– Она, – продолжил кузнец, и указал голым обожжённым подбородком на дверь Марьи, – просит сделать ей железные башмаки, железный посох и железный хлеб. Вы знаете, что это значит? Мы переглянулись. Кирьяк оглянулся на старшую сестру: та пожала плечами. – Может, утопиться решила? – предположил Митроха. – Не знаю, – ответил кузнец. – Нам не говорит. Повторяет одно и то же. Железные обутки, железный хлеб, железный посох. Может, кто из вас спросит у неё, зачем? – Может, и не надо спрашивать, – сказал я. – Просто сделай. Раз она просит. Вдруг узкие глаза кузнеца налились слезами. Он поднял чёрную руку и вытер чёрным пальцем. – Так уже б начал! – сказал он, словно жаловался; словно мы были его самые лучшие старые друзья. – Но надо же знать, зачем?! Как же я сделаю, если не знаю, какой из этого прок будет? – Не надо ничего делать, – сказал Кирьяк, и снова оглянулся на старшую. – Ждать надо. Она не в себе. Напугана. Оклемается – тогда поговоришь. Захочет железные сапоги – сделаешь ей сапоги. Кузнец справился с собой, взял из-под локтя рушник и вытер лицо, покрытое в три слоя старыми и новыми ожогами. По его виду было понятно – он не рассчитывал на нашу помощь, а на разговор пригласил только для порядка. Всё, что случилось, – случилось внутри его семьи. А мы – три ухаря – просто проходили мимо и встряли. Тягостный миг прервал Митроха. – Прощай, отец Радим, – сказал он, кланяясь. – Мы уходим. На нас нет вины, и на тебе тоже. Прощай. Кузнец кивнул, проглотил рыдания и сделал знак средней дочери: она тут же наполнила его кружку пивом. Мы отвесили поклоны и гурьбой повалили к выходу. Старшая сестра немедленно пошла следом, вывела нас за дверь. Солнце жарило вовсю; во дворе чёрная мокрая земля исходила паром. Была самая середина лета, лучшие дни всякого года; после бури установилась прекрасная жаркая свежесть, всё вокруг звенело и бушевало, кричали петухи, гудели пчёлы и стрекозы; тугой ветер нёс запах клевера; мир пребывал в покое и напитывался животворным и целебным солнечным светом. В такие дни все народы моей земли наслаждаются миром. Кочевники пасут стада, а славяне все дни проводят в лесах, горстями едят ягоды: малину, и землянику, и ежевику, и чернику, и клюкву. Это короткие и счастливейшие времена тепла и неги, сахарной мякоти на губах. Девки, вышедшие по весне замуж, обращаются в матерей, их щёки плотнеют, глаза смотрят внутрь себя, и руки то и дело непроизвольно тянутся к округлившимся животам. И этот оборотень, подумал я тогда, – этот птицечеловек, незваный гость – неправ, зря пришёл именно в эти дни, зря внёс смятение в жизнь добрых людей. Старшая дочь Глафира закрыла дверь и легла на неё спиной; глазами пожирала Кирьяка. Мы спустились с крыльца; я оглянулся и посмотрел на окошко Марьи. Плетённая из ивовых прутьев ставня была поднята, и я рассмотрел самые кончики ножей и серпов, привязанных изнутри по краям окна. Появилась длинная чёрная рука – это сам кузнец пришёл в комнату дочери и теперь снимал с окна привязанные ножи; чёрные пальцы пошарили по краям оконного проёма, стряхивая окровавленные перья, – и исчезли. * * * Кирьяк негромко свистнул мне, показал глазами на старшую дочь и подмигнул, с серьёзным лицом. И быстро сложил пальцы в условный знак, который я вам тут показывать воздержусь – уж больно неприличный. Я понял, кивнул и взял Митроху за локоть. – Пойдём-ка, прогуляемся. Митроха оглянулся на Кирьяка, удалявшегося в направлении нашего стана; старшая кузнецова дочь пошла следом, подметая подолом влажную траву; на приличном удалении, но той же тропой. – А, – сказал кривоглазый дед. – Понятно. Конечно, пойдём, я не против… Я и сам хотел… И ухмыльнулся: всё понял. Мы перемотали обувь. От пива, выпитого в доме кузнеца, моя голова приятно шумела – хотелось сделать себе какой-то подарок, порадовать нутро: например, выпить ещё. Или искупаться. Или хлеба свежего пожевать. Или поглумиться над кем-то, беззлобно, исключительно ради озорства; родить в людях смех. Пошли по тропе вверх по оврагу. – Твой друг своего не упустит, – сказал Митроха, шагая рядом со мной. – И серебро взял, и девку. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь