– Состояние ужасное. С такой температурой я еще несколько дней с постели не встану. Где Лия? – наконец спрашиваю то, с чего в принципе надо было начать весь наш разговор. – Если бы не мое желание увидеть вас вместо того, чтобы поехать домой, то вообще бы может не встала! Никогда! – неожиданно рявкает Роберт, опускаясь на стул напротив. – Почему нельзя было позвонить, Сабина? Ничего нет сложного, чтобы попросить о помощи, если она тебе нужна. – И что, бросил бы свой объект и приехал ради того, чтобы сгонять в аптеку? – язвительно замечаю, видя, как мои слова задевают Роберта. Понимаю, что веду себя, как капризная девчонка, но ничего не могу с собой поделать: перед глазами до сих пор слезы моей дочери. – Кстати, как ты тут оказался? И где Лия? – повторяю свой вопрос, начиная тревожиться. – Через дверь зашел, – отвечает в тон, но тут же устало проводит ладонями по лицу, и мне действительно становится стыдно. Он после перелета, наверняка не спавший толком все эти дни, да еще и со мной пришлось повозиться. – Ты не отвечала на звонки, и я с аэропорта прямиком приехал к вам. А под дверью стояла Лия и рыдала в истерике, что мама уснула и не просыпается. Я зажимаю рот ладонью от ужаса, стоит только представить, что пережила моя малышка. На глаза тут же наворачиваются слезы, а руки начинают мелко трястись. – Но я не виновата…Я помню, вернулась из магазина, Лия была на кухне с Антониной Ивановной, они там что-то готовили. Я прилегла, а дальше…пустота. – И затянула она тебя на почти двое суток. Хорошо, хоть я вовремя приехал, смог успокоить дочь и вовремя вызвать врача. Иначе не представляю, чем могло это закончиться. Когда я тебя нашел, у тебя температура была сорок и один. Прикрываю глаза. Сказанное Робертом не укладывается в моей голове. Как такое вообще возможно?! Вчера еще я была здоровым человеком! И никогда так сильно не болела. – Позавчера, – хмыкает Роберт. Оказывается, я произнесла это вслух. – Тебя вырубило на почти двое суток, – повторяет то, что до меня не дошло с первого раза. – О Боже…Лия! – Все в порядке. Мы нашли общий язык. Нам было полезно провести столько времени вдвоем. – Что со мной? – Доктор сказал, что всего по чуть-чуть: переутомление, стрессы и инфекция, которая быстро развилась на фоне ослабленного иммунитета. Но сейчас кризис миновал. Температура снижается, а, значит, ты медленно, но все же идешь на поправку. Я все еще не могу поверить, что это происходит со мной. Казалось бы, еще не так давно я ненавидела Роберта за то, как он поступил с нами в прошлом, а он успел ураганом ворваться в мою жизнь и прочно в ней обосноваться. И, кажется, надолго. Нравится мне это или нет, я еще точно не поняла. Но, думаю, что теперь у меня нет шансов отвертеться и избежать превращения фиктивного брака в самый настоящий… – А как же твоя работа? – Перенес офис к тебе домой, – кивком головы указывает на ноутбук, стоящий на подоконнике. – Так что придется потесниться. Я открываю и закрываю рот, не в силах произнести и слова. Потому что мне кажется, что все происходящее – дурной сон. Что в моей реальности Роберт все также где-то шляется, а мы с Лией все также вдвоем в нашей уютной квартирке. Я даже щипаю себя за руку. Больно, черт! – Я настоящий, – смеется Роберт, заметив мои манипуляции. – Давай, спи. Утром должно стать легче. – А ты где спишь? – вырывается из меня прежде, чем ужас от представленной картины, как Роберт ложится рядом, топит меня с головой. – На твоей кровати в спальне. Матрас, кстати, говно, у меня от него все тело болит. – Так постелил бы себе на полу, говорят очень полезно! – огрызаюсь, до глубины души оскорбленная за матрас. Он, между прочим, ортопедический, я его на заказ делала! – А, может, я лучше лягу с тобой? – соблазнительно тянет Роберт, через голову стягивая футболку. – Нет! – громко и поспешно восклицаю, натягивая одеяло до подбородка. Только не это! Я же…я же…точно спать не смогу! – Огрызаешься, значит, выздоравливаешь. Отлично. На сегодня вопросов хватит. Спать. У меня совещание с утра. И уходит, как ни в чем не бывало, в свою, а вернее, в мою комнату. С утра меня будят такие родные и любимые ручки доченьки. Приоткрываю глаза и не могу сдержать улыбки: Лия в своей забавной пижамке с котятками сидит на краю дивана и гладит меня по волосам. – Выздоравливай скорее, мамочка, я по тебе скучаю. – Я тоже по тебе соскучилась, мое солнышко, – хриплю, скривившись и открывая глаза. – Мамочка! – воодушевленно и радостно Лия кидается мне на шею, едва не задушив в своих крепких объятиях! – Ты проснулась! Я так скучала! Я глажу Лию по волосам, с трудом сдерживая слезы, и не замечаю, как в комнату входит Роберт. – Лия, – мягко, но в то же время твердо обращается он к дочери. – Я просил тебя не будить маму, ей надо набраться сил. А еще ты можешь заразиться от нее и снова болеть. На удивление, моя своенравная