Он желал душевного покоя, как страдающий от жажды мечтает о воде. И решил отправиться к великому Марпе Переводчику, который, по словам окружающих, лишь один мог ему помочь. Идя по Березовой долине, он вспоминал, сколько времени ему потребовалось, чтобы овладеть колдовскими заклинаниями, – два года. Несомненно, такой же срок понадобится, чтобы научиться творить добрые дела. Входя в дом Великого Ламы, он чувствовал себя почти счастливым. Марпа ждал его, потому что предыдущей ночью видел сон, который возвестил ему приход Миларепы и открыл, что они были связаны еще в предыдущих жизнях. Пристальный взгляд Марпы остановился на пришельце. – Достопочтенный Лама, великий Марпа, я чудовищный преступник. – Если ты преступник, не обвиняй себя передо мной. Меня ты ничем не оскорбил. – Я вверяю вам свое тело, свое слово и свое сердце, а у вас прошу пищи, одежды и обучения. Укажите мне путь, ведущий к совершенству в течение одной жизни. Марпа стряхнул пыль с одежды, словно что-то его раздражало. Опустив веки, он ответил: – Я принимаю в дар твое тело, твое слово и твое сердце. Но я не дам тебе пищи и одежды одновременно с обучением. Или я дам тебе пищу и одежду, а за обучением ты обратишься к другому, или я буду учить тебя, а пищу и одежду ты будешь искать в другом месте. Или то, или другое, ты должен выбрать! – Я выбираю обучение у вас. Марпа начал энергично скрести локоть. Миларепа радостно воскликнул: – Я буду жить подаянием, просить у жителей долины еду и одежду. – Ладно, – ответил Марпа, на руке которого выступила кровь. – А теперь выйди из храма и вынеси свою книгу заклинаний. От твоего запаха божества задыхаются. Так холодно принял Миларепу Великий Лама. Его жена оказалась гостеприимнее. Она предложила гостю миску супа и показала место, где прилечь. На следующий день Миларепа начал просить подаяние по всей долине. Марпа наконец навестил ученика и спросил, каковы были его преступления. Миларепа рассказал про свою месть, разрушение дома, бурю и град. – Отлично, – сказал Марпа, – теперь ты сделаешь то же самое для меня. Полезай вон на ту скалу и пошли град на Йаброг и Линг. Потом устрой небольшую бойню для горцев, живущих по дороге к Лхобраку. Исполнив все это, Миларепа распростерся перед Марпой и потребовал сообщить ему, как достигнуть высшего совершенства. Марпа побагровел и закричал. Слова извергались из его рта, как плевки. – Что я слышу? В ответ на твои преступления? Поведать тебе тайну добра после совершенного тобой зла? Да у тебя ни капли достоинства! Ты не заслуживаешь моего внимания, ни одного моего слова! Немедленно иди восстанови урожай жителям Йаброга и Линга и верни здоровье горцам. И пока не кончишь, не смей являться ко мне. Миларепа понял, что ему надо искупить вину. Он постарался как мог и вновь упал к ногам Марпы: – Великий Лама, я раскаиваюсь. И жду обучения. Марпа почесал в затылке. Всякий раз, как он видел Миларепу, у него начинался зуд. – Попозже, попозже… Ты еще не готов. Зло легче творить, чем добро, и гораздо быстрее, тут не надо усилий. Но зло липнет к тебе. От него не так просто избавиться… – Великий Лама, умоляю! – Построй мне круглую башню. – Простите? – Мне нужна круглая башня. Выстрой круглую башню. И Миларепа начал собирать и тесать камни, рыть землю под фундамент, намечать план постройки… И вот она стала постепенно подниматься. Спина и руки Миларепы кровоточили от тяжких усилий, но башня росла и росла. Когда она была почти готова, явился Марпа: – Что ты делаешь? – Я заканчиваю круглую башню, Великий Лама. – Ты спятил? Я тебя никогда не просил строить круглую башню! Немедленно разбери ее. И отнеси камни и землю на место! – Но… Достопочтенный… – Ты слышал, что я сказал? Миларепа выполнил приказ. Разобрав башню и отнеся камни и землю на место, он упал в ноги Марпе: – Великий Лама, я раскаиваюсь. И жду обучения. – Построй мне башню в форме полумесяца. Не говоря ни слова, Миларепа принялся за работу. По крайней мере, теперь он знал, где искать камни. И Миларепа начал собирать и тесать камни, рыть землю под фундамент, намечать план постройки… И вот она стала постепенно подниматься. Спина и руки Миларепы кровоточили от тяжких усилий, но башня росла и росла. Когда она была почти готова, явился Марпа: – Что ты делаешь? – Строю башню в форме полумесяца, Великий Лама, башню, которую вы попросили. – Я попросил такую башню? Что за бред! Немедленно уничтожь эту бородавку! И отнеси камни и землю на место. – Но… Достопочтенный… – Ты слышал, что я сказал? Миларепе хотелось плакать, но вместо слез у него потекла кровь – настолько его руки и спину изуродовали блоки гранита. Все же он выполнил приказ и отнес все на место. Утром к нему в келью вошел улыбающийся Марпа. – Я хорошенько подумал, Миларепа. Построй мне треугольную башню. – Вы уверены, что вам нужна такая башня, Великий Лама? Великий Лама начал чесаться, как будто Миларепа был блохой или слепнем – чем-то презренным и в то же время невыносимым. – По-твоему, за мной водится привычка говорить неизвестно что? И Миларепа начал собирать и тесать камни, рыть землю под фундамент, намечать план постройки… И вот она стала постепенно подниматься. Спина и руки Миларепы кровоточили от тяжких усилий, но башня росла и росла. Все его тело представляло собой одну гигантскую рану. Иногда с наступлением темноты к нему тайком приходила жена Ламы, приносила лечебную мазь и миску супа. Миларепа достроил треугольную башню и радостный явился к Марпе: – Великий Лама, я закончил треугольную башню. Жду обучения. – Что за чушь! Разрушь эту никчемную постройку. И отнеси камни на место. – Но… Достопочтенный… – Ты слышал, что я сказал? Великий Лама даже не поднял своих фиолетовых век, чтобы посмотреть на Миларепу. – Ты мне надоел, Миларепа, если бы ты знал, как ты мне надоел… Ты, значит, ничего не понимаешь? – Да, Великий Лама, я ничего не понимаю. Я просто вижу, что вы готовы помочь кому угодно, рассказать, как достичь счастья, любой искусанной блохами бродячей собаке, но только не мне. При слове «блохи» Великий Лама начал чесаться. – Ты что, пьян? Он открыл глаза, пристально посмотрел на Миларепу и тут же с силой ударил его. – Мне тебя жалко. Построй мне белую башню в девять этажей с островерхой крышей. Эта башня останется стоять. Когда ты ее закончишь, я передам тебе секрет счастья. И Миларепа начал собирать и тесать камни, рыть землю под фундамент, намечать план постройки… И вот она стала постепенно подниматься. Спина и руки Миларепы кровоточили от тяжких усилий, но башня все росла и росла. Миларепа думал, что на этот раз Лама непременно выполнит свое обещание. Прошло несколько месяцев. Миларепа достроил белую башню в девять этажей с островерхой крышей и пришел за обещанной наградой. Лама набросился на него и стал вырывать ему волосы, хлестать по лицу и бить о стены. Миларепа и охнуть не успел, как очутился на земле, весь в крови и синяках. Над ним возвышался грозный Лама, готовый при малейшем движении его век нанести новый удар. – Ты просто слабоумный, Миларепа, в этом монастыре никогда еще не было такого дурака! Неужели ты ничего не понимаешь? Ты правда веришь, что все можно купить за одну идиотскую силу твоих мускулов? И ты правда веришь, что какая-то башня, будь она круглой, квадратной, в виде полумесяца, восьмиугольной или девятиэтажной, может привести тебя на путь мудрости? Да у тебя в голове меньше ума, чем у любого придорожного камня! Тут Марпа пришел в ярость и снова начал бить Миларепу. Пришлось вмешаться монахам, они вырвали его из рук разъяренного Ламы. Ночью жена Марпы пришла лечить Миларепу. – Странно все это, – сказала она. – Почему он отказывается учить тебя и только тебя? Не знаю. Мне-то он говорит, что ты для него как любимый сын… Может, он ждет, что ты поднесешь ему подарок, как другие? Я тебе дам кое-что из моих вещей. Большую порцию масла, маленькую медную кастрюльку и, главное, вот этот изумруд – я слышала, что он очень ценный. Когда назавтра Миларепа со своими завернутыми в шелковую ткань дарами предстал перед Ламой, тот прогнал его: – Все это я получил в подарок от других! Ты мне даришь мое собственное добро! Приноси мне только то, что сам раздобыл. – Великий Марпа, я ухожу. Вместо обучения я заслужил одни оскорбления, побои и полное истощение сил.