Блондин приподнялся, давая мне возможность пошевелиться, и, сделав предупреждающий жест рукой, убрал ладонь с моего лица. Я торопливо приподнялась и теперь сидела на полу. Блондин шагнул к двери, неожиданно схватил меня за плечо и прошептал, широко улыбаясь: — Тебе повезло. А это на память. Пальцы его стремительно приблизились к моему лицу, а я, еще не успев сообразить, в чем дело, инстинктивно дернулась, защищая лицо. Острая боль мгновенно обожгла мне шею, я закричала, хлопнула дверь, и вдруг сделалось тихо, никто не звонит, не стучит, а я сижу на полу, и от шеи по ключице на грудь стекает что-то теплое. Я вскочила и бросилась к зеркалу. Шея была залита кровью, от уха до ключицы алел надрез, в настоящее время казавшийся смертельным. У этого придурка между пальцами было лезвие. Господи, да что ж это такое?.. Я бросилась к телефону и вызвала милицию и «Скорую», не надеясь дожить до ее приезда. Однако рана оказалась пустяковой, то есть это она врачу такой казалась, я-то не пришла в восторг от этого украшения: вдруг шрам останется? Не слышала, чтобы шрам прибавлял женщине шарма… Однако когда появилась милиция, я и про это забыла, потому что начались вещи воистину фантастические. Только я, понемногу приходя в себя, стала рассказывать, как все было, меня перебил мужчина с отекшим лицом (приехали они втроем, но беседовал со мной в основном именно этот, представляться он не стал, забыл, наверное): — Как он вошел в вашу квартиру? — Понятия не имею, — ответила я. — Говорю, он сидел в кресле. — Юра, посмотри замок. — Юра направился к двери, а я попыталась продолжить свой горестный рассказ, но тут Юра вернулся. — Не похоже, чтоб его взламывали. — Дверь была заперта, когда я пришла, значит, замок не взламывали, — стараясь быть терпеливой, сообщила я. — Тогда как он вошел? У него что, ключ был? — Откуда мне знать? — И вы этого типа никогда раньше не видели? — Нет. — Что из вещей пропало? — Не знаю, — растерялась я, — по-моему, ничего. — Посмотрите как следует. Я с трудом поднялась и для очистки совести осмотрела квартиру, хотя доподлинно знала, что никаких ценных вещей, способных привлечь грабителя, здесь нет, все, что было можно, я продала, пока болела мама. Исправно заглянув во все шкафы, я вернулась в гостиную и сообщила: — Все на месте. — Это что же получается? — нахмурился милиционер с опухшим лицом. — Влезли в квартиру и ничего не взяли? — Я же не виновата, — развела я руками. — Какие-то вы чудеса рассказываете. — Ничего чудесного я здесь не вижу, — огрызнулась я. — Я пришла, увидела, что в кресле сидит незнакомый мне человек, испугалась, спросила, как он вошел… — Словом, довольно подробно описала произошедшее, умолчав лишь об одном: как этот тип, догнав меня в прихожей, стаскивал с меня одежду. Вопросов на эту тему я бы просто не выдержала, даже покраснела при одном воспоминании о недавних событиях, стиснула зубы, но их пришлось разжать, потому что от меня ждали продолжения. Когда я закончила рассказывать, все трое выглядели совершенно несчастными. — Это что ж выходит, — вздохнул ранее скромно молчавший молодой человек, — маньяк какой-то? — Какой маньяк? — повысил голос опухший. — Маньяка нам только не хватало. — Слушайте, я не знаю, маньяк он или нет, — разозлилась я, — но мне жить в этой квартире, так что было бы здорово, если вы его отыщете поскорее. — Отыщешь тут, — пробубнил себе под нос опухший, но я его прекрасно слышала. Самый молодой засел за бумаги. Мне задали еще массу вопросов, по большей части бестолковых. — Что у нас выходит, — подытожил опухший. — Мужчина проникает к вам в дом, сидит себе в кресле и дожидается вас. Вы приходите, он вынимает лезвие и — чик вам по шее, а потом уходит. Так? А что он сказал при этом? Или молчал? — Говорил, — без энтузиазма ответила я. — Что? — Сказал, что хотел взглянуть на меня. — Что? — не понял опухший. — Хотел меня