аниме действовал очень яркий и чрезвычайно популярный образ какой-то запредельной стойкости и упорности японцев в боях. Эта сказка оказалась настолько всепоглощающая, что Куропаткин даже и не допускал мысли о том, что японцы сдадутся. А Вирена инструктировал больше для галочки, чем для дела. Дескать, ну и сдаться предложи, чего уж там. Они откажутся, но все равно предложи. Что мы, не люди? Глава 6 15 августа 1904 года, Владивосток Владивосток гудел. Новости, доходящие до него из Маньчжурии, выглядели грозными и волнующими. А здесь было тихо. Вроде и война, а вроде и нет. Пару месяцев назад так и вообще – даже и флота толком не осталось. Ушли и «Россия», и «Громобой» на соединение с основными силами. А еще раньше и «Богатырь» убежал к Порт-Артуру… Семен Михайлович Буденный, надежно прописался в армейской разведке. Ни дня покоя. Рейд на штаб армии. Захват двух обер-офицеров в плен. И так далее. Куропаткин пристроил его явно к тому делу, в котором он чувствовал себя как рыба в воде. И рос как на каких-то волшебных дрожжах при поддержке своего покровителя. Выбился в корнеты . Возглавил особую оперативную группу в пятьдесят «лиц». Обзавелся наградами. Полный бант «солдатского» Георгия, «клюква» Святой Анны 4-ой степени на золотом оружии «За храбрость». Для человека, который только в 1903 году был призван на срочную службу рядовым – головокружительная карьера! И вот – новое дело. Еще интереснее и авантюрнее, чем прежде. Он отправлялся в рейд в самое сердце Кореи дабы освободить корейского Императора из плена, в котором его держали японцы. В усиление ему дали десяток из ведомства Дин Вейронга, набранных среди коренных корейцев. Вооружение группы было под стать. Тут и три ручных пулемета Мадсена, и двадцать самозарядных винтовок Мондрагона, и австрийские карабины. Ну и гранаты, пистолеты и бебуты, разумеется. Лезть по горам – та еще задача. Но небольшой отряд всадников продвигался вполне приличными темпами. Сказывалось наличие корейцев в отряде. Они легко договаривались с местными жителями в горных поселениях и те, за небольшую плату, охотно показывали удобные пути. А нередко и проводников выделяли. Японцы еще не успели проникнуть в корейскую глубинку и не имели здесь большого влияния. Налет на дворец был прост и больше напоминал остросюжетное приключение в духе «Сердца трех» или «Индиана Джонс», чем военную операцию. Семен Михайлович повторил прием, явленный им миру в Ичжоу. То есть, вывел своих бойцов на улицы Сеула и открыто повел к Императорскому дворцу. Как ему сообщили после разведки союзные корейцы – японцев в городе было не очень много. Кое-какие тыловые части держали береговую оборону в порту и охраняли склады. Плюс мелкие патрули и посты. Прорыв Ренненкампфа и занятие им островов на реке Ялу вынудило японцев стягивать войска отовсюду, оставляя в тылу лишь самый минимум. А тут он – как снег на голову, прямо с гор. Шли не скрываясь. А корейцы, включенные в отряд, охотно сообщали прохожим, что они состоят при Маньчжурской армии генерала Куропаткина. Совершенно точно эта новость должна была ошеломляюще подействовать на генерала Ноги. Редкие стычки с японскими патрулями заканчивались «в сухую». Бойцы Буденного буквально сметая противников из автоматического и самозарядного оружия. Да и сколько их там было этих противников? От трех до пяти бойцов в патруле. Невеликая сила. Тем более и к отпору они оказались не готовые. Психологически. Тыловые части. Шум, бардак и неразбериха в городе нарастали. Чем Семен Михайловича и воспользовался с превеликим удовольствием. Скоротечный бой у ворот дворца. Организация собственного блокпоста с парой пулеметов и десятком самозарядных винтовок. Рывок внутрь. Перестрелки, больше пистолетные, накоротке. Изредка в ход шли гранаты. Новые. Опытные. Их преимущество – простенький терочный взрыватель. Мелочь, а приятно. Возиться с фитилем уже не требовалось. Двое убитых, трое раненых, но вот он последний рубеж. Четверо японцев с револьверами за поваленным столом. Очередь из пулемета, прямо сквозь столешницу. Пробежка. Несколько выстрелов из пистолета. Удар ногой в дверь. И вот уже русские разведчики врываются в довольно скромные покои Императора Кореи. Ну а что вы хотели? Он под домашним арестом уже многие годы. Бежать? Прямо сейчас? Через горы? Почему нет? Имея слабый и склонный к авантюрам характер Коджона Чосон охотно согласился на предложение генерала Куропаткина, переданное