— Нет, — тихо произнесла она. — Хорошо, — сказал Василий. — Спасибо за информацию. В свою очередь, я вам скажу, что я никого не убивал. Меня подставили. В этой фирме проворачиваются большие аферы. Если вы считаете, что за некоторую сумму можете позволить себе посидеть в тюрьме, то валяйте, продолжайте? Как говорится, рано или поздно, все тайное становится явным. А то, что это уже не тайна, доказывает то, что я еще жив и уже много чего разболтал. Так и передайте своим благодетелям. Василий резко вышел, хлопнув дверью. Секретарша проводила его ласковым змеиным взглядом. Нужно сматываться, пока они не вызвали сюда полгорода на подмогу. Глава 15 Архипов медленно поднимался в кабинет начальника. Под мышкой у него виднелась красная тисненая папка. Управление опустело. Прохладный воздух, проходящий в приоткрытое окно, шевелил листья фикуса. Если бы кто-нибудь увидел капитана в этот момент, то, несомненно, подумал, что на того внезапно свалилась тяжелая утрата. Словно под весом папки он ссутулился и перебирал ногами как загипнотизированный лунатик. Литвинов ожидал его у двери кабинета, опираясь на косяк. В его правой руке тлела сигарета. — Что скажешь? — ровным голосом спросил начальник, когда они вошли в кабинет. — Что говорить… Мы не могли всего предусмотреть, — ответил Архипов и опустился на стул. — Ты все-таки думаешь, что это Батурин? Архипов передвинул карандашницу и посмотрел на кусочек стола, свободный от пыли. — Против него все факты. Мне очень жаль, но вряд ли он выпутается из этого. Если бы он не сбежал, может, что-то сделать и можно было… Батурин сам себя подвел. — А ты на его месте стоял и ждал бы, а? Пока тебя сцапают возле тепленького трупа… Тем более, у него не было никакого резона убивать этого менеджера. С какой стати? — Литвинов выудил новую сигарету и закурил. — Мы не можем знать всех причин. — А что, эти причины, как ты их называешь, вообще существуют? — Литвинов косо взглянул на подчиненного. Ему очень не хотелось, чтобы Батурин оказался виновным. Тем самым он подставлялся под удар сам. Кто принимал Батурина на работу? Кто оказывал ему протекцию? По дело принимало плохой оборот. И Ленинградском отделе, который расследовал это дело, считали, что именно Батурин убил менеджера. Отпечатки пальцев на столе и на фонарике, показания дежурной — все вместе это походило на аккуратненькую петлю, заботливо смазанную мылом и готовую в любую секунду затянуться на горле Батурина. — Причины есть. Никто не отрицает, что это могла быть самозащита, например… — Непохоже, менеджер выглядит слишком расслабленно. Он ни на кого не хотел нападать… К тому же, он улыбается. Значит убил его знакомый и приятный ему человек, которого он безбоязненно допустил к себе за спину. — Его могли полоснуть и спереди. — Вряд ли. — Литвинов выдохнул густое облако дыма. — Я узнавал у экспертов, характер раны такой, какой получается, когда режут сзади. — Батурин мог его шантажировать. — Архипов вздохнул. — Когда я с ним разговаривал последний раз, мне показалось, что он что-то не договаривает. Причем существенное. Если здесь замешаны большие деньги, он мог на это пойти. Но менеджер оказался твердим орешком и пригрозил, что выведет на чистую воду. Батурин не знал, что менеджер чист и испугался. Вечером он пришел, убил его и скрылся. — Кто же тогда позвонил в Ленинградский отдел? — Брови у Литвинова взметнулись вверх. — Не он же сам, мол, приезжайте быстрее, пока труп не остыл и я никуда не убежал! Архипов натянуто засмеялся. — Могла позвонить дежурная. — В том то и дело, что нет. Она говорит, что не звонила вообще никуда. В Ленинградском есть запись. Голос мужской, но он сильно изменен. Н тому же мешается шум проезжающих машин. Звонили с большого проспекта. Наши эксперты только руками развели. Короче, этот момент посчитали не столь важным, но запись все-таки отправили в Москву. — Звонивший мог видеть, как он убегает, — пожал плечами Архипов. — И у нас практически ничего нет, что бы его защитило… Литвинов вздохнул. — Ты, наверное, прав, но, в любом случае, его еще не нашли. У него в городе практически никого нет, ой не может долго прятаться. Кстати, ты копии протоколов обыска этой конторы принес? Архипов порылся в папке и положил на стол несколько листков, исписанных мелким почерком. От это ряби у Литвинова сразу же заболели глаза и он отложил листы на край стола. — Ничего? Архипов отрицательно покачал головой. — А картотеку смотрел? Застрахованных? — Конечно. Все по закону. Там были еще люди из Росстрахнадзора. Они перерыли каждый листочек. Все чисто. Литвинов погладил шероховатые листки подушечками пальцев. Ему было очень далеко до Кулагиной, которая руками определяла и цвет и запах и многое другое, но шестым чувством он не верил ни одному слову лежащего перед ним протокола. «Ленинградский ОВД капитан АВДЕЕНКО», — прочел он сверху. — Ты этого Авдеенко видел? — Конечно, он же мне и сделал эти копии. Шустрый малый. Сказал, что в два счета отыщет Батурина. У него на счет убийцы сомнений нет. — А у тебя? — Литвинов пристально взглянул на капитана. — Я не уверен, — ответил Архипов, — но я привык доверять фактам. Команда прибыла буквально через несколько минут. Никаких других следов, кроме как на заднем дворе, не обнаружено. Прочесали все здание. Никого больше. Что тут еще можно добавить? — Да… — вздохнул Литвинов. — Я, наверное, поторопился с его переводом. Теперь нужно его искать. И побыстрее. Но что же Батурин имел ввиду, когда упоминал связь между этой фирмой и пропавшими? — Это была версия. Ничем не подкрепленная версия. Он, в принципе, мог узнать что-нибудь компрометирующее о них и используя власть, попытаться надавить. Если смотреть с такой позиции, становится понятно, почему он обмолвился об этом. Мы сразу по своим каналам начали узнавать, в чем дело. А для них это не замеченным никак не могло пройти. — Но менеджер то мертв, — заметил Литвинов. — Значит, скорее всего, что-то знал. — Или кто-то думал, что он знал. — Кстати, откуда выяснили, что у него пропали деньги с бумажником? — спросил Литвинов. — Вроде бы с утра работники вспомнили, что у него был такой… — Да нет. Об этом было известно с самого начала, не с утра. — Литвинов потер раскрасневшиеся виски. — Помнишь, — по радио как передавали? С целью ограбления… — Да… — протянул Архипов. — не придал этому значения. — Вот, вот, кто-то об этом всем знал с самого начала. И он мог бы нам многое рассказать… — Например, Батурин. Не сомневайтесь, что он проделал все это неспроста. Ему с самого начала было известно то, о чем он предпочитал умалчивать. Взять последний раз, когда он пришел весь избитый… Поневоле подумаешь, что парня преследует целая банда… Литвинов перестал гипнотизировать сигарету. — Ты думаешь, он все подстроил? И сделал все так, чтобы мы думали, что его подставили? — Литвинов прикрыл глаза. — Тогда он же мог в принципе и в Ленинградский позвонить. Из ближайшего автомата. И полюбоваться работой оперативников. Это проясняет неувязочку с бумажником. Только непонятно, зачем? Зачем ему все это, он шел на сильный риск… — Я сразу понял — что-то не так. Поэтому отправил его в отпуск и послал за ним проследить человека. Первый день он с утра до вечера торчал у здания фирмы. Потом вошел. Минут через двадцать приехали оперативники. Трое. Он как сквозь землю провалился. Позже нашли следы позади здания. Он спрыгнул со второго этажа. Литвинов изумленно уставился на капитана. — Почему ты раньше мне об этом не сказал? Мы тут сидим, сказки сочиняем, а на деле все проще оказывается. Да… прогадал я. Поверишь вот так в человека, а тебе потом по голове все это оборачивается… Еще не известно, что он может натворить… Черт!! — выругался подполковник. Через грязноватое окно лил робкий фонарный свет. Сверкающие ореолы, окружающие сгорбленные плафоны походили на нимбы святых великомученников. Литвинов представил себе, как бы на том месте смотрелась его голова, но тут же решил, что вскоре она там и окажется. Красноватая жилка термометра стойко держалась на минус семи. Снизу иногда доносилось настойчивое дребезжание трамвайных вагонов. Автомобили, в отличие от трамваев, не шумели, а ехали словно крадучись, иногда попискивая клаксонами. Виной был гололед. Подполковник наблюдал как маленькие белые снежинки неспеша падают вниз. Некоторые из них цеплялись за стекло и тут же застывали, образуя причудливые узоры. — А Карташов присутствовал? — спросил он после пятиминутной паузы. — Нет, — ответил Архипов. — Была Никитина, она его заместитель, оказывается. — О боже, — проговорил Литвинов. — Какой тесны город. Она что-нибудь сказала насчет всего этого? — Почти ничего. Только что менеджер работал у них почти с самого начала, был на хорошем счету, ни в чем не подозревался и претендовал на более высокую должность. О нем — больше ничего. Потом добавила, чтобы мы поскорее заканчивали, а то у них много работы. Не поверите, но Авдеенко все свернул за пятнадцать минут и убрался с глаз долой. Перед тем как уйти, они с Никитиной минут семь разговаривали в стороне. Затем он объявил, чтобы никто не волновался и что убийца почти уже найден. Я ушел. Никитина ушла сразу за ним. — Она одна приезжала? — Да, вроде бы одна. А уехала вместе с людьми из страхнадзора. Они о чем то спорили. — По как же она ко всему этому отнеслась? — Литвинов вынул новую сигарету на забыл прикурить. — Я имею в виду убийство и все прочее… обыск? — Нормально. Даже спокойно. Труп к тому времени уже убрали. Да его еще ночью отвезли. А обыск… Я бы не сказал, что она сильно волновалась, скорее наоборот. По ее внешнему виду ничего не скажешь — она сильная женщина. — Архипов поднес Литвинову зажигалку. — Благодарю, — сказал подполковник. — То есть, скорее всего, ее устраивает официальная версия происшедшего. — Скорее всего, да. — А еще что-нибудь она сказала? — Да, она сказала, что не хотела бы огласки. Это, де, помешает имиджу фирмы. — Ясно. — Литвинов закашлялся. — Значит и она что-то может скрывать раз не хочет огласки. — Сейчас многие скрывают, если не все. Они помолчали, раздумывая над этими словами. — Насчет Батурина мыслей нет? Где его искать? — первым спросил Литвинов. — Если у него поехала крыша, то теперь он на многое способен… — В общежитии нет и не появлялся. А еще… кто его знает, где он проводил сволочное время. Поговорю с напарницами. Литвинов кивнул. — Ни твоем месте я не стал бы с этим тянуть. — Я займусь этим завтра с утра.