– Лады, – улыбнулся Андрей. – Будем считать, что я принял к сведению. Мужчины расположились в салоне. – Так как у тебя с Ольгой? – Не твое дело. Сиди и трезвей. – Это нереально. – Лозинский, откинувшись на спинку кресла, потянулся в карман за сигаретами. Крячко тем временем набрал номер Гурова. Автомобиль тронулся с места. Борис Яковлевич уперся двумя руками в кафельный бортик, легко подтянулся и вылез из бассейна. Воровато огляделся, проверяя, не заметил ли кто из инструкторов, что он, вопреки правилам, не воспользовался специальной лесенкой. Но инструкторов, к счастью, поблизости не было. Он довольно хмыкнул и, набросив на плечи полотенце, направился в раздевалку. Борис Яковлевич любил посещать бассейн ежедневно перед самым закрытием, когда никого из других посетителей уже не было. Посторонние люди смущали университетского доцента. Ему неизменно казалось, что люди смотрят в его сторону, оценивают все его действия, тихонько посмеиваются над его нелепой неуклюжей фигурой. Часть его осознавала, что все это смахивает на паранойю, но вторую часть переубедить было невозможно. Он остановился возле своего шкафчика с одеждой, и в этот момент слух уловил какое-то быстрое движение за спиной. – Кто здесь? – обернувшись, бросил Борис Яковлевич и нахмурился. Его вопрос гулким эхом отразился от стен, но ответного отклика не последовало. Здание было погружено в звенящую тишину. Доцент пожал плечами, отпер шкафчик и вздрогнул от неожиданности, когда его собственный мобильник, лежащий на верхней полке, призывно завибрировал. – Вот черт! – невольно рассмеялся Борис Яковлевич, но смех вышел какой-то натянутый и неестественный. Он снова оглянулся через плечо, удостоверился, что, кроме него, в раздевалке никого нет, и только после этого потянулся к телефону. На дисплее высветился номер дочери. – Да, милая. – Привет, па! – Слышимость была плохая. То ли Оксанка привычно пользовалась громкой связью, сидя за рулем автомобиля, то ли находилась где-то в зоне слабого приема. – Не отвлекаю? – Не очень. – Я боялась, что ты уже спишь… – Нет. Я в бассейне. – Борис Яковлевич переложил мобильник в левую руку и потянулся за рубашкой. Полотенце скатилось с его плеч и упало на пол. – Но говорить можешь? – Более или менее… Я тут мерзну немного. Может, давай я перезвоню тебе минут через пять. Как оденусь… – Не надо. Я не отниму у тебя много времени. – В этом была вся его дочь. Эгоистка чистой воды. И этим Оксанка напоминала бывшую жену Бориса Яковлевича. – Просто хотела сообщить тебе, что я скоро приеду. – Куда? – К тебе. Куда же еще? Я уже в поезде. Отчалила десять минут назад. Завтра вечером буду в столице. Где-то в районе восьми… Я, как буду подъезжать, позвоню тебе и сообщу более точное время. Сможешь меня встретить, па? – Ну… Я постараюсь. Знаешь, на самом деле сейчас не самое удачное время для визитов, милая… У меня аттестация на носу… И вообще… Я кручусь как белка в колесе. – Надо было предупредить заранее, – нравоучительно бросила дочь, словно это Борис Яковлевич был виноват в том, что не согласовал с ней свои планы. – Я же не телепат, па, и читать мысли на расстоянии не умею. А теперь уже поздняк метаться. Говорю же, я в поезде… – Я понял. – Впрочем, не парься, – беспечно успокоила отца Оксана. – Я не буду тебе мешать. Обещаю. У меня и свои делишки в Москве есть. Просто хотелось бы, чтобы ты меня встретил. У меня тут три сумки с барахлом, которые мамка всучила. Отвертеться было никак… Ты бы помог мне закинуть их к тебе на квартиру, а дальше я уж сама по себе… Лады? – Хорошо. Борис Яковлевич чувствовал, что уже продрог до костей. Требовалось как можно быстрее растереться насухо и одеться. Перспектива валяться в постели с высокой температурой пугала его до чертиков. – Значит, договорились. – Связь ухудшилась еще больше. – Целую тебя, па. До встречи. И удачно тебе поплавать. – Спасибо, – машинально откликнулся Борис Яковлевич. Он положил мобильник обратно на полку и нагнулся за полотенцем. Толчок в спину был настолько сильным, что доцент не устоял на ногах. Падая, он ударился лбом о кафельный пол и болезненно застонал. – Что за?.. Закончить фразы Борис Яковлевич не успел. Кто-то невидимый оседлал его сверху, и в ту же секунду стальная петля обхватила горло. Он попытался вырваться, но не смог. Дыхание перехватило. Обе руки