– Не вздумай одна идти, я сейчас соберусь, – Быстров резко открыл глаза и нахмурился. Очевидно, внезапный приезд моего начальника ему не понравился, что ж, мне в свете открывшихся обстоятельств – тоже. Когда мы подошли к подъезду, в котором я совсем недавно жила, «Мерседес» шефа уже стоял напротив. Водительская дверь открылась, и Селезнев вылез наружу. Как всегда в костюме и дорогих, начищенных ботинках, свежевыбритый и с аккуратной укладкой, но что-то в моем начальнике незримо изменилось. То ли напряженная поза тому виной, то ли выражение глаз, из жгуче синих внезапно превратившихся в холодные голубые, смотрящие остро и колко. – Ну, здравствуй, красавица, – хмыкнул шеф. – И этого с собой привела? Садись, – босс кивнул на машину, – разговор к тебе есть. И я уже было дернулась, чтобы послушно сесть, но Ромка не пустил. Ухватил меня за руку и потянул на себя. – Она не пойдет, – отрезал он, глядя прямо в глаза моему начальнику, на что тот рассмеялся. А потом заорал на весь двор: – Вы че там, попутали все? За лоха меня держите или за клоуна? Ты на хрена ко мне в контору устраивалась, я не пойму? Если папаша тебя прислал, какого тогда загасился? Я, как придурок, обхаживаю ее, булочки сраные таскаю, а они – ноль реакции! Больше я вам из меня терпилу лепить не позволю! Со мной поедешь, я сказал, а ты проваливай, если здоровье дорого, – посоветовал он в конце Ромке. – Она никуда не поедет, – твердо повторил Быстров, и вновь ему пришлось запихивать меня себе за спину. Ромка шепотом скомандовал бежать, если начнется кипиш. Кажется, общение с Вальком и Михой не прошло бесследно. – Я предлагал тебе свалить, теперь не обижайся, – Игорь Дмитриевич усмехнулся и кивнул, подавая сигнал, кому-то в своей машине, кого из-за плотной тонировки на стеклах нам видно не было. Двери тут же распахнулись, и из машины с разных сторон появились два внушительных размеров мужчины. «Да что ж они все парами-то ходят!» – мелькнула отстраненная мысль. Одеты незнакомцы были в костюмы, но гораздо проще, чем у Селезнева. Их лица были настолько суровы и безэмоциональны, что перепутать ребят с бизнесменами было даже при всем желании невозможно. – Я от Мельника, – быстрее меня сориентировался Ромка. – Не надо его дочь никуда возить. – Ты это сейчас придумал? – нехорошо ухмыльнулся Селезнев, не поверив ни единому слову. – Время таких, как Мельник прошло, и я не позволю старому, вышедшему из обоймы пердуну морочить себе голову. Девчонку взять, этого в расход, приказал он охране. – Беги! – крикнул Ромка и бросился в сторону бугаев. Из его рук вдруг во все стороны посыпались искры, как от бенгальского огня, отвлекая внимание противников. Одним плавным неуловимым движением Быстров материализовал бечевку, набросил на бычьи шеи ребят в костюмах, и веревка тут же вспыхнула ярким пламенем. На весь двор прозвучал оглушительный рев боли и ярости приспешников моего шефа. – Беги уже! – рявкнул на растерявшуюся меня фокусник так, что я не посмела ослушаться. Все еще завороженная страшным зрелищем, я попятилась, а потом трусливо сбежала, костеря себя за слабость на чем свет стоит. Последним, что я увидела, было, как шеф дернулся, чтобы последовать за мной, но Ромка бросился тому наперерез. Я уже знала, что все эти пироштучки для фокусов горят недолго, хоть и ярко на вид, и заблуждений насчет количества Ромкиных шансов не испытывала. Слезы струились по моим щекам, промочив ворот спортивной кофты насквозь, а я все бежала и бежала. Что же я за женщина такая, что при первой опасности унесла ноги, даже не попытавшись остаться и как-то помочь? В боку нестерпимо кололо, дыхание сбилось, но гнетущее ощущение, что меня сейчас вот-вот схватят, гнало почище любой силы воли. Увернувшись от сигналящей иномарки, я запрыгнула в отходящий трамвай, протиснулась в середину салона и прикрылась чужими спинами так, чтобы снаружи меня было не разглядеть. Благо народ в это время спешил на работу, и трамвай оказался забит под завязку. Толпа вынесла на остановке, и я, следуя вместе с людским потоком, спустилась в метро. Внешний вид заплаканной, растрепанной девчонки привлекал ненужное внимание, и люди с недоумением поглядывали в мою сторону. Через несколько остановок я покинула вагон и пересела на другую ветку. Что делать дальше, я не представляла. Ждать Ромку? А если Селезнев его не отпустит? Запрет на каком-нибудь заводе в далеком Мухостранске и заставит работать за плошку супа? Или изобьют его до полусмерти и выбросят в тихом лесочке? От мыслей о возможной участи Быстрова слезы начинали течь снова и снова, и остановить этот поток я была не в состоянии. А может начальник осерчать настолько, что решит заявиться с претензиями к моему отцу? За будущее, свое и близких, сделалось страшно. Нервными, дергаными движениями я вытащила телефон из кармана куртки, непринятых вызовов не было. Я испытала облегчение и вместе с тем все еще продолжала трястись от неизвестности. Решение так и не пришло. Я болталась по городу, изводя себя мыслями, гоняя их по кругу, и постепенно скатывалась в яму отчаяния. Все вокруг казалось чужим и враждебным. Сама не знаю как, я оказалась в незнакомом парке на лавочке. Я рассеянно жевала купленную в киоске булочку, отщипывала от нее кусочки и кидала на землю. Постепенно возле меня образовалась стайка голубей, решивших разделить со мной трапезу. В какой-то момент среди одинаковых пернатых затесался хохлатый воробей. Выпятив грудь, он принялся гонять более крупных собратьев. Мелкий нацелился на самый внушительный кусок сдобы и, будучи непоколебимо уверенным в собственном на то праве, вцепился в добычу, которую к тому моменту уже клевал голубь. Столь несопоставимые по размерам птицы тянули добычу в разные стороны, курлыча и не собираясь друг другу уступать, а мне вдруг в голову пришла мысль: «А какого, собственно, фига?» С какой стати я развела тут болото? Испугалась начальника? Ну и что, что у него два мордоворота в костюмах и незаконная деятельность в предположительном анамнезе, а у меня папа – бандит! Так что кто еще из нас кого бояться должен? Пусть Селезнев сидит и трясется в ожидании, что я нагряну с возмездием за Ромку! А может, фокусник вообще смог убежать и в этот самый момент ждет меня в квартире, не находя себе места от беспокойства? Я подпрыгнула. Выкинула остатки булки, обрадовав воробья, который тут же отпустил спорный кусок и нацелился на добычу покруче, стряхнула крошки с джинсов и поспешила выйти к проспекту. В свой район возвращалась на такси, благо в наше время для выхода из дома достаточно иметь телефон с привязанной к нему банковской картой. Все время пути прокручивала в голове варианты и, как мне показалось, смогла-таки придумать более-менее годный план. В нескольких перекрестках от дома поймала первого же попавшегося доставщика, чуть не сбив того с велосипеда, и купила его униформу, даже не торгуясь, в канцтоварах напротив приобрела ножницы, укрылась в тихом дворике и надела ярко желтую амуницию. Волосы, стянутые резинкой, решительно отрезала чуть выше плеч, чтобы не привлекать своей гривой ненужного внимания. Безо всяких сожалений выкинула внушительный хвост в ближайший контейнер, нахлобучила на голову кепку, а на спину – огромный короб и, стараясь выглядеть безмятежно, отправилась на квартиру. Двор выглядел тихо и пусто, слишком подозрительно для меня. Возле входной двери я позвонилась в домофон, чтобы соблюсти конспирацию, потом незаметно приложила ключ, который до этого сунула в рукав, и юркнула в подъезд, поторопившись захлопнуть за собой дверь. Поднималась пешком. Опустила козырек фирменной кепки пониже, чтобы лицо мое стало труднее рассмотреть. На случай если меня поджидали возле двери, я собиралась просто подняться выше, рассчитывая, что благодаря маскараду меня не узнают. Я делано беззаботно топала по лестнице, стараясь чтобы страх, дрожащий как желе внутри, не просочился наружу через походку или нервные жесты, пока не приблизилась к нашему этажу. От открывшейся картины меня словно ударило в живот, острая, неожиданная боль заставила дернуться и излишне шумно вдохнуть. Меня заметили. От стены синхронно отлепились два амбала и дернулись в мою сторону, с любопытством оглядывая меня. Кажется, от ужаса, что сама явилась в лапы врагов, я начала оседать. – Эй, ты че лапуля, – сквозь шум в ушах донесся голос, который я, кажется, где-то уже слышала. Потом меня подхватили чьи-то руки, и уже другой, но тоже смутно знакомый голос пробасил: – Алиса, ты что ли? Это че за ролевые игры? Давай я тебе костюм поприличнее подгоню… Я приоткрыла глаза, которые сами собой зажмурились от страха. Надо мной возвышались Валек и Миха, беспокойство в их глазах согрело душу и чуть не вышибло очередной поток слез. – Это вы, – слабо улыбнулась я и обмякла в могучих руках Михи. Больше ничего я выдавить из себя не смогла. Просто счастливо хлопала глазами на старых знакомых, терла кулаком грудную клетку и пыталась унять спазм, охвативший легкие. – Мы это, – нарушил молчание Валек, – Побазарить приехали. – Да, у нас как бы просьба есть, – почему-то смущенно поддержал товарища Миха. – У меня к вам тоже! – активно закивала, словив очередное внезапное озарение прямо на лестничном пролете. – Может тогда, это, на хату пойдем? Или ты на работе? – Миха с сомнением оглядел мой внешний вид. – А волосы чего остригла? Красиво же было… – Мода такая, – махнула я рукой и принялась подниматься с колен Михи, Валек любезно подал руку. В квартире первым делом скинула чужую куртку, пахнущую прежним хозяином, кепка полетела в мусор. А я-то наивно думала, что хуже Ромкиной бейсболки мне надевать ничего не придется. Поставила чайник, стараясь не смотреть в сторону еще разложенного дивана, где мы с Ромкой не так давно спали в обнимку. Когда все успело перевернуться с ног на голову? Повидавший всякое диван вдруг показался самым уютным и желанным местом на свете, а бандиты, гонявшие нас по городу, заделались приятелями. Я уж молчу про начальника и отца с его секретами… О том, что кажется умудрилась втюриться в наглого фокусника, думать вообще не хотелось, пока он находился неизвестно где. Мы с Вальком чинно расселись за барной стойкой, Миха же остался стоять в виду наличия всего двух табуретов. Беспокоить соседей не стали, думаю, им прошлого раза хватило за глаза. – Так вы чего хотели? – решила я сначала выслушать братков, а потом уже излагать свою просьбу. Те замялись, было видно, что ситуация для них внове, и просить кого-то ребята совсем не привыкли. – Да мы это… – щеки Михи, подпиравшего за неимением стула холодильник, покрылись нежным румянцем. – Познакомь нас с батей, а? – пришел на помощь товарищу Валек. – Да, он же легенда, – мечтательно протянул Миха, а я закашлялась, подавившись чаем. Если честно, ожидала от этих двоих чего угодно, но только не желания поближе познакомиться с моим папой. – Нам все пацаны обзавидуются. – Не, ты ни че такого не подумай, мы просто пообщаться хотим. Никаких терок или общих дел, мы ж при понятиях. Вышел человек. – Кхм, – я отставила кружку с чаем, к которому так и не притронулась. – Я могу попросить папу и, думаю, он не откажет пообщаться, все-таки и вы пошли нам навстречу с той женщиной… Но и мне от вас понадобится ответная услуга. – Для тебя что угодно, Лапуля, – как-то странно сверкнул глазами в мою сторону Миха. Я предпочла сделать вид, что не заметила намека. Вместо этого собралась с силами и рассказала им все, что случилось со мной и Ромкой за это время. Про Виталика, его пропавшего отца и Селезнева, имевшего по нашему мнению к этому непосредственное отношение. И про то, как Ромка утром кинулся на мою защиту, а после этого бесследно исчез. – Я звонила ему, но абонент недоступен, – на последних словах я не удержалась и снова заревела. – В мутную вы телегу впряглись, ребятки, – резюмировал нахмурившийся Валек. – Торговля людьми – грязный бизнес, грязнее дури будет. Тут нельзя с бухты-барахты, подготовиться нужно. – Так вы мне поможете? – подняла я глаза, полные единственного топлива, на котором я все еще держалась – надежды. – Чем сможем, – уверенно кивнул Валек. – Беспредел нужно пресекать, иначе такие, как твой шеф, в конец берега потеряют. – Спасибо! – я растроганно шмыгнула носом и заставила себя сидеть ровно и спокойно, дабы в порыве бушующих чувств не кинуться вдруг на бандитов с объятиями, полными чистой и искренней благодарности. Обговорив основные детали, ребята, коих я уже воспринимала чуть ли не за братьев родных, уехали по делам, я же, собравшись с духом, отправилась к папе на разговор. Тщательно умылась, смывая следы, оставшиеся от слез, замазала пятна на коже тональником, а остатки волос собрала в пучок, чтобы их отсутствие не так резко в глаза бросалось. Влезла в привычные джинсы, свитшот, сверху накинула куртку. Миха с Вальком заверили, что возле дома все чисто, и слежки нет «стопудово», я им поверила на слово, все же ребята вроде как профессионалы, и спокойно спустилась во двор. Забрала «Зефирку» из паркинга, где она стояла все это время, и помчала за город. Когда я приехала, папа уже был дома. Ужинал после рабочего дня и одновременно читал новости на планшете. – Какими судьбами? – он улыбнулся и обнял меня, после того как я появилась в столовой. Мама, встретившая меня еще на улице, вернулась к плите, а брат, уплетавший спагетти, схохмил: – О, Алиска! А чего одна, говорят, у тебя жених появился… Бросил уже что ли? Я выдохнула, собралась с силами, как перед прыжком в воду, и сообщила, смотря только на папу: – Я поговорить. Не знаю, что такого увидел во мне отец, выглядела я вроде обычно, может, прочел что-то по лихорадочно блестевшим глазам, но отложив планшет в сторону, он кивнул: – Идем в кабинет, – и под удивленными взглядами мамы и брата мы покинули помещение. – Что случилось, дочь? – потребовал папа, как только мы поднялись наверх и разместились в глубоких, уютных креслах. – Это как-то связано с твоей работой? Или с теми ребятами на белой «Тойоте» и твоим новым знакомым? – И то, и другое одновременно, – призналась я. – Но вообще не так, как может показаться на первый взгляд. И даже ты невольно сыграл во всем этом свою роль. – В чем дело? – Как ты уже понял, мы с Ромкой попали в переплет. Я долго не хотела верить, что что-то такое действительно происходит и имеет ко мне непосредственное отношение, но жизнь рассудила иначе. Контора, в которую я так удачно устроилась работать, торгует людьми… Знаешь, меня и в штат-то приняли только потому, что я дочь некоего Мельника, – я невесело улыбнулась и продолжила: – Криминального авторитета из лихих девяностых. Что это значит, папа? – я протянула ему телефон с открытой статьей и той самой старой фотографией, где он, молодой, еще без шрама дерзко улыбался на камеру и звался Николай. Отец кинул лишь взгляд на экран мобильного и потер лоб. Было очевидно, что он собирается с мыслями, чтобы рассказать мне о том, что должно было быть надежно похоронено под пластом времени. – Ты, наверное, не помнишь, – начал папа спустя какое-то время. – Ты тогда еще маленькая совсем была, у меня был брат. Когда он приезжал к нам в гости, хоть и случалось это очень редко, ты всегда плакала, потому что не могла выбрать, к какому папе идти на ручки. Андрей, твой брат, был старше, и уже понимал, что перед ним близнецы – разные люди, и папа только один, а второй дядя на него просто похож. Как две капли воды, но все же… На фотографии Коля Мельник, не я. Когда брат после армии вдруг занялся незаконной деятельностью, я пытался его отговорить. Нет, ты не подумай, я не такой уж честный и идеальный, сначала я попробовал вместе с ним поработать, если это так можно назвать, но быстро понял, к чему все это ведет. Времена тогда были тяжелые, если не сказать скотские, и судить я никого не берусь, но для себя четко понял: лучше я буду ждать зарплату по несколько месяцев и питаться с огорода, чем окунусь с головой во всю эту грязь и зверства. Ждал брата я где-то полгода, все не терял надежды, что он одумается. Но время шло, и Колька увязал все глубже, а закончилось тем, что меня подстрелили вместо него, в темноте перепутав, – отец постучал по тому месту, где у него был старый шрам на боку, папа всегда говорил, что это металлическая щепка из костра вылетела. – Брат тогда сильно струхнул, извинялся, деньги предлагал, организовал лечение даже в каком-то их закрытом госпитале, чтобы меня на больничной койке не добили. После этого я решил уехать. Забрал вас, написал заявление об увольнении и перебрался в другой город, в родном нам жизни больше не было. Ты всего этого конечно не помнишь, а обсуждать те времена у нас в семье как-то не принято, вот так и получилось, что ты единственная, кто не в курсе тех давних событий. Глава 15 – Ла-а-адно, – протянула я. – Но сейчас-то все тебя за авторитета принимают, несмотря на другое имя, как ты это объяснишь? – Все до нелепости просто, – усмехнулся отец невесело. – Коля, как ты поняла, добился в своем деле небывалых высот. Он смог захватить власть в своем городе, и какое-то время крепко держал его в руках, но все имеет свойство меняться, поэтому закончил брат печально – его взорвали в собственном автомобиле. Конкуренты праздновали, тогда еще милиция с облегчением выдохнула, а верные друзья и последователи никак не могли поверить во внезапную кончину лидера и смириться с его трагической гибелью. Настолько, что убедили себя в том, что умер в машине не их предводитель, а его брат-близнец. Люди хотели верить, что их главарь таким образом ушел на покой, и мне, сколько бы я ни пытался, не удалось никого из них переубедить, когда самые преданные к нам приезжали и заверяли в вечной верности. Тем более что я тогда как раз заполучил этот шрам на щеке, возвращаясь домой поздно вечером через парк, и для кого-то это послужило лишним доказательством собственной правоты. Вот так людская молва сделала из меня криминального авторитета. Внешне я изменился не сильно, как видишь, поэтому и сейчас еще находятся люди, которые распознают во мне легендарного Колю Мельника… – отец замолк, давая мне время переварить свалившиеся на голову откровения. – Как ты теперь понимаешь, отношение к преступному миру я имею весьма посредственное. А сейчас расскажи, что у вас случилось? – Мой шеф усмотрел в моем устройстве на работу тонкий намек и захотел вести с тобой дела. Всячески давал мне знать, да я ничего не поняла, потому как была не в курсе нашей маленькой семейной тайны. Потом начальник приехал к тебе домой и говорил уже прямым текстом, а ты не отреагировал должным образом. Тогда Селезнев осерчал, решив, что мы издеваемся, и приехал за мной, а Ромка бросился меня защищать, – мой голос дрогнул, но я смогла продолжить: – Я сбежала, а он теперь неизвестно где, – я подняла глаза, полные надежды, на папу. Рассказ получился коротким, но вроде доходчивым.