ему Буденным. Через переводчика, разумеется. Мало того, что эта выходка была ему по нутру, так еще и позволяла утереть нос тем, кто так долго держал его в страхе, тем, кто отравил его чудом выжившего старшего сына, тем, кто убил его жену. И вот Владивосток. Долгий и сложный путь успешно пройдет. Лицо Коджона откровенно светилось от счастья. Они сделали это! Они ушли! Он и его дети: три сына и дочь. Адмирал Алексеев, «прискакавший» на Дальний Восток практически сразу, как узнал о заваренной Куропаткиным каше, лично встречал дорогого гостя. Торжественный прием. Переговоры. Пресс-конференция. Император Кореи, выйдя перед алчущими взглядами журналистов, натурально зажег, выдав на редкость остросюжетную и душещипательную историю! Он поведал и о государственном перевороте 1895 года, в ходе которого японцы убили его любимую супругу. И о том, как мучали его, морили голодом, угрожали, избивали. И о том, как шантажировали расправой над детьми, дабы он согласился на разрыв отношений с Россией в феврале 1904 году. Алексеев был в восторге. Журналисты тоже. Ведь это сенсация! Но дальше оказалось острее и интереснее. Следуя предложенной генералом Куропаткиным схеме, он обнародовал свое прошение к Императору России, чьи солдаты спасли его и его детей от смерти. Он нижайше просил принять его и всю Корею в вассалы дабы защитить от безжалостных японцев, которые распространили свой план «Желтой хризантемы» и на корейцев. Кроме того, он заявил, что денонсировал союзный договор с Японией, равно как и Канхвадский торговый договор от 1876 года. Полностью. В одностороннем порядке. Пустая и досужая болтовня, в общем-то. Если бы не одна деталь. Японские войска находились на территории Кореи на правах союзников. В связи с разрывом союзных отношений между Кореей и Японией они совершенно внезапно оказывались на территории нейтрального государства. И по нормам международного права они должны быть интернированы. Конечно, международное право, то еще дышло. Но не для Японии в этой обстановке…. Пикантности добавляло то, что быстро совершить государственный переворот и поставить в Корее нового вана было невозможно, потому как все законные наследники Коджона были вместе с ним во Владивостоке… Глава 7 20 августа 1904 года, Санкт-Петербург Новоиспеченная Юлия Александровна Давыдова сидела в открытой коляске спиной вперед и задумчиво смотрела на людей вокруг. Коляска покачивалась в такт не самой лучшей брусчатке, регулярно подмачиваемой наводнениями, и думала о своей судьбе. Кто она? Кто ее настоящие родители? Она это истово пыталась узнать еще тогда, когда жила в Японии. Но тщетно. Словно стена. Никто ничего не знал, не видел и не слышал. О том, что Алексей Николаевич выдумал всю эту историю с Давыдовым, она прекрасно знала. Вместе же над ней корпели, сверяя и уточняя детали. А потому отлично понимала раздражение своего «брата». Да, против воли Вдовствующей Императрицы он не пошел, но общение свел к самому минимуму, не желая знаться «с безродной дворняжкой, шлюхой и авантюристкой». Да-да, именно так он ее и охарактеризовал при попытке пообщаться приватно, по-семейному. Юлия Александровна не обиделась, прекрасно понимая, что он прав. А потому больше и не стала даже пытаться. Пару раз они встречались в церкви и на приемах, но Анатолий Владимирович кидал на нее столь уничижительные взгляды, что она даже в его сторону более и не смотрела. Нет и нет. Напротив нее сидела Вдовствующая Императрица Мария Федоровна и с некой умильностью смотрела на этого дикого зверька. Нехватка воспитания и образования давали о себе знать, не сразу, но давали. Юлия откровенно плавала по очень многим вопросам. Но живой, цепкий, гибкий ум, внимательность и какое-то чутье что ли, компенсировали многое. Ей было на удивление легко с ней разговаривать. Почему? Не секрет. Эта девочка просто еще не знала, как правильно нужно думать, что позволяло раз за разом узнавать от нее самые обыденные вещи, рассмотренные под другим углом. И не только. Людей она оценивать тоже умела очень хорошо. Постояла рядом, улыбаясь как наивная дурочка, послушала, а потом шепотом на ушко выдала настолько точную характеристику на собеседника, что хоть стой, хоть падай. А иной раз подмечала и такое, что и весьма опытная в таких делах Мария Федоровна не видела ранее. За бесценную помощь в проведение операции «Буря в стакане», приведшей к разгрому Японских вооруженных сил Юлия Александровна