* * * Шасси ударили по посадочной полосе, и Григория вдавило в сиденье под громкий гул реверса. Он остро ощутил на груди наличие послеоперационного шва, но не испугался. Напротив – радостно ухмыльнулся. Раз болит – значит, живой! Женя сжала его руку. Этот сигнал – «я здесь, я рядом» – он чувствовал постоянно. Даже кувыркаясь в багрово-черном ничто, знал, что ее тонкие пальцы вот так же крепко держат за руку, не давая сорваться в пропасть. И он выкарабкался. Немцы отпустили его неохотно, но Григорий их опасений не разделял. Он чувствовал себя значительно лучше, чем все последние годы, и уж точно – чем до операции. – Второй шанс дается не для того, чтобы лежать в постели, – заявил он ошарашенному лечащему врачу, и тот что-то возмущенно закаркал переводчику по-немецки. Григорий только рукой махнул: – Не переводи, и так понятно, что он может сказать. Я еду. Спасибо этому дому, как говорится, пора к другому. * * * Москва встретила холодным для конца августа дождем и неожиданным сюрпризом. Рядом с водителем мялся Стас, вытягивая шею и высматривая кого-то в толпе. Вот он переместил взгляд в сторону и напоролся на Григория. Секундное замешательство на лице сына смазала неуверенная улыбка, и он бросился вперед, расталкивая встречающих. – Пап! – Привет, сынок. – Григорий даже не пытался скрыть удивления: – Ты зачем притащился? Домой бы заехал… Стас снова смешался, но ему на выручку поспешила Женя, запросто чмокнув парня в щеку, для чего ей пришлось встать на цыпочки: – Привет! Сумку мою забери. Она вручила Стасу баул с документами, лекарствами и прочей дорожной шелухой, а водитель уже катил к выходу чемоданы. Возле машины нарисовался какой-то пронырливый хмырь с камерой и успел сделать пару снимков до того, как Григорий скрылся за тонированным стеклом салона. Стас рявкнул что-то непечатное, но Женя затолкнула его на переднее сиденье и села рядом с Григорием. – Поехали домой, Вить, – скомандовал тот водителю, и машина сорвалась с места. * * * На этот раз майор Шонкин не спешил с выводами. Еще одна лодка? Следы на почерневших от времени досках сходней? Почти напротив места преступления? И кто об этом сообщил? Лейтенант Михайлов? Тот самый, который сообщал про физрука и лодку номер один? А теперь нужно побеспокоить уважаемого человека, чтобы произвести обыск на его участке? Да неужели? Майор, как наяву, увидел неподдельное удивление своего начальства. «Нет, – решил он, – для начала нужно убедиться самому». Тащиться в Малинники, от которых у него начинала подавать признаки раздражения застарелая язва желудка, совершенно не хотелось, но и посылать туда кого-то из оперативников не стоило. В конце концов он решил, что лучше пока никому не сообщать о находке лейтенанта. Хоть краснеть потом не придется. Михайлов встретил его возле здания администрации и предложил ехать на своей машине. Майор с сомнением покосился в сторону обшарпанной «Лады» участкового, но возражать не стал, только хмыкнул. К владениям бизнесмена Стрельникова они доехали быстро, но, пропустив нужный поворот, съехали на едва заметную грунтовку немного дальше. – Это куда мы? – спросил Шонкин. – К реке, товарищ майор. Этой дорогой почти до нее доедем, останется пройти чуть-чуть. – Разве что чуть-чуть, – проворчал майор, вытирая вспотевшую шею. От жары не спасал даже ветерок из открытого окна машины. «Чуть-чуть» превратилось в продирание сквозь заросли травы и кустов, а потом – в спуск по крутому берегу к самой воде. Но впереди виднелись толстые столбы сходен, и Шонкин ничего не сказал участковому. К сходням с берега кто-то прислонил складную лестницу, так что взобраться на них большого труда не составило. Лейтенант, с обезьяньей ловкостью вскарабкавшийся следом за майором, вытянул лестницу наверх и прислонил к одному из пыльных окон добротной постройки. – Лодка там, товарищ майор. Сами увидите. Но и это – не главное… Шонкин уже поставил ногу на ступеньку, но оглянулся: – Не главное? А что же тогда? – Я покажу, – заверил лейтенант. Сунувшись носом к стеклу и углядев очертания лодки, майор нечаянно вдохнул пыль с рамы и чихнул, закачавшись вместе с лестницей. Он схватился за наличник, пальцы соскальзывали, а тело никак не могло прийти в равновесие, балансируя на ненадежной опоре. Неожиданно лестница прекратила качаться, и майор посмотрел вниз – молодой участковый держал ее, навалившись всем весом. «Молодежь! – сердито подумал Шонкин. – Мог бы и сразу придержать!» Но вслух пропыхтел другое: – Спасибо. Ты не забывай, парень, что мне не тридцать уже… Что там еще хотел показать? Лейтенант виновато развел руками: – Моя, то есть Митрича, лодка – под сходнями. Пойдемте, вы все сами увидите… Они спустились по сходням к воде. В длинных щелях под ними лениво шевелилась темная тина. От края досок до покачивающейся на реке лодки было около полуметра в высоту. «Должно быть, когда река не пересыхает, сходни уходят прямо в воду», – подумал майор. – Я решил проверить, что будет, если переправиться прямо на ту сторону, – налегая на весла, сказал участковый. – Течение не сильное, и совсем незаметно, что нас сносит… Майор оглянулся на берег. Постройка со сходнями оставалась прямо за спиной. – Но это только пока мы у берега, товарищ майор. А ближе к середине реки все будет по-другому. Через пару минут Шонкин оглянулся снова и с удивлением отметил, что их заметно снесло вниз по течению. – А если шустрее грести? – Можно и шустрее, товарищ майор, но я сегодня уже нагребся, да и обратно нам против течения выплывать. Хотя если убийца плыл вечером, да с трупом в лодке, то он наверняка греб активнее меня. Лейтенант запыхтел, но ритм ускорил. – Вон, смотрите! Он мог бы и не показывать. Майор уже и сам видел место, куда, если они так и будут плыть, причалит лодка. Участок с ломаным и подрубленным камышом, вытоптанный и примятый, было видно издалека. Именно там грузили на катер тело погибшей девочки. – Поворачивай, Михайлов. Мне нужно доложить о новых обстоятельствах дела, – вздохнул майор. * * * Яков позвонил рано утром. Григорий еще не виделся и не разговаривал с ним после возвращения, а потому почувствовал легкий укол совести. – Яша! Рад слышать! – бодро поприветствовал он старого друга. – По голосу слышу – оклемался, – отозвался Яков. – Гриша, я заеду? Есть важное дело. – Да хоть сейчас! – подтвердил Григорий, мысленно корректируя плотный график переговоров. На личные встречи он пока не ходил, работал из дома. Не хотел пересудов о своем состоянии, а общение по скайпу никого не напрягало, к тому же экономило время. – Не сейчас, а часа через полтора, – прогудел Яков своим бархатным баритоном. – Договорились! Жду. Григорий закончил разговор и позвал жену: – Женюшка, к нам Яша заглянет через часок. Есть чем его угостить? Женя улыбнулась: – Найду. Видели бы тебя твои собеседники! Для Якова-то брюки наденешь? Григорий притворно вздохнул: – Придется. Дома он расхаживал в пижамных штанах – светло-голубых в мелкую синюю полоску, мягких и удобных. Но в камеру попадал приличный «верх» – рубашка и пиджак. Он как раз собирался подключиться к утреннему совещанию в офисе.