– В его компьютере мы обнаружили послания угрожающего характера. Анализ этих посланий дает нам основания считать, что Владимир Захарченко приложил руку к исчезновению Олега. Ваш брат говорил вам, что получает угрозы в свой адрес? – Ни разу. Думаю, эти послания ничего не значат, и брат относился к ним как к глупой шутке. Иначе я бы об этом знала, – ответила Ирина, но в голосе уверенности не слышалось. – А много ли вы знаете о жизни своего брата? – слегка рассерженный упрямством Плотаревой, спросил Крячко. – Как много он рассказывал вам? Полагаю, информацией о своих делах и личных отношениях с людьми он вообще ни с кем не делился. Вы знали, что у него появилась женщина? Говорил он вам об этом? Говорил он вам, что собирается встретиться с ней по пути из Москвы домой? Называл ее имя, рассказывал, как они познакомились? Можете не отвечать. Ответ написан на вашем лице. Ирина снова надула губы и отвернулась, всем своим видом показывая, что возмущена подобным заявлением. – Вы нам совсем не помогаете, Ирина, – смягчив тон, продолжил Стас. – Вы скрыли от нас важную информацию. Такую информацию, которая может пролить свет на причины исчезновения Олега. Если вам еще что-то известно, хоть что-то, вы должны все мне рассказать. Но Ирина продолжала молчать. Стас вздохнул и выдал то, чего сообщать не собирался: – Вы знали, что ваш брат нечист на руку? Знали о том, что последние несколько месяцев он обкрадывал свою фирму, сливая данные о заказчиках конкурирующей фирме? – Произнося это, он внимательно следил за реакцией Плотаревой, но того, на что надеялся, не увидел. Известие о махинациях брата шокировало Ирину, это было видно невооруженным глазом. Как и то, что словам Крячко она не поверила. – Вы… вы… вы гнусный лжец! – выкрикнула она, как только обрела дар речи. – Проваливайте из моего дома! И больше никогда здесь не появляйтесь! – Вы хотите найти своего брата? – проигнорировал этот выпад Стас. – Тогда расскажите мне о его планах, либо признайте, что ничегошеньки не знаете о своем брате! Поймите, скорее всего, он мертв, и вопрос теперь стоит не о том, найдем ли мы его живым, а о том, сможете ли вы похоронить его тело, или оно будет лежать в придорожной канаве, пока не сгниет. – Убирайтесь! – повторила Ирина, голос ее упал до шепота. – Убирайтесь из моего дома! Крячко и сам понимал, что разговор зашел в тупик. Ирина просто ничего не знает, потому и рассказывать ей нечего. Поднявшись, он коротко кивнул и вышел из квартиры, слыша за спиной тихий плач. Ему было жаль молодую женщину, слишком много на нее навалилось. Ни утешить, ни помочь ей Стас не мог, и оттого чувствовал злость. Он злился на Плотарева, злился на Анастасию Федосову, которая столько лет покрывала возлюбленного, злился на Захарченко, который поиграл в благородство, взяв вину на себя, а затем посчитал себя обиженным. Но больше всего он злился на себя. Зачем кричал на убитую горем женщину? Зачем рассказал ей о махинациях брата? Ведь ясно же было, что она не в курсе. Но сказанного не вернуть, сколько ни злись. Постояв несколько минут у дома, он поехал в отдел. В тот момент, когда Стас Крячко вышел из квартиры Ирины Плотаревой, Гуров только подъезжал к дому Анны Шляхтиной. Она жила в частном секторе на окраине Москвы. Адрес звучал вполне цивилизованно, а вот место оказалось настоящими трущобами. Запутанный лабиринт проездов и тупиков с одноименным главной улице названием чуть не свел Гурова с ума. Он трижды проехал мимо, прежде чем обнаружил нужный дом. Улицы казались пустынными, ни одного прохожего за тридцать минут блужданий. В конце концов спас его мальчонка, кативший на салазках тяжеленный мешок. Он указал ему верный путь и покатил себе дальше. Когда дом наконец нашелся, оказалось, что подъезда к нему нет. Пришлось оставить машину на обочине, а самому идти пешком. Хорошо еще, что морозы стояли крепкие, осенью, в сезон дождей, он наверняка надолго застрял бы