была очень щедро награждена. Кроме августейшего подтверждения происхождения ее возвели в баронское достоинство, породив тем самым ветвь баронов Давыдовых. Да, баронов в Российской Империи по традиции жаловали выходцам из Прибалтийских земель. Но и Юлия Александровна не была похожа на типичного подданного Императора. Ну и, разумеется, новоиспеченная баронесса Давыдова получила и награду категории «вислюлька» – малый крест ордена Святой Екатерины. Для женщины выходило весьма недурно по тем годам. Но главное не в этом. Главное в том, что Мария Федоровна не отпустила ее вновь на Дальний Восток. После нападения эсеров на Алексея Николаевича попросту не решилась. Беременной женщине не место на войне. О чем тому и отписалась. Дескать, заканчивай войну и приезжай уже в столицу, тут и обвенчаем вас при всем параде. Мгновение и Мария Федоровна вздрогнула. Милое личики Юлии исказилось, став хищным и очень опасным. А откуда-то из складок одежды вынырнул пистолет. Вдовствующая Императрица и отреагировать-то не успела, как ее японка подалась вперед и, опершись коленкой о сиденье, вскинула пистолет и открыла огонь. Выстрел. Выстрел. Взрыв! Да такой громкий, что в ушах зазвенело…. Анатолий Владимирович Орлов-Давыдов стоял возле кареты и нервно курил. Он был раздражен собой и ситуацией чуть более чем полностью. Да, гадостей всяких он наговорил этой авантюристки от чистого сердца. Но кому когда была нужна правда? Не выдержал. Погорячился. С кем не бывает? Только что делать теперь? Ведь очевидный же промах, который вряд ли пойдет на пользу и ему, и его детям. Юлия Александровна приближена Вдовствующей Императрицей. Кроме того, она ждала ребенка от генерала Куропаткина, ставшего за последние месяцы натурально героем России. О продвигаемой им новой методике войны все только и говорят. Блистательные победы лучшее доказательство правоты. Пойти извиниться? Сказать, что вспылил? Нет. Этого точно будет недостаточно. Он помнил этот взгляд и эту реакцию. Холодно, спокойно и веско его слова были приняты к сведению. Никаких лишних эмоций. Далее последовало несколько «контрольных» взглядов при встречах и все. Как отрезало. Она стала его избегать подчеркнуто и демонстративно. Он попытался навести о ней справки. Но ничего нового не узнал, кроме разве что одной детали. Согласно легенде, которую Куропаткин предложил Юми, от нее отвернулась ее мать-японка. И она, в надежде, что хотя бы в лице родственников отца она сможет найти свою семью, согласилась на ужасные поступки и прошла через очень многое. И тут он взял и наступил ей на самую больную мозоль. Ведь как еще можно трактовать его поступок? Граф погорячился и понимал это. Сестра она ему или нет – это не важно. Главное, что не нужно было ей такого говорить. Глупо и недальновидно. Теперь, после такой явственной реакции с ее стороны, он даже как-то и засомневался. А может и правда, сестра? А он… - Анатолий Владимирович! – Услышал Орлов-Давыдов оклик знакомого голоса. Поднял глаза и увидел натурально гарцующего на разгоряченной лошади своего юного знакомца из полка Конной лейб-гвардии. – Рад вас видеть! - Взаимно Павел Петрович, взаимно. Торопитесь куда? - А вы не знаете? Смотрю у экипажа… - Что случилось? – Перебил он собеседника. - Ваша сестра – огонь! – Воскликнул он с каким-то безумным огоньком в глазах. - Что?! - На Вдовствующую Императрицу Марию Федоровну бомбисты покушение задумали. Так она с ней в коляске была. Заметив подлеца с бомбой, выхватила пистолет и начала палить. Попала по кофру. Тот вдребезги разлетелся. - Ох! - Это еще не все! Оказалось, что тот подлец был не один. Завязалась перестрелка. Еще двух бомбистов сестренка ваша пристрелила. А четвертого – зарезала! Представляете! У него патроны в револьвере кончились, вот он к коляске подбежал и схватил ее со спины, пытаясь стащить. А она откуда-то выхватила кинжал и ударила, не глядя за спину. Шею и вспорола. Кровищи – жуть! Но там и ножичек – дай Боже! Мария Федоровна жива и невредима. А сестренку вашу ранили. Вроде ничего страшного – одна пуля по плечу чиркнула. Это пятый бомбист пытался стрелять, но его уже прохожие скрутили. Вы бы ее видели! – С восхищением воскликнул штаб-ротмистр. - Стоит она в коляске. Вся в крови с головы до ног. Белое платье чуть подрано и уже совершенно алое. Всю трясет, глаза безумные, в одной руке кинжал, в другой - пистолет. Валькирия! Просто валькирия! И это – беременная баба! Ну и дела!