– Тебя тоже прокляли? – негромко уточнила я, хоть и подозревала, что подобное маловероятно. – Нет, истинных жрецов невозможно проклясть. Это имеет значение? – Ну, раз тебя не проклинали, то и любить ты можешь. – Могу, – согласился он. – Но это маловероятно. У истинных жрецов чувства просыпаются редко, лишь в том случае, если они встречают вторую половину своей души. Ох, как с ним непросто. Зато теперь я поняла, почему они послали именно меня. Я же фея любви, только я смогу ему объяснить и только меня он послушает. – Но раз можешь, то значит, и понять их можешь. – Это сложно. Они поступают нелогично, – чуть виновато улыбнулся Май, словно ему было не по себе от этого признания. – Май, они всего лишь хотят, чтобы ты встал на их сторону. – Я попробую, – кивнул он. – Но, Крис, я не смогу объяснить Матерям, почему согласился с ними. Один – не смогу. Поможешь мне? – И это ушастое чудо уставилось на меня своими большущими серыми глазами, разве что ресничками не хлопал. И как такому откажешь? – Разумеется. А как? – Отправишься в конце лета с нами? Я тебе подземелья покажу! – просиял он. А я поняла, что попала. Окончательно и бесповоротно. Но разве можно идти на попятный, когда рядом с тобой кто-то настольно наивный и доверчивый? Я просто не могла обмануть его ожидания. В замочную скважину Авьер Мрак Мрак долго маялся нерешительностью. Он понимал, что это недостойно мужчины и воина, но никак не мог заставить себя предстать перед Майсилем и поговорить с ним. Да и как можно объяснить богу природу человеческих чувств? И пусть их спутник не столько бог, сколько проводник божественной воли, но так ли это важно? Вряд ли. Всю свою жизнь Майсиль провел в закрытом храме, не зная ни прикосновений, ни тепла чужих душ. Его намеренно ограждали от этого, его опаивали, дурманили сознание, постепенно, по капле удаляя все недостойное и чуждое морали их Богини. Он не поймет. Его не учили понимать такое. Майсиль просто не представляет, что бывает иначе. И он вряд ли поймет, что можно просто желать к кому-то прикоснуться, без каких-либо причин – просто так. Но и откладывать эту беседу дальше не имело смысла. Время их пребывания в стенах института стремительно приближалось к концу, и следовало что-то решать. Не когда-нибудь – сейчас. Дождавшись темноты, Мрак покинул свою комнату и направился к Майсилю. Что он скажет жрецу? Он еще не знал, но надеялся, что в нужный момент слова придут сами. Постучав и выждав положенные по протоколу тридцать секунд, Мрак решился войти в личные покои жреца. Тот встретил его уже привычным безэмоциональным взглядом. Наверно, так смотрят леди-куклы, избранницы и наперсницы жриц Богини. Как и всегда, от этого лишенного какой бы то ни было личной оценки взгляда Мраку стало не по себе. – Доброй ночи, Майсиль, – поклонившись жрецу, поприветствовал он. – Что тебя привело ко мне, Авьер Мрак, воин клана Крайсол? – Просьба, – все так же не отрывая взгляда от половиц, произнес темный. Он не привык просить, лишь требовать исполнения от нижестоящих, но здесь и сейчас просто не мог заставить себя встретить взгляд жреца. – Я тебя внимательно слушаю. – Позвольте мне остаться здесь. Я бы хотел и дальше обучаться в этом месте. – Причины? – без толики интереса, словно ему действительно было все равно. Но разве может быть все равно тому, кто ведет за собой целый народ? Вряд ли. А значит, где-то должен быть отклик, незначительный, слабый, но даже такой позволит обернуть ситуацию в свою пользу… Лишь бы нашлось у их безразличного ко всему окружающему надзирателя слабое место! – Я искренне считаю, что дальнейшее сотрудничество с Айлеттом благоприятно скажется на нашем обществе в целом. Нам следует выбираться из добровольного заточения. – Считаешь это необходимым? Возможно, но тебя влечет на этот путь не долг перед своим народом, а личные желания. Или ты осмелишься оспорить мое мнение? – Майсиль чуть склонил голову, пытаясь рассмотреть выражение лица своего гостя за светлыми прядями волос. Он чувствовал себя неуютно. За эти несколько месяцев Май уже успел отвыкнуть от этой роли. И почему-то это невольное возвращение к ней вновь возводило стены между ним и миром, хотя совсем недавно какая-то девчонка с не по-детски сочувствующим взором без всякого повода или предупреждения коснулась