в заполненной зловонной жижей колее. Теперь же осторожно ступал по глыбам льда, образовавшим некое подобие дороги, и думал только о том, как бы ненароком не поскользнуться и не переломать ноги. Остановившись у покосившегося забора, Лев приподнялся на носках, пытаясь разглядеть дом и двор. Двор выглядел запущенным, а дом нежилым. Подергав калитку, он обнаружил, что она не заперта. «Действительно, чего ради ее запирать, когда внутри совершенный раздрай», – подумал Гуров и шагнул во двор. Он успел пройти половину пути, когда увидел сидевшую на крыльце женщину. Ее фигуру скрывала фанерная перегородка, закрывающая часть крыльца, поэтому он и не увидел ее сразу. Лев остановился и громко поздоровался. Женщина не ответила, вообще никак не отреагировала на его приход. Он подошел ближе и только тогда увидел, что женщина сидит не на скамье, а в инвалидном кресле. Ее ноги закрывал старый клетчатый плед. – Добрый день, – повторно поздоровался Гуров. – Не подскажете, Анна Шляхтина здесь проживает? – А кто ею интересуется? – подала голос женщина. – Полковник Гуров, Лев Иванович, Московский уголовный розыск. Так могу я увидеть Анну Шляхтину? – Охота, так смотрите, – безучастно проговорила женщина, похоже, ее ничуть не удивил визит полковника полиции. – Анна Шляхтина – это вы? – на всякий случай уточнил Лев. – Ну я, – все так же безучастно подтвердила женщина. – Анна, могу я задать вам несколько вопросов? Это касается… – Я знаю, чего это касается, – бесцеремонно перебила его Анна. – Хотите знать, не собираюсь ли я укокошить ублюдка, который убил моего брата и сломал мне жизнь? Что глаза вытаращили? Думали, я не знаю, что срок его закончился? Знаю, не сомневайтесь. И обсуждать это не собираюсь. Трясетесь за его шкуру, так охраняйте, вам ведь за это деньги платят. – Это не совсем то, что я рассчитывал услышать, но и так пойдет, – несколько обескураженный таким заявлением, произнес Гуров. – А раз пойдет, то можете быть свободны, – грубовато оборвала Анна. – Мало вам того, что он со мной сделал? Решили старую рану солью посыпать? – Я хотел поговорить о Плотареве Олеге, втором участнике ДТП. Вы его помните? – Помню ли я его? – хохотнула Анна. – А вы бы забыли ублюдка, который вынул ваши внутренности, раздавил саму вашу сущность? Смогли бы вы забыть лицо своего брата, умирающего у вас на руках? Смогли бы забыть адскую боль, разрывающую органы изнутри? Ощущение, как жизнь крохотного создания, еще не родившегося, утекает вместе с кровью, льющейся по вашим ногам? – В деле фигурировал только Захарченко, – выждав паузу, попытался продолжить Гуров, но Анна снова его перебила. – Вот так новость! А я и не знала, – зло проговорила она. – И следователю не говорила, и примет его не диктовала. Да только наше правосудие – самое гуманное правосудие в мире, не так ли, гражданин начальник? Разве оно может противостоять показаниям, записанным на бумажке и подписанным мерзким подонком? А подонок заявил, что был один. И кто станет верить показаниям раздавленной горем женщины, тем более когда следствие закончилось, суд состоялся и приговор вынесен? Кому такая волокита нужна? Подумаешь, глупая баба что-то там вспомнила, выйдя из комы. Руль в машине один, значит, и виновник один. И проваливайте, гражданка, без вас проблем хватает. – Я понимаю ваше негодование, – предпринял Лев новую попытку, – но все же должен задать вопрос: вы встречали Олега Плотарева после смерти брата? – Да в чем проблема-то? – Анна наконец задала главный вопрос. – Решили пересмотреть старые дела? Или этот ваш Плотарев кому-то важному насолил и вы решили подтянуть его за старые грешки? Поздно спохватились. – Олег Плотарев пропал три недели назад. – Пропал? Хорошее дело. Сбежал небось. Нагадил еще где-то и снова сбежал, как тогда, когда меня с неродившимся ребенком по стене размазал. А вы, значит, искать его вызвались. Да, я вам не завидую, неблагодарное это дело, – снова хохотнула