– Приехали, Роберт Александрович. Открываю глаза и моргаю несколько раз, чтобы картинка наконец стала четкой. Резко провожу ладонями по лицу, изгоняя остатки дремоты, и выхожу на улицу, не забыв пакет с подарками. – Ожидай. Уже на подходе я чувствую неладное. А интуиция меня редко подводит. Мне везет: из подъезда выходит девушка с собакой, и я успеваю проскочить. Не дожидаясь лифта, который едет слишком долго, поднимаюсь пешком. Нажимаю на звонок и прислушиваюсь. За дверью тишина, и не похоже, что кто-то вообще спешит мне открывать. Неужели заметила мою машину и теперь отсиживается?! Но это же глупо! Тем временем чувство тревоги усиливается. Звоню еще раз, зажимая звонок, и на всякий случай стучу в дверь кулаком. Неужели нет дома? Но куда они с малышкой могли отправиться так рано? В магазин? Черт, но к чему это упрямство?! Почему просто нельзя было позвонить моему помощнику, я же сказал, чтобы при любой необходимости обращалась за помощью! Хаотичные мысли смешиваются с тревогой, что поселяется у меня в груди и точит изнутри, как червь. Когда я спускаюсь на одну ступень вниз, из-за двери раздается тихий голос Лии. – Кто там? Мгновенно подлетаю обратно и прислушиваюсь к тихим звукам. Но мне не надо прилагать особых усилий. Моя дочь плачет. И впервые женские слезы буквально выворачивают меня наизнанку и сжигают, как кислота. – Лия, детка, это я, дядя Роберт. Что случилось? Почему ты плачешь? Где мама? Вопросы сыпятся из меня, как горох из порванного мешка, в то время как воображение рисует картинки одна страшнее другой. – Дядя Роберт! Дядя Роберт! – Лия буквально заливается слезами, а ладони сами сжимаются в кулаки. – Мама, моя мама… Я слышал, что если ребенок остался в квартире один, то надо постоянно с ним говорить, чтобы он не отходил от двери вглубь квартиры, где его подстерегают множество бытовых опасностей. Но где же Сабина?! Это так на нее не похоже! Она бы скорее умерла, нежели оставила малолетнюю дочь одну в квартире. Умерла…На миг в голове мелькает мысль, что мои конкуренты и недоброжелатели добрались до моей семьи, но я тут же отметаю ее. Я не настолько крут, чтобы за мной и моими близкими охотились мои бизнес-конкуренты. Опускаюсь на корточки, чтобы быть одного уровня с Лией, чтобы она меня лучше слышала и немного успокоилась. – Солнышко, что случилось с твоей мамой? Расскажи мне. Только не плачь, ладно? Я обязательно помогу тебе. Ага, только знать бы еще как! – Мамочка уснула и не может проснуться. Она что-то хочет сказать, но не может…Мама как спящая красавица! Мне очень страшно! Я хочу к маме! Что за…?! Какого хрена?! – Лия, детка, послушай. Давай ты будешь рассказывать, что вы делали с мамой вчера, а я сейчас подумаю немного, открою дверь, и мы вместе спасем твою маму, хорошо? – Как в сказке? – Обязательно, детка, – бормочу, а сам лихорадочно соображаю, как можно быстро и безопасно для ребенка попасть внутрь. Лия, как и полагается послушной девочке, бормочет в подробностях все, чем они вчера занимались, но я ее не слушаю. Главное, чтобы голос оставался рядом, и чтобы она не плакала. Иначе я с ума сойду от ее слез. Упираюсь лбом в стену, прикрываю глаза и судорожно соображаю, как попасть внутрь. Дверь не вышибить – она тут добротная, железная. Не выпилишь замок болгаркой – ребенок и без того напуган, да и не безопасно для нее. Где же этот чертов выход?! – Вы кто? – неожиданно раздается голос сбоку. Открываю глаза и вижу перед собой пожилую женщину, которая разглядывает меня, нахмурившись и подбоченившись. – Вы знаете Сабину из этой квартиры? – отвечаю вопросом на вопрос, поднимаясь на ноги. – Знаю, конечно. А в чем дело? Кто вы? И что делаете под ее дверью? Вкратце объясняю суть, не забыв упомянуть, кто я такой, и спрашиваю с надеждой: – Вы не знаете, может, она кому-нибудь оставляла запасные ключи? – Господи, – женщина прикрывает рот ладонью, заметно побледнев. – Я же видела вчера, что она какая-то не такая, но и подумать не могла, что все так серьезно… – Женщина! – рявкаю, перебивая ее причитания. – Ключи есть у кого?! – У меня! Я сейчас принесу. Она резво сбегает по лестнице и буквально через полминуты возвращается с ключами. Но отдавать их мне не спешит. – Вы действительно муж Сабины? Роберт? Покажите ваш паспорт. – Там внутри моя маленькая дочь! – рычу в бешенстве, но бабка непреклонна. – Паспорт. Я должна знать, кого впускаю в дом моих девочек. Достаю документ из кармана и открываю на странице с фото, демонстрирую страницу со штампом. – Убедились?! Женщина кивает головой, и я в нетерпении выхватываю ключи. Едва успеваю открыть дверь, как Лия буквально врезается в мои ноги, крепко обнимая за колени, а ее тело все трясется в плаче. Сердце в лохмотья от этого зрелища. Подхватываю малышку на руки, крепко к себе прижимая. Глажу по волосам, шепча ей на ухо всякий бред. – Все, солнышко, не плачь, девочка, не плачь. Папа с тобой. Успокойся. – Я боюсь, дядя Роберт! Почему мамочка не просыпается?! Почему она молчит?! – Сейчас узнаем, детка. Я прямо в обуви захожу в квартиру, прямиком идя в спальню. На кровати лежит бледная, свернувшая в клубок и укутанная в одеяло Сабина. Она глубоко и неровно дышит, постанывая. Подхожу прямо с Лией на руках, опускаюсь на корточки у кровати и слегка трясу Сабину за плечо. – Сабина, проснись. Ты слышишь меня? Она размыкает потрескавшиеся губы и едва слышно бормочет, не открывая глаз: – Не забирай ее у меня…не забирай дочь, Роберт… Ничего не понимаю! Что за…?! Касаюсь ладонью лба и тут же отдергиваю. Сабина вся горит, температура тридцать девять, не меньше. Еще и бредит. Твою-то мать, Сабина!!! Глава 36 Роберт Что за упрямая девчонка! Почему, если настолько все плохо, нельзя просто взять и попросить о помощи?! Для чего нужно это сраное геройство?! Чтобы повесить себе медаль на шею «Мать – героиня»?! Кому нужно?! Насмерть перепуганному ребенку?! Я зол. Обычно я привык все свои негативные эмоции держать под контролем, потому что, как правило, решения, принятые под их влиянием, не приводят ни к чему хорошему. Но не в этот раз. И только малышка, которая стоит рядом со мной и дрожит, как продрогший котенок, и трясется вся от ужаса за мать, заставляет меня держать себя в руках. Каждую гребаную минуту я напоминаю себе, что девочка и без того натерпелась, и если еще и я разорусь, не представляю, что будет с ее психикой. – Ребенка уведите, – бросаю пожилой женщине, что застыла в дверях и смотрит на Сабину, зажав рот ладонью. Она спохватывается, торопливо подходит к Лие, берет ее за руку. Но дочь неожиданно упирается и вновь начинает плакать. – Я хочу к маме! Мамочка! – она вырывает ладошку и забирается на постель, ползя к Саби.