рефлекторно метнулись к шее, нащупали леску, но зацепиться за нее пальцами жертве не удалось. Доцент отчаянно забился на полу, как выброшенная на сушу рыба. Из горла вырвался сдавленный хрип. Сознание помутилось… В течение минуты все было кончено. Тело конвульсивно дернулось в предсмертных судорогах и безжизненно замерло. Бизон сдернул стальную леску с шеи жертвы и поднялся на ноги. Николай за его спиной уже быстро и сноровисто швырял вещи убитого в большую спортивную сумку. В последнюю очередь снял с верхней полки мобильник Бориса Яковлевича. – Проверить, кто ему звонил? – Проверь, – коротко распорядился Бизон. Он пощупал пульс на шее жертвы. Его не было. Бригадир достал из кармана собственный телефон. Нажал кнопку последнего вызова и сказал в трубку: – Подгоняй к черному ходу, Макс. И не забывай поглядывать по сторонам. Чтобы никаких лишних свидетелей. – Затем отключил связь и повернулся к Николаю: – Ну, что там? – Дочь. – Тот мрачно пожевал нижнюю губу, вынул батарею из мобильника Бориса Яковлевича и тоже бросил ее вместе с аппаратом в сумку. – Какая, на хрен, дочь, Колян? – нахмурился Бизон. – Ты же сказал, что все проверил! Что этот черт живет один, как перст, и никого у него нет. Разве не так? – Так… – Николай был заметно обескуражен, но особого волнения в его голосе не было. – Тогда откуда взялась дочь? – Не знаю. Да и какая разница, Бизон? Есть дочь или нет ее… Ну, заявит она о пропаже дорогого папика. Нам-то что? Тело все равно не найдут. Как с той телкой… Бизон хотел было что-то ответить, но промолчал, лишь раздосадованно махнул рукой: – Ладно, забирай «жмура» и тащи его в тачку. Не оборачиваясь и совершенно не интересуясь, как будет подручный справляться с поставленной перед ним задачей, бригадир первым покинул раздевалку. Прошел по темному коридору и покинул здание через черный ход. Минивэн с Максом за рулем дожидался подельников на положенном месте. Бизон забрался в салон и, не поворачивая головы в его сторону, коротко спросил: – Как твое плечо? В проеме черного хода появилась широкая фигура Николая. В одной руке он держал спортивную сумку, другой придерживал свисавшее с плеча бесчувственное тело. – Мюллер говорит, что неплохо, – ответил Макс. – Рана быстро затягивается. И нет никаких нагноений или чего-то в этом роде… Но… Боль все равно присутствует. – Может, тебе стоит отдохнуть пару дней? – любезно предложил Бизон. – Отлежишься, залижешь свою рану… – Не, все в порядке, – отрицательно покачал головой Макс. – Я в норме. И отдых мне не нужен. – Ну, как знаешь… Автомобиль сдал чуть назад, неторопливо выкатился из проулка, развернулся посреди проезжей части и уже на полном ходу устремился в Новогиреево. – Звонил Мюллеру? – коротко осведомился у Макса Бизон. – Ага. Он уже на месте. Ждет нас. – Он когда-нибудь спит? – Без понятия, – пожал плечами Макс и тут же поморщился от боли. – Я никогда не видел… Они добрались до конечного пункта за сорок минут. Минивэн свернул с трассы и покатил к СТО. Свет фар выхватил из темноты желтый «Мустанг» в паре метров от центрального гаража. Макс невольно сбросил скорость. Бизон подался вперед. – А она чего тут трется? – подал голос из-за спины бригадира Николай. – Как она нас нашла, Бизон? И второй раз за сутки… Мне это не нравится, брат. Она мне не нравится… – Расслабьтесь. Я разберусь. – На всякий случай рука Бизона нырнула в боковой карман куртки. Пальцы сомкнулись на холодной металлической рукоятке «кольта» тридцать восьмого калибра. – Высади меня рядом с «Мустангом», а сами заезжайте внутрь. Без моей команды никому не высовываться… – А «жмурик»? – Спускайте в подвал. К Мюллеру. Нет никакого хипиша, братва. Никто из подельников не стал перечить бригадиру. Макс в точности исполнил его приказания. Минивэн всего лишь на секунду притормозил рядом с желтым автомобилем, позволив Бизону спрыгнуть на землю, а затем покатился в направлении гаража. Металлическая створка, снабженная автоматикой, впустила минивэн внутрь. Бизон приблизился к «Мустангу» и заглянул внутрь. Ольга дремала на водительском сиденье, закинув руки за голову, а длинные стройные ноги, обутые в черные полусапожки, пристроив на приборной панели. Бизон легонько постучал по стеклу. Девушка открыла глаза и лениво повернула голову. По ее алым губам скользнула улыбка. Стекло опустилось. – Привет!