увидеть, — вздохнула я. — Так вы знакомы, что ли? — Я первый раз в жизни его видела. — А он вас? — Откуда мне знать? — Дальше что? — В дверь позвонили, а потом еще по телефону, он, видимо, испугался, решил убраться отсюда, пошел к двери и ударил меня лезвием. — Точно — псих. Он что же, к двери пошел сразу после звонка? — Нет, подождал немного. — А вы чего в это время делали? — Орать пыталась, но он мне зажал рот. — Ну и дела, — с тоской заметил опухший. — Может, вы чего-то не договариваете? Может, виделись раньше? — Он вновь вздохнул. — Описать его внешность сможете? — Конечно. — Я добросовестно поведала о том, как выглядел мой недавний гость, а молодой человек все добросовестно записал. — Может быть, есть кто-то, кому вы… ну, понимаете… чем-то не угодили, — вступил в разговор Юра, глядя на меня как-то странно, с подозрением, что ли. — Есть у вас враги? Я разглядывала свои руки, прикидывая, стоит ли говорить или нет, и сказала правду — как видно, предыдущий опыт так ничему меняй не научил. — Есть. — И кто это? — оживился опухший. — Мелех Николай Петрович. Домашнего адреса я не знаю, но телефон у меня записан. — Это какой Мелех? — заметно насторожился опухший, и все трое быстро переглянулись. — Что значит какой? — разозлилась я. — И чего этот Мелех? Угрожал вам? — Нет, — честно ответила я и даже головой покачала. — Тогда при чем здесь он? — Вы про врагов спросили, вот он враг и есть. И этого типа наверняка он послал. Попугать немного. Тот и напугал. — Я машинально коснулась рукой шеи, прикидывая, как выглядела бы сейчас моя физиономия, не успей я отдернуть голову. — Вы уверены или у вас есть доказательства? — взъелся опухший. — Уверена, но доказательств нет. — Ага. И чего нам с этим делать? Пригласить гражданина Мелеха и сказать: так, мол, и так, гражданка Лунина обвиняет вас в покушении на свою жизнь? — Я его в покушении не обвиняю, я только хочу… — Но вы же заявили, что вам угрожали… — Он не угрожал, он ударил, когда собрался уходить. — И послал его якобы Мелех? — Я так думаю. — А я знаете, что думаю? Я думаю, вы со своим дружком поскандалили, вызвали сгоряча милицию, он сбежал, а вы малость очухались, дружка жалко стало, и теперь морочите нам голову всякими сказками. Мы будем искать несуществующего блондина, а вы вдвоем над нами посмеиваться. — Ясно, — кивнула я, сгребла со стола протокол и разорвала. — Извините, что побеспокоила. — Вы как себя ведете? — возмутился опухший, от избытка эмоций начав заикаться. — Вам это что, игрушки? Кончилось тем, что они, в конце концов, убрались, а я, заперев дверь на задвижку, рухнула на диван и попыталась решить, что делать. Через пять минут стало ясно: сматываться из города. Если мой враг от пакостей перешел к военным действиям, у меня нет никаких шансов. Признавать это ох как не хотелось, то есть не признавать, а уступать. Сцепив зубы, я лелеяла мечты о мести и дошла в своем рвении даже до самых кровавых способов, но как только вспоминала сцену в прихожей, покрывалась мурашками. Не приведи господи пережить еще раз такое. Так что же, уезжать? Я потерла лицо ладонями, пытаясь привести мысли в порядок. Если я смогу продать эту квартиру, остальное будет не так сложно. А я смогу? Вряд ли. Либо покупатели разбегутся, либо она сгорит в одночасье. Вот черт… Занятая этими невеселыми мыслями, я бродила по комнате, не замечая времени, правда, раза три выскальзывала в прихожую и проверяла входную дверь. Завтра с утра найду слесаря и постараюсь сменить замок. Только особо рассчитывать на то, что это убережет меня от нежелательных визитеров, я бы не стала. Блондин ведь как-то вошел? Вся надежда на задвижку, но тогда придется безвылазно сидеть в квартире. Это тоже не годится. Зазвонил телефон, я сняла трубку и услышала Ольгин голос. — Слава богу, — со вздохом заявила она. — Ты что, в ванной отмокала или сидела в наушниках? — Да вроде нет.