Я замешкалась, но быстро согласилась, видя, что другого варианта у меня нет: — Ты сможешь отвезти меня в участок? Я хочу попробовать пробраться к Алексу, — вопрос был проверочным. Показалось, если враг, не отвезет. Но к Алексу мне было нужно тоже. — Отвезу, но тебя туда не пустят, думаю. Зайдем в отдел, когда приедет адвокат, хорошо? Он отвез меня в участок, как и обещал. За все время мы не обменялись и парой слов. Я не знала с чего начать, Артем не предпринимал попыток к диалогу. Так и провели весь путь в тишине. — Значит, ты работаешь на Волкова, — резюмировала я, смотря на унылое здание участка. После сезона дождей город напитался серостью, депрессией и монохромом, безразмерно раздавая своим жителям хандру. Куда ни глянь, везде унылость, от которой волком выть хотелось. Раньше я этого не замечала, а сейчас… А сейчас без Алекса я ощущала холод и несоизмеримое чувство одиночества в родном городе. Молчун не ответил, рассматривая приборную панель. Я продолжила. — Ты работаешь на Волкова, а Алекс с ним закусился. При этом Леша тебе верит, просил меня слушать тебя. А Темир сказал, это ты взорвал машину. Кому мне верить, Тем? Это ты пытался взорвать Алекса? — Нет, я не пытался его взорвать, — напряженно ответил, будто его уже достали с этим вопросом и тема была для него болезненной. — Но ты работаешь на Волкова? — когда он не ответил, продолжила: — Ты же понимаешь, что я расскажу обо всем Алексу? — Ты можешь ему рассказать, — Артем повернулся ко мне и улыбнулся уголками губ. — Я бы не стал действовать за его спиной, но на твоем месте я бы никому, кроме Алекса, не рассказывал о происходящем. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы его реально завалили в камере. — Его правда могут там убить? Ты так говоришь, потому что знаешь, что меня туда сейчас не пустят? — Мы постараемся сделать так, чтобы не грохнули. Нет, мы сделаем так, чтобы не грохнули, если ты не ляпнешь лишнего у следака. — А что я могу ляпнуть лишнего? — настал мой черед напрягаться. Я не узнавала Артема. Из вечно молчавшего и у себя на уме парня, он резко преобразовался в уверенного мужчину, и он знал, что делать. Чем-то сейчас он мне напоминал Вестника. Вальяжные расслабленные жесты, четкая речь и точное знание того, что делать. — Я не знаю, что ты знаешь, но лучше изобразить дурочку и ни в коем случае не упоминать ни о каких делах Вестника. По Волкова лучше вообще молчать. Я не знаю до конца, что и кому наплел Темир, поэтому лучше молчи. — Темир? Наплел? О чем ты? Он же всегда был за меня…. — Темир неплохой мужик, но наша работа делится на два полигона: назови его светлой и темной стороной. Вот я и Вестник, на стороне тьмы, а Темир — скажем официальный охранник. Он исключительно на светлой стороне и никак не связан с теми делами, что проворачиваем мы. И обычно мы не пересекаем светлое и темное, чтобы не смущать людей, не заставлять их делать выбор, но твое появление и то, что Темира назначили твоим телохранителем, немного спутало наши планы. Вы слишком сдружились с ним, он начал лезть в дела Алекса и вот итог. — Это все его работа? — Взрыв, да. Хотел тебя, да и других людей обезопасить от дьявола. Ну его можно понять с одной стороны: Алекс творит беспредел. Много кто готов его вальнуть, но мы должны защищать наших людей и убрать крысу, которая сдала Вестника. — Он же мог меня взорвать, — прошептала ошарашенно. — Он все просчитал, уверен. Тебя бы не зацепило. Детали мы уточним. Хорошо, что все хорошо закончилось. — Как давно ты говоришь? — голова шла кругом от полученной информации и я решила заговорить на отвлеченную тему, чтобы параллельно переварить услышанное. — Когда голову проломили, немного начал, но такой бред получался. Как блок стоял, — он улыбнулся мне. — Знаешь, как мне давно хотелось с тобой поболтать? Чтобы не этим дурацким телефоном в лицо тебе тыкать, а вот так, как полноценные люди. Алекс водил меня к специалистам, но толку не было. Я смирился. А когда увидел тебя… — в его шоколадных глазах мелькнул свет с примесью тоски. — А когда мы начали с тобой общаться, я понял, что у меня есть стимул. Записался к психологу, потому что проблема была в голове уже, я это понимал. И начал заниматься. Ну, ты знаешь, я рассказывал. Тут он не врал. Про психолога он рассказывал мне и я неоднократно поддерживала парня, говоря, что у него все получится. — Я помню про психолога, ты делился. А когда говорить смог? — Когда звонил тебе. Страх творит чудеса с людьми. Кто-то мать родную продает, а я излечился. Когда пришла инфо, что в тачке динамит, я испугался до жути за тебя и начал звонить. Ты не ответила и, будешь смеяться, но из моих уст столько мата полилось… Я не сразу понял, что вслух говорю. А потом узнал, что поздно, тачку взорвали. Я как раз подъезжал. Я тогда понял, как все это выглядело и… Мне нужно было время во всем разобраться и доделать то, что Алекс приказал. Поэтому пропал. — У тебя очень приятный голос. — Иногда трою. Остановиться не могу, — улыбнулся снова. — А ты пой, — хихикнула я. — Говорят, помогает. — Ага. Вот бы забавно было, если бы я Темиру все пропел, — он заразительно засмеялся, но потом резко стал серьезным. — Пойдем в отдел. Адвокат на месте. Нам тоже нужно там быть. Тебя хочет допросить следователь. — По поводу? — я уже открыла дверь, но вновь закрыла ее. — Алекса обвиняют в убийстве мэра. Мы подозреваем, что Темир с ним спелся и взрыв тоже с его подачи был. Как-никак, тебя Вестник из-под носа у мэра увел, тот так это не смог оставить. Сейчас мы не знаем еще, какие обвинения будут предъявлены Алексу, скорее всего будут топить, чем смогут, все проверять и всех, кто пытался заявы на него писать, вызывать снова. Нам предстоит долгая работа. Но мы справимся, ты не переживай, — он взял меня за руку и сжал ее. — Все будет хорошо. А теперь выходи. Я вышла из машины и тяжело вздохнула, увидев, как рядом парковался брат. Он не сразу увидел меня, помогая Рите выйти из авто. Когда заметил, сразу скривил недовольное лицо. Ясно. Мы все тут собрались по одному поводу. Вспомнились слова Артема о том, что будут собирать всех, кто раннее писал заявления на Вестника. Брат был в числе желающих посадить Лешку. — Ты тут что делаешь? Это ты была той девушкой, которая была к ним? — брат подошел ко мне, налетая сразу с расспросами. Я ответить не успела, он сам все понял. По моим забегавшим от неожиданной встречи глазам догадался. — Ты снова с ним спуталась? А как же Краснов? Ты в своем уме? — набросился на меня. Ох, его аж застрясло от злобы. Доставайте стаканы, страдающие от боли в спине, змеиный яд брызгал во все стороны и был бесплатен. — Ты в своей личной жизни разберись, ладно? А потом в мою лезь, — едко процедила, покосившись на побледневшую Риту. Старалась не выдавать дрожь в голосе. Внутри все бурлило, руки охватил нервный тремор. Артем заметил мое состояние и сжал мою ладонь, что не утаилось от посторонних взглядов. Брат вопросительно изогнул бровь, заметив подобный жест, а Ритка засмеялась, демонстративно обнимая моего брата и чмокнула его в шею: — Сем, у твоей сестры на фоне беременности произошел скачок гормонов. Раньше она такой не была, топила за разумность и рассудительность, а теперь в мужчинах запуталась. Даже не постеснялась своего любовника привести в отдел, переживая за другого. А ты? — она обратилась к Артему. — Ты мужик или нет? Она от тебя беременна, а спит с твоим хозяином! Тебе приятно самому, когда об тебя ноги вытирают? Я пораженно застыла на месте, не понимая сути негатива: страх, что расскажу Семену или зависть? Раньше я никогда не замечала от Риты злобы в мой адрес и сейчас не узнавала подругу, в своем замешательстве потерявшись с ответом. Вступился за меня Семен: — Со словами поаккуратнее! — цыкнул на нее и внимательно посмотрел на меня. От его нахмуренного и пропитанного напряжением лица мне стало не по себе. — А куда уж аккуратнее? Ведет себя, как шлюха последняя, а я аккуратнее?! Я между прочем…, — договорить не успела, вскрикнув от звонкой пощечины. Брат не стал церемониться с ней. Схватив ошарашенную девушку за запястье, грубо притянул к себе, процедив: — Еще раз твой поганый язык скажет что-то в адрес моей сестры, пожалеешь. Поняла? — Никогда не смей меня бить. Понял?! — она вырвала свою руку и злобно зыркнула в мою сторону. — Что смотришь? Сейчас начнешь меня порочить в слезах? Давай, поплачь! Скажи, что я шлюха, залетела от другого, обманываю Семена! Давай, скажи. Это же вполне в твоем стиле! На этой ноте она убежала прочь, закрывшись в машине и разрыдалась там. Брат покосился на свою девушку, после перевел взгляд на меня: — Ты что-то знаешь, да? — тихо спросил. — Она просто перенервничала. Скачок гормонов произошел, — в такт ему ответила и кивнула Артему в сторону дверей участка. — Ты снова сошлась с Вестником? Краснов в курсе? — Да, мы вместе. Тебе придется это принять, хочешь ты этого или нет. — Принять то, что моя сестра рушит свою жизнь? — усмехнулся, отвернулся в сторону и задержал взгляд на моем "Ягуаре". Облизнул губы и потом снова покосился на меня с усмешкой, ткнув указательным пальцем. — Я сейчас приехал, чтобы написать на него заявление за то, что он отжал у меня бизнес. Его посадят, я его потоплю. Советую одуматься и вернуться к Краснову, пока не поздно. Он был очень рад ребенку, не губи шанс на нормальную жизнь. — Займись своей личной жизнью. Твоя невеста плачет, — я направилась в сторону входа, но потом обернулась и насмешливо посмотрела на брата. Мне показалось, в этот момент у меня получилось повторить жест Вестника. Будь у меня карманы джинсов, а не платье, куда можно спрятать руки, сходство было бы стопроцентным. — Даже если мой мужчина останется в этих стенах на десяток-другой лет, я все равно его не предам. Ты можешь писать сколько угодно заявлений, у нас лучший адвокат в стране и много связей. Помни это. И еще. Если ты идешь против моего мужчины, ты идешь против меня. Что для тебя важнее: деньги или я? Ждать ответ не стала. Пусть подумает и сделает выбор. Я уже стала привыкать терять близких мне людей. Поздоровавшись с уже знакомым мне адвокатом, я прошла в участок и направилась к следователю. Глава 30 Из участка я вышла с ощущением полной выпотрошенности и жаждой налакаться крепким алкоголем. Подобного рода желание было для меня в диковинку и непозволительной роскошью, которой стоило пренебречь до времен, когда будет можно. А пока могу разве что безалкогольный глинтвейн тяпнуть, представляя, будто пила настоящий алкоголь. Удивительно, но на улице было солнце. Оно нежно облизывало лицо лучами, будто успокаивая и согревая от происходившего вокруг меня вокруг меня хаоса, в водоворот которого я умудрилась погрузиться с макушкой. В тьме последних событий появившееся солнышко было своеобразным знаком, что все будет хорошо. Добро всегда побеждает зло — это закон. Только вот полюбила я Белиала и далеко не факт, что как раз он находился на стороне добра. К Алексу меня не пустили. Более того, давили, нагнетали, намекали, требовали. Уже наученная горьким опытом, я отказалась общаться без адвоката, тем самым безумно выводя следователя. Он ждал меня. Люди Вестника напугали полицейских при задержании и те растерялись или «забыли» доставить и меня в участок. Прибыв самостоятельно, я подарила следователю надежду на сладкую пилюлю для танца смерти на свободе Алекса. Высокий и излишне худой мужчина с жёлтыми белками глаз, называвший себя Валентином Михайловичем, с особым удовольствием рассказывал мне под видом сочувствия про перспективы Алекса. Если верить ему, Вестника ждал пожизненный срок, но вариантов остаться живым у него не было. Слишком много людей жаждало уничтожить моего мужчину, сведя таким образом счёты. Рэкет, незаконная торговля оружием, убийство мэра и еще десяток других незнакомых мне имен. Нанесение тяжких и средних телесных, удерживание силой, кража людей, взятка должностным лицам. Это не весь список, которым кичился следователь, радуясь аккуратной стопочке заявлений на своем столе. Кто-то капитально взялся за Алекса, топил его, не давая шанса вдохнуть кислород оправдания. Это конец. Я видела занервничавшего адвоката. Он сам не верил в благоприятный исход дела и намекнул мне, что тут поможет или бог или сатана и на его практике таких дел у него ещё не было. Другими словами: мы были обречены. Между мной и Алексом снова появилась огромная пропасть, края которой были настолько далеки друг от друга, что ни один мост не мог соединить противоположные стороны, дав нам хотя бы шанс. Или пожизненный срок или смерть — никаких перспектив. Мне хотелось верить… Нет, я верила в то, что Алекс выплывет наружу, сможет противостоять неприятелям и будет жить, но вдали от нас: меня и нашего сына. Как бы странно не звучало, я приняла реальность такой, как она есть и успокоилась. Мне стоило подумать о ребенке и о себе. До самого конца, не так ли? Он сказал, что его женщина должна быть с ним до самого конца, и я буду. И буду беречь то, что ему дорого: себя и нашего ребенка. — Когда он сказал, что у них на него ничего нет, он меня успокаивал, — поделилась я с Артёмом, млея от теплых лучей возле дверей отделения. — Он всегда купировал мои истерики всеми законными или нет способами. Солгал, чтобы не боялась. — Я бы тоже на его месте поступил также. — Это конец, да? — Мы будем бороться. Своих мы не бросаем. Тем более, Алекса никто не оставит. Будь уверена, у него туча недоброжелателей, но и грозовое небо друзей тоже есть в наличии.