Ей позволено дуться. Ее ведь вытащили из постели на целых четыре часа раньше привычного срока. Но она влила в себя столько кофе, что и мертвого поднимет, и я надеялась, что по крайней мере три из четырех цилиндров ее мотора работают. Рэндольф надел темно-серые брюки и толстую рабочую рубашку. Когда я что-то сказала по этому поводу, он ответил: — Позже я должен поехать на фабрику. Там не место для галстуков и костюмов. Вышло немного натянуто, как у нарядившегося для игры маленького мальчика. В отличие от мрачноватого фасада внутри дом выглядел приятнее. На первом этаже раскинулись гостиные, столовая, кухня и «скромный бальный зал», как отрекомендовал эту комнату Рэндольф. На втором этаже находились спальни близнецов, а также кабинет и спальня Алистера. На третьем — хозяйская спальня, которую занимала Абигейл, и несколько пустующих комнат для прислуги. Ни Сэнфорд, ни кухарка, ни горничная не жили в доме. Четвертым этажом почти не пользовались — там была оранжерея и детская. Я мысленно отметила, что Абигейл и Алистер спали в разных комнатах. Возможно, это что-то значит. Или просто кто-то из них храпел. Нас провели по первым двум этажам. Это был не самый плохой день для мисс Пентикост, но все же она пару раз споткнулась на лестнице. Рэндольