Ответил приятный мужской баритон. — Да, я слушаю. — Скажите, это видеоцентр? — Нет, это дискотека. — А видеоцентр работает? — Закрылся двадцать минут назад, — с неохотой произнес мужчина. Архипов торопился, чтобы собеседник не повесил трубку. — Извините, а завтра там можно фильм посмотреть? Вечером? Человек на другом конце линии наверняка был сильно озадачен. — Ну конечно, с трех часов дня. Линия разъединилась. — Я ему надоел, — сообщил Архипов, но все уже поняли, о чем шла речь. Значит, скорее всего, они были там. На квартиру он не повез бы ее из соображение безопасности, Мало ли что, соседи и тому подобное… — Если завтра мы там что-нибудь узнаем, то и Москвич, в принципе, нужен, — сказал Троицкий. — Кто знает… — Философски откликнулся Деев. — Бывает, что, вроде, все — вот оно, в руках — и тут какая-нибудь случайная мерзость нарушает все планы. Не так, что ли? Архипов знал всю истинность этих слов и поэтому старался не думать о будущем дне. Сколько еде это продлится? Неделю, две? А может два года как говорил Троицкий про дюссельдорфского убийцу. Случайность… только на случайность приходилось рассчитывать. Убийца ошибок не допускал. Единственная его помеха состояла в том, что город еще не разросся до московских размеров. Здесь искать было, несомненно, легче. — А Дюссельдорф — большой? — неожиданно спросил он у Троицкого. — Ты не поверишь, — ответил тот, — такой же как и Калининград. В конце прошлого или начале этого века. Это сейчас он заметно расширился. — Я постоянно думаю, — начал Деев, теребя край своего костюма. — Что же движет этим придурком? — Даже не пытайся, — посоветовал Троицкий, — он как медуза. Плывет по течению, разве он руководствуется какими-нибудь принципами? Убил и съел. Потому то мы и не можем его поймать, что у него другая психология. Или ее отсутствие. Например, ты можешь сказать, почему собака побежала туда или сюда? Вот-вот, и она не может этого сказать. Просто побежала и все. — Но он довольно хорошо бегает, — возразил Архипов. — Он знает, куда бежит. — Это все ерунда. Еще товарищ Павлов изучал такие вещи. Врожденные и приобретенные рефлексы. Он рожден убивать, хочешь ты этого или нет, надо смотреть на подобные вещи его глазами. — В таком случае, — медленно произнес Доев, — я вижу довольно мрачную картину. Как-будто у него не было другого выбора в жизни. Вряд ли. Что-то подвигло его этим заниматься, и таких причин, по-моему, не очень много. Он может быть психически больным и пытаться сделать мир по своему образу и подобию, таким, каким он его видит в своих бредовых фантазиях. С таким же успехом он может быть религиозным фанатиком — таких случаев можно привести миллион. Не исключено, что он наркоман. — Но он не убивает их с целью ограбления, — сказал Архипов. — Мы точно этого не знаем, — Деев продолжал, — а скорее всего, что все сразу в нем сплелось. Все пороки человечества. Еще секса добавить для полной картины. Никто не сказал ни слова. — А если его в детстве изнасиловали, а теперь он затаил злобу на весь мир? — Архипов тоже многое бы отдал, чтобы понять, что им движет. — И такое возможно, — вздохнул Доев. На город опустилась глубокая ночь, по подоконнику зашелестел не то дождь, не то снег. — Еще жажда славы, известности, — после некотором паузы сказал Деев. — Вспомните Ли Харви Освальда. Он прославился на весь мир благодаря одному выстрелу, правда нигде не доказано, что стрелял именно он, но факт остается фактом, парень заработал своей семье состояние. — Короче, предпосылок полно, а у нас на руках одни буквы, — подытожил Архипов. — И мы не знаем, что с ними делать. Глава 16 На следующий день в шестнадцать ноль ноль Архипов и Деев стояли на ступеньках видеоцентра. Встроенное помещение в прошлом служило местом сбора всех городских видеоманов. Здесь можно было купить и запрещенные фильмы и порнографию. Теперь тут размещалась дискотека и несколько кабинок для просмотра фильмов по заказу. Фильмы то конечно редко кто приходил смотреть, но занять кабинку на полтора часа за мизерную плату и безо всяких документов желающие находились. Они прошли в холл. Уставленное зеркалами помещение создавало впечатление внушительного пространства. В углу холла произрастал огромны зеленый фикус. Словно из под пола перед ними появилась маленькая старушка, с ног до головы закутанная в серый пушистый платок. — Хотите что-нибудь посмотреть? — быстро сказала она, протягивая каталог. — Выбирайте. Просмотр — пятнадцать тысяч. — Сказан это, она исчезла в гардеробе. — Бабуля, — позвал ее Архипов, — мы по делу. — Что? — высунулась она из-за двери, не расслышав. — Уже выбрали? Так быстро? — Я говорю, по делу мы. Бабка вышла, вопросительно глядя на двух молодых людей. — Что такое? — Где то месяц назад, — с ходу начал Архипов, — мужчина в костюме, в очках, стройный, с шампанским и девушка, молодая, лет двадцати двух, к вам не заходили? Вечером, часов в одиннадцать? Бабка насторожилась. — А нам какое дело, ходят тут… не знаю. Не помню. Архипов достал красную книжицу и сунул ей под нос. — Уголовные розыск, потрудитесь, все-таки вспомнить. — Он принял важный и озабоченный вид. — Да у меня столько народу бывает, — испугалась она. — Но если я правильно все помню, то, кажется, были такие. Мы уже закрывались, но я разрешила им посмотреть. — Что они смотрели, не помните? — Ну как же! — бабка обиделась. — Новый фильм, сейчас его все смотрят. Дайте каталог, — она забрала каталог у Деева и открыла его на последней странице. — Вот, триста первый. «Прирожденный убийца.» Архивов и Доев переглянулись. Бабка почуяла неладное. — А что, убили кого-то? Не дай господь! Но я ничего не знаю, бог — свидетель. Пришли, посмотрели и ушли. Девица сияла от счастья, я и подумала, молодожены небось, угла то своего нема, так они сюда… Архипов применил старую тактику. — Замужняя та девица. Сбежала, а нам искать… — Вот молодежь! Куда смотрят?! Я сразу подумала… — Вы не запомнили мужчину? Как он выглядел? — прервал ее излияния Деев. — Ну как же! Респектабельный такой, костюм строгий, а лицо тонкое, интеллигентное такое, да и руки… Он когда расплачивался, я внимание обратила, пальчики тонкие, холеные, как у пианиста… — А девушка? — Она как Рее сейчас… расфуфыренная вся, в миниюбке, накраденная… Бесстыдница, одним словом. — Если этот мужик еще раз заявится, вы его сможете узнать? — Ну, конечно. Такого за километр видно. Архипов написал свой телефон и протянул ей. — Если что, позвоните. Бабка утвердительно закивала головой. Обязательно, товарищ Архипов. — Откуда вы знаете мою фамилию? — удивился капитан. — У вас в удостоверении написано. Они вышли из видеоцентра и Архипов рассмеялся. — Ну, миссис Марпл! Итак, они здесь были. Девушка и моложавый ублюдок Что теперь? Опять же, мы не знаем, ни фамилии, ни имени, ни куда они поехали потом. Сплошной мрак. Литвинов подошел к подробной карте области, висящей напротив окна и подперев седую голову рукой, задумчиво вперился в нее взглядом. — Такая маленькая, — подумал он, а столько всякого дерьма происходит. Слишком уж много для такой маленькой. Он перенес тяжелый взгляд на восток, потом на юг и вздохнул. Хотелось и туда и туда, а еще больше хотелось отдохнуть. Припомнилась маленькая деревушка на юге Украины, не отмеченная ни на одной карте, могилы родителей, забытые и заросшие травой. Суверенная Украина, теперь туда так просто и не проедешь, словно железный занавес перетащили в другое место. Могила родителей там, а он здесь. Все до ужаса просто. Ведь Украина то наверняка проживет без нас, и пусть там жестокий голод, почище, чем в осажденном Ленинграде, безработица, разруха, взрывы, катаклизмы… но причем же здесь могилы его родителей! Они, наверняка, и помыслить не могли, что окажутся другого гражданства, чем их сын, который теперь не может почтить родительскую память без зеленого штампика в паспорте и унижающего шмона на границе.