Анна. – Есть основания считать, что Плотарева убили. – Гуров внимательно следил за реакцией женщины. – Убили? Вот это хорошая новость. Ради такой новости стоило утром с постели встать! Дождалась, значит! Теперь вы спросите, не я ли его укокошила? – Не спрошу, – негромко произнес Лев, отводя взгляд от инвалидного кресла. – А… Обидеть боитесь? – проследив за его взглядом, протянула Анна. – А вы не бойтесь, ваши коллеги вот не побоялись. Вышвырнули меня из отделения и из жизни, как тряпку ненужную, и забыли. – Иногда система правосудия дает сбои, – попытался он оправдаться. – Не все в наших руках. Технически Олег Плотарев не мог быть привлечен к ответственности, так как не он находился за рулем. Его можно было привлечь только за угон автотранспортного средства и за неоказание помощи пострадавшим, но и это лишь в теории. – Да бросьте вы, как вас там, Гуров? Семь лет прошло, а вы решили прочитать мне лекцию по уголовному праву? Знаете, что самое смешное? На содержание одного заключенного в год тратится почти пятьсот тысяч рублей, это до сорока тысяч в месяц, а на пенсию инвалиду и пятнадцати не наберется. И это если группа нетрудоспособная, что в нашей стране еще доказать надо. На мертвого так вообще никаких трат. Помер – туда ему и дорога. Выходит, системе вашей выгодно одного вместо двух посадить? За год полмиллиона экономии, а за семь? А если б еще и я «копыта отбросила», выгода так совсем хорошая. И после этого вы мне что-то про сбои правосудия говорите? А я вам вот что скажу: Плотарев ваш пропал, экое горе. Если убили – вот оно, правосудие. Гулял, шиковал семь лет, а от судьбы убежать не получилось. Вот это я называю правосудием. И не буравьте меня взглядом, извиняться за свои слова не стану. Гуров слушал Анну и даже злиться на нее не мог. В словах ее было столько правды, что становилось жутко. – Так, значит, ни Плотарев, ни Захарченко у вас не появлялись? – спросил он только для того, чтобы закрыть неприятную тему. – Послушайте, почему бы вам им этот вопрос не задать? – снова завелась Анна. – Ах да, Плотарев от вас сбежал. Ну так спросите Захарченко, он у нас краснобай еще тот. – Обязательно спросим, когда найдем. Возможно, он сумеет пролить свет на причину исчезновения Плотарева. – Надо же, и что это за полиция такая, – едко проговорила она. – Двух здоровых мужиков потеряла и пришла помощи у немощной женщины просить. Хороши, ничего не скажешь. Внезапно Анна замолчала, обеспокоенно глядя поверх плеча Гурова. Он оглянулся. За его спиной стоял мужчина и зло смотрел на него. – Кто это? – не отводя взгляда от Гурова, спросил Анну мужчина. – Из полиции он. – Безучастность из голоса Анны пропала, Лев не понимал почему, но теперь она волновалась, и волновалась сильно. – Чего ему надо? – задал новый вопрос мужчина. – Я пришел прояснить обстоятельства дела, над которым сейчас работаю. Полковник Гуров. С кем имею честь? – Он тебя обидел? – снова спросил у Анны мужчина, пропуская мимо ушей слова Гурова. – Нет, Тарас, никто меня не обидел, – мягко ответила она. – Не стоит так реагировать, он уже уходит. Мы ведь закончили, товарищ полковник? – Да, мы закончили, – кивнул Лев. – Тогда вали отсюда и не смей являться снова! Здесь частная территория, имею право выкинуть тебя без объяснений причин. Усек? – А вы, собственно, кем гражданке Шляхтиной приходитесь? – Гуров не собирался пускаться в бегство. – Частная территория принадлежит вам? – Слушай, ты, полковник! – прорычал Тарас и начал надвигаться на него. – Я сперва тебе кости пересчитаю, а потом начну доказывать, что территория эта моя. Такой расклад тебя устраивает? – В принципе, вариант неплохой, – с улыбкой произнес Лев, но, перехватив взгляд Анны, сбавил обороты. – Хотя если Анна подтвердит, что вы, Тарас, имеете право находиться в этом дворе, мне этого будет достаточно. – Послушайте, уходите. Тарас мой друг. Хороший друг, – поспешно заговорила Анна. – Он не причинит мне зла, не беспокойтесь. Пару минут Гуров и Тарас буравили друг друга взглядами, потом Лев коротко кивнул Анне и направился к калитке. Пока он шел, Тарас не двинулся с места, и только когда за ним закрылась калитка, плечи Тараса расслабились. – Зачем ты его впустила? – услышал Лев вопрос Тараса. Что ответила Анна, слышно не было, но, видно, Тараса ответ устроил, так как он добавил уже более спокойным тоном: – Ладно, забудь. Пойдем в дом, ты вся дрожишь. Появление Тараса заинтриговало Гурова, и он решил пройтись по соседям, чтобы выяснить, кем является мужчина, бросившийся защищать Анну. Из соседей застал только ворчливого старика, который не пожелал впустить его в дом, и на вопросы отвечал через дверь. Он сообщил, что Тарас сожительствует с Анной уже несколько лет. Фамилия его Овчаренко, а работает он то ли на стройке разнорабочим, то ли механиком в автосервисе. Больше сосед ничего о нем не знал. Лев потолкался в другие дома, ответа не получил и решил вернуться в отдел, а с личностью Тараса разобраться позже. Когда он добрался до отдела, Крячко был уже там и начал доклад первым. Рассказал про беседу с Ириной, поворчал на то, что результатов его беседа не принесла, а только лишь против полиции Плотареву настроила. Гуров выслушал отчет, после чего поделился своими успехами. Ввиду того, что Шляхтина оказалась инвалидом, прикованным к креслу на колесах, подозревать ее в том, что она убила Плотарева было как-то даже смешно. Решили пока остановиться на том, что Анна совершить преступление не могла. А ее сожитель? Возможно. Вон как он яростно на Гурова накинулся, хотя и знал, что он из органов и при исполнении. Однако достаточно ли этого для того, чтобы решиться на убийство ради женщины? Гуров полагал, что недостаточно. Для того чтобы строить предположения, нужно было узнать о Тарасе побольше, чем имя и фамилия. Этим он озадачил капитана Жаворонкова. Продиктовав данные и общие приметы, попросил его проверить базу данных, вдруг всплывет где-нибудь? Пока ждали ответа от Жаворонкова, позвонили из Вологды. Ларису, подругу Мирона, они нашли, только вот сам Мирон в Вологде не появлялся. Лариса клялась и божилась, что порвала с Мироном окончательно и бесповоротно. И вообще, новую жизнь начала, теперь у нее законный муж имеется, и других ей не надо. Вологодские опера проверили: Лариса действительно вышла замуж два месяца назад. Переехала в дом к мужу, а свое жилье продала. На всякий случай они предупредили Ларису, чтобы в случае, если Мирон на нее выйдет, сам приедет или по телефону позвонит, тут же бежала в ближайший отдел полиции. Лариса пообещала сделать так, как требовали опера, но с условием: о Мироне ее муж узнать не должен. По словам вологодских, Лариса искренне боялась, что Мирон может испортить ей жизнь, и прикрывать его не станет. С майором Цыбиным из Ростова Гуров связался сам, но у того новостей не было. Проверили три населенных пункта, но ни в одном библиотекарши с редким именем не нашли. – Вот что, Стас, – подумав, сказал Лев. – Собирай команду, надо прошерстить всех знакомых и приятелей Захарченко. Пусть разделят список и дуют на опрос. – А с уголовным элементом как быть? – спросил Крячко. – Не уверен, что отправлять к ним оперов из районных отделов хорошая идея. – Что предлагаешь? – Сам поеду, там имен-то всего три штуки. Я тут, пока тебя ждал, посмотрел их дела. Все они не из отпетых уголовников, у каждого по одной ходке, и статьи не убойные, а все больше по неосторожности да по пьяному делу. Думаю, за полдня справлюсь. Все лучше, чем в кабинете в ожидании новостей томиться. – Тебе, Стас, мы поручим работу более тонкую, – внезапно заявил Гуров. – Не знаешь, почему у меня возникло ощущение, будто ты мне пакость подстроить собрался? – подозрительно прищурился Крячко. – Пакость не пакость, а выполнить работу придется, – заулыбался Лев. – Раз уж ты так на землю рвешься, будет тебе задание на земле.