— Тридцать пять тысяч, следующий! — Двенадцать пива темного, пять чипсов. — Шестьдесят девять тысяч… Народ гулял вовсю. Прямо под эстакадным мостом заканчивали монтаж сцены, выполненной в виде полукруга, цепляющегося сверху за мост стрелами, напоминающими расходящиеся лучи солнца. Позади, за кулисами сцены, были видны готовящиеся к выступлениям коллективы. Весь мост, сколько хватало взгляда, был до отказа запружен людьми. Нафир улыбнулся, обнажая белые ровные зубы. — Братья, — сказал он по-арабски. — Эта белая сука на нашей стороне. Вы оглянитесь, посмотрите! Столько мяса мы еще никогда не приносили в жертву!! — Его лицо светилось какой-то внутренней одержимостью. Ликис, как капля воды, похожий на Нафира указал на сцену: — И мы там будем выступать? Перед всеми этими грязными животными?! — Постой, — прервал его Нафир. — Не торопись. Это будет маленькой жертвой с нашей стороны. Ликис отошел в сторону и замолчал. Эта белая, в аэропорту, она ему определенно понравилась. Черт побери! Когда он что-то хочет, он это берет! Надо будет съездить за ней. Они стояли за кулисами. Двенадцать человек, одетых в черные костюмы, с черными гитарами. Их разговор никого не интересовал. Они немного порепетировали и растворились в толпе. Сегодня их выступление было почти в час ночи. Они многое должны были успеть сделать. В дверь позвонили. Карташов нехотя поднялся с дивана и шлепая босыми ногами но полу спросил: — Кто там? — Здравствуйте, — послышался приятный мужской голос. — Мне вас порекомендовали, как специалиста по древнему Кенигсбергу. Я сам из-за границы. Калифорнийский университет. Карташов приоткрыл дверь и увидел молодого человека респектабельной внешности в золотых очках. — Чем могу быть полезен? — спросил Карташов, — мистер… — Герлин, — подсказал молодой человек. — Мистер Герлин, — сказал Карташов, пропуская его в прихожую. — Видите ли в чем дело… Я работаю на кафедре истории и мы случайно узнали, что вы занимаетесь проблемой так называемой «Янтарной комнаты». Мы тоже занимаемся этим вопросом и совершенно случайно к нам в руки попала вот эта карта. Герлин вытащил сверток из внутреннего кармана пиджака и протянул его Карташову. — Это копия, — сказал Карташов, разворачивая карту. — Совершенно верно, — ответил Герлин, — копия. Карташов вгляделся в карту, составлена она была на немецком языке и в принципе, очертания и некоторые названия были ему известны. Но большинство отметок, подземных ходов и зданий он видел впервые. И это было очень интересно. Карташов загорелся, у него задрожали руки. — Где вы это взяли? — О, это долгая история, господин Карташов. Но, вы, похоже, первый раз видите подобное? — Как вам сказать, — отозвался Карташов. Его глаза странно блестели. — У меня есть похожая карта. Но только похожая. Что-то совпадает, но большинство деталей — другие. Карташов опять вгляделся карту. Странное предчувствие появилось у него в мозгу и теперь не давало ему покоя. Какие-то мелкие детали на карте в его представлении должны были находиться совсем в других местах. Или он ошибается? — Подождите секундочку. Я сейчас принесу свою карту. — Он подошел к сейфу, набрал код и открыл его. Внутри лежали старые немецкие фолианты, карты, деньги и другие ценности. Карташов быстро нашел нужную карту и развернув ее, вернулся в прихожую. — Вот, посмотрите, этот памятник находится совсе… Он не успел договорить. Закрыв лицо картой, он почувствовал, как тонкий холодны клинок вошел ему сбоку прямо в сердце. Он хотел вздохнуть и не смог. Смерть наступила мгновенно. Глава 42 — Вы только посмотрите, только по-смо-три-те! Что он мне подарил! — Пашкавытащил черный как смоль пистолет. Парни сразу же принялись обсуждать его достоинства и недостатки. — Да слабый он, бьет всего ничего, — доказывал Мишка — толстенький паренек в очках. — А я стрелял из такого, — вклинился Женя, сидящий прямо возле окна. — Бутылку шампанского вдребезги метров с пятнадцати… — Не верю, — отрезал Слава — плотный, накачанный как Шварценеггер парень. — Не может быть. — Давай проверим, — не растерялся Пашка. — Да ну вас! — все девчонки хором выразили свое неодобрение. — Черт знает чем занимаются! — Десерт, десерт, — две девчонки начали разносить фрукты. — Но сначала тост! — Да сегодня один тост, Павел! За тебя! — все чокнулись, выпили и принялись за фрукты. Вечер был в разгаре, громко играла музыка, кажется «Макарена». В голове у Василия приятно шумело. «Только не мешать эти чертовы напитки, только не мешать». Ему захотелось обнять Наташу и он так и сделал, даже не подумав. — Тебе еще, Наташ? Шампанского, коньяка? Она повернулась лицом к Василию. — Пожалуй, коньяка, а тебе? — Мне, тоже, наверное, не повредит, — Василий наполнил рюмки. — Давай потанцуем. — Давай. Они выбрались из-за стола и присоединились к Жене и Свете. Танцевать было приятно, особенно под медленную песню «Скорпионз». Они прижались друг к дружу и медленно-медленно в такт гитарных партий двигались по кругу. — Хорошо, да? — спросил Василий. — Да, — согласилась она. — А почему ты Таню не пригласил? — Она же работает, — машинально ответил Василий но где-то в глубине него шевельнулась струнка и ему нестерпимо захотелось увидеть ее. Только вот захочет ли она его видеть? Будет ли также рада ему, как и он ей, когда ее видит. Ведь до сих пор встречи с ней приносили ему только боль и ничего кроме боли. Эти мысли пролетели в его голове за секунду, и он решил, что лучше уж быть здесь, с Наташей, хорошем настроении, чем ехать черт знает куда, да еще не зная, что там ждет. Ничего кроме боли. Василий взял Наташу под руку и повел обратно за стол. — А вы хоть знаете, что у нас в городе творится? — обратился он сразу ко всем. — Конечно, у Пашки день рождения, — крикнул откуда-то Валера. — А еще? — Батюшки! Сегодня же фестиваль! Открытие! — вспомнила Аня, подруга Славы. — Точно. Говорят, там такое будет! — Что же там будет? — спросил Миша. — Кажется, пивной конкурс, потом еще куча всяких, — ответил Василий, подливая коньяка, — на самом деле интересно. Потом же вроде группы приехали какие-то. Говорят, известные. — Можно и сходить, посмотреть, — сказал Пашка, покачиваясь. — Давайте попозже, — взмолились хором девчонки. — Тогда гуляем! — взревел Пашка и кинулся танцевать. Глава 43 Таня всегда считала, что здание аэропорта освещается недостаточно. Один прожектор на крыше, два по бокам. Этого, конечно, было мало.