его. Май так и не смог осознать – зачем. Для чего это было сделано? Способ давления? Но боли не было. Лишь легкое касание пальцев, принесшее с собой почему-то тепло и какую-то странную, иррациональную нежность… Оказывается, прикосновения могут быть и такими. Не жалящими, выбивающими слезы из глаз, а какими-то… сколько Май ни бился, а так и не смог подобрать нужное слово. Не было в его жизни подобного опыта. Были прикосновения в спаррингах, было «касание жизни» для продления рода, изредка были фанатичные попытки припасть к его ногам или рукам в религиозном экстазе, но подобного этим нескольким невинным движениям чужой руки по волосам – не было. И это смущало. Как и внезапный приход этого темного воина с его немыслимым и в чем-то преступным желанием. – Оспорить не осмелюсь. Да, вы правы, это мое желание остаться здесь, но я настаиваю… – Причины. Ты еще не озвучил свои причины, воин клана Крайсол. – Вы не поймете, – негромко произнес Мрак и все-таки заставил себя поднять глаза, когда услышал неожиданное: – Я попытаюсь. Но прежде ты должен приложить усилия, чтобы мне объяснить. – Майсиль произнес это все с тем же пугающим безразличием во взгляде, но вот его губы улыбались. Совсем чуть-чуть, это можно было бы принять за обман зрения, но… – Хорошо, – сдался Мрак. – Я попытаюсь, но прежде ответьте на вопрос: у вас когда-нибудь перехватывало дыхание от одного взгляда на кого-нибудь? Кружилась ли голова от одной мысли, что можно протянуть руку и хотя бы вскользь коснуться, почувствовать теплоту чужой кожи, ощутить чужую близость хотя бы так? Май замер. Он никогда не испытывал подобного, но сейчас, глядя в глаза мальчишки-воина, видел то, чего не видел никогда прежде – огонь. Настоящий, живой и пляшущий, плюющий сердитыми желтыми искрами – и теплый. Снова это странное ощущение сопричастности к чему-то непонятному, но, бесспорно, приятному заставляло искать способ понять… Наверное, оно того стоит, раз они все так рвутся к этому огню. Но вопросы требовали ответов, и заставлять ждать этого юного воина дальше было нельзя. – Нет. Мне не ведомо подобное, – спокойно произнес жрец, невольно наслаждаясь теплотой чужого огня. Почему-то остальные светили не столь ярко. Разве что Крис… но она сама носительница божьей искры. Впрочем, Май уже понял, что отсутствие такого же пламени в остальных не изменяло схожести их желаний. Йолу словно наполняла влага из живительного ручья, затягивая ее раны и унося прочь обиды. Дей светился спокойно и ровно, совсем не так, как яростно яркий и непостоянный Мрак… Но во всех троих было кое-что общее – теплота. Рядом с ними было уютно, их не хотелось покидать, потому что только так он мог чувствовать нечто подобное. – Я так и знал… мне жаль, – почувствовав, как земля уходит из-под ног, пробормотал Мрак. Он сам не понял, кого решился пожалеть. Но когда понял и испуганно уставился на равнодушное божество их народа, то несказанно удивился, увидев взамен обиды легкий интерес: – Жалеешь? Разве я нуждаюсь в жалости? – Это прозвучало удивительно по-детски. Когда-то, еще до того, как она вошла в храм, его младшая сестренка говорила с такими же интонациями, силясь понять, но не находя ответов. И в этот момент Мрак окончательно осознал, почему эти странные девушки-чужачки так возились с Майсилем. Они не видели его чуждости, не чувствовали давления силы, лишь подмечали его искренний интерес и желание приобщиться к пока недоступным знаниям. Так смотрят дети. И лишь у них находятся силы задавать столь неудобные вопросы. – А вы сами считаете иначе? – уточнил Мрак, пытаясь понять, сколько в их жреце осталось от ребенка. – Я не вижу повода для жалости, – спокойно пояснил Майсиль. – Я веду свой народ к процветанию. Любой темный эльф с радостью умрет за меня. И у меня есть три продолжения. Разве не это вы все так цените? Я вижу смысл своего бытия, я чувствую за своей спиной поддержку многих, и у меня есть те, кого вы называете детьми. Я обладаю всем. – Хуже всего то, что ты действительно в это веришь. – Мрак попытался улыбнуться так же тепло, как когда-то улыбался сестренке. Конечно, она уже выросла и встала на путь служения храму, а потому изменилась… но почему-то этого великовозрастного мальчишку жрицам Богини сломить не удалось. – То есть я ошибаюсь? – И