девочка отодвигается снова на край дивана, и мной не остается незамеченным, с каким обожанием она смотрит на Роберта. – Мама, дядя Роберт спас тебя! Он – герой! Роберт смешно выпячивает грудь и торжествующе смотрит на меня. Вообще эти перемены в Штефане меня приятно удивляют: он такой…другой. Каким я его точно не знаю. Заботливый. Строгий. Надежный. Домашний. Семейный. Как будто и, правда, мы – самая настоящая семья. Но следующие слова Лии заставляют нас обоих одновременно поперхнуться. – Можно я буду называть его папой? Глава 38 Сабина Мы с Робертом замираем, как подростки, застигнутые врасплох родителями за непотребными занятиями. Переглядываемся, ища поддержки друг у друга. Роберт пожимает плечами и прячет руки в карманах спортивных штанов, улыбаясь хулиганской мальчишеской улыбкой. «Твой выход. Объясняй, почему папа так долго не приходил!» Засранец! Мечу в него злобный взгляд и также коварно улыбаюсь. «А что, если я возьму и скажу дочери всю правду? Как есть?» Роберт все понимает по моим глазам и уже не выглядит таким веселым и беззаботным. И пока я судорожно придумываю достойный ответ, Лия снова привлекает к себе внимание: – Мам, ну так что? Можно? – и мило улыбается, склонив голову набок. Она всегда так делает, когда хочет выпросить еще одну конфетку или лишнюю шоколадку. Я тяжело вздыхаю, на миг прикрыв глаза. Кто бы мне сказал, что будет так тяжело, я бы заранее подготовилась. Думаю, это наш с Робертом шанс. Они в эти дни очень сблизились, и Штефан проявил себя более, чем достойно. Я, правда, не ожидала от него таких поступков. Все равно сказать правду рано или поздно придется, да и мы с Робертом собирались это сделать в ближайшем будущем. Да, мы хотели как-то подготовить Лию, но…Мое здоровье внесло свои коррективы. Да и молчать после этого будет…нечестно и неэтично по отношению к ребенку. Тяжело вздохнув, собираюсь с духом, подбирая самые осторожные слова. Боже, как же сложно говорить правду трехлетнему ребенку! Такое ощущение, что я иду по минному полю. Неверный шаг, и рванет, снеся все вокруг и зацепив несколько жизней. Жизней самых дорогих мне людей. – Солнышко, – закашливаюсь и кривлюсь от боли. Роберт тут же подает мне стакан теплой воды. Отпиваю, в который раз собираясь с духом, и выпаливаю вопрос, пока не передумала: – А почему ты хочешь называть дядю Роберта папой? Наш ребенок смотрит на нас с недоумением, как будто двое взрослых спрашивают очевидные вещи. – Потому что он на него похож! На настоящего папу! Тааак, ясно, что легче не становится. Мы со Штефаном синхронно хмуримся и продолжаем непонимающе смотреть на нашу малышку. А она, ничего не подозревая, продолжает свои размышления вслух: – Ты говорила, что папа похож на рыцаря: сильный, смелый, как в сказке. А дядя Роберт тебя спас. Значит, он – рыцарь? Так? Я и подумать не могла, что моя трехлетняя малютка способна проводить такие параллели и умозаключения. Когда она успела вырасти?! – Выходит, что так, – бормочу смущенно, кидая убийственный взгляд на Роберта, который зажал рот кулаком и изо всех сил старается не рассмеяться. – Значит, дядя Роберт может быть моим папой? – Он и есть твой папа. В комнате повисает тишина. Ну, вот и все. Назад дороги нет. надеюсь, я сделал правильный выбор. Кажется, после подобных разговоров психолог потребуется мне, а не дочери. Потому что она то ли не осознала, что я ей сказала, то ли не верит. Лия переводит взгляд с меня на Роберта и молчит. Но не плачет, не кричит, не болтает без умолку, как обычно. Хотя, лучше бы орала, наверно. Ищу поддержки у Роберта, переведя взгляд на него, но он словно не замечает меня. С него мигом слетела вся дурашливость, он стал серьезным, каким я его не видела, кажется, никогда. Штефан ни на что не обращает внимания. Он буквально впивается взглядом в Лию и считывает каждую эмоцию на ее лице. Отец и дочь в данный момент пристально изучают друг друга, словно знакомятся заново. – Правда? – наконец тоненьким голоском выдает Лия, все также внимательно разглядывая новообретенного папу. – Правда, – твердо отвечает Роберт. – Я – твой настоящий папа, Лия. Следующие минуты кажутся мне самыми долгими и волнительными за всю мою жизнь. Лия так хотела папу, так ждала его, что я была уверена, она точно обрадуется, когда узнает, что ее новый друг, с которым она успела подружиться, – ее родной папа. Но дочь неожиданно ведет себя настороженно. Как будто не верит тому, что мы ей только что рассказали. И если из-за этой истории я навсегда утрачу доверие собственной дочери, то…я не знаю, как смогу дальше жить. – А почему ты тогда так долго не приходил? – огорошивает вопросом дочь, щурясь и уперев руки в боки. Мои губы сами растягиваются в довольной улыбке, и я перевожу взгляд на беспомощного Штефана, торжествующе складывая руки на груди. Пусть теперь сам отвечает на подобный щекотливый вопрос. Один – один.