тот же живой интерес во взгляде, лишь в интонациях он никак не отразился. Майсиль не умел улыбаться, не понимал языка чужих прикосновений и абсолютно не знал, как можно выражать свои эмоции. И сейчас Мрака это почему-то пугало. Не Май, нет, а то, что нашлись в их народе женщины, когда-то оказавшиеся способными лишить ребенка всего, что составляет мир остальных. – Ошибаешься. Цель тебе навязали воспитанием. Гонит всех за тобой не желание приобщиться, а страх. И дети твои… они не знали твоей ласки. Я даже не уверен, что ты видел их. Если честно, я даже не понимаю, как они у тебя появились! Не думал, что ты способен ласкать женщину. – Ласкать? Зачем? – Непонимание и любопытство, с которым на него уставился жрец, Мрака поразило в самое сердце. – А как, по-твоему, получаются дети? – подозрительно уточнил темный, уже опасаясь услышать ответ. – Ну ко мне приводили жриц, и я должен был переместить часть себя в них. Там даже прикосновение-то не всегда требовалось. Если жрица оказывалась достаточно открыта и не блокировала мой дар… – Майсиль безразлично пожал плечами. Он не видел в этом ничего особенного. И не понимал, как из чего-то настолько обыденного остальные умудряются сотворить какое-то таинство. А Мрак, едва услышав это, почувствовал острый приступ жалости. Мая действительно лишили всего, даже обычного тепла от близости с кем-то симпатичным ему. Действительно ребенок, не знающий самых обычных вещей. – То есть ты даже не касался их? – никак не решаясь поверить, Мрак спросил снова: – Если не было нужды, то зачем? – Это приятно, – произнес темный, но понимал, что не сможет донести эту мысль до кого-то столь невинного. А ведь Май был в три раза его старше, и Мрак просто никак не мог понять, как за столько времени… – Не думаю, – возразил жрец. – Все-таки не понял, – тяжело вздохнул Мрак, сдаваясь. Только сейчас он осознал, насколько тщетными были все его надежды. Майсиль был слишком оторван от этой реальности, чтобы суметь понять остальных. – Не понял, – согласился тот. – Но это в любом случае неважно. Я принял решение еще до твоего прихода и просто попытался стать ближе… Не вышло. – Принял решение? По моему вопросу? – Мрак насторожился. Подобные «упреждающие меры» редко носили благоприятный характер. – Да. Я отклоняю твою просьбу. Как и планировалось, мы покинем Тейриз в назначенный день и час. – Мрак почувствовал, как на душу свалился камень, тяжелый и громоздкий, не дающий ни вздохнуть, ни выбраться из-под него. – Но я договорился с местной феей любви. Пусть ваши чувства мне непонятны, но они понятны ей. И я готов признать ее точку зрения. Но для этого мне нужно показать наше единство. Лишь то может стать нашим новым путем, что даже в малом не принесет вреда остальным. Мрак, не веря своим ушам, недоверчиво уставился на жреца. Но тот не шутил, не умел шутить, да и не стал бы. – Спасибо, – совершенно искренне, даже не подумав, как это прозвучало, произнес темный. Майсиль вновь улыбнулся, уже чуть увереннее, словно постепенно учился этому нехитрому, знакомому всем с детства действу. Возможно, все не так уж и плохо. Раз в их божестве все еще так сильна эта странная вера в них, все очень даже неплохо. Глава 15 Планы на будущее От Мая я ушла в растрепанных чувствах. С одной стороны, я всей душой хотела побывать на исконных территориях дроу и своими глазами понаблюдать за ними в естественных, так сказать, условиях, но с другой… вообще-то гостей они не жалуют. Хотя рановато как-то паниковать начинаю – впереди еще целый семестр учебы, а потом еще полтора месяца боевой практики типа «летний лагерь» в условиях, максимально приближенных к реальным. А значит, до пещер дроу я успею изрядно поползать по нашим родным болотцам, оврагам и прочим ландшафтным изыскам родного королевства… И это не считая работы на ведомство леди Вит! Ох, чувствую, приключений мне хватит на годы вперед. Но прежде не мешало бы совершить главный подвиг из всех – поговорить с Тиа. А то, зная искренность и рвение Мая, он уже завтра напишет заявление с просьбой приписать мою персону к их группе на возвращение… а подобные известия мне все-таки следует приносить самой. Добравшись до кабинета лорда-директора, я вежливо постучала и, дождавшись приглашения, вошла. Тиа удивленно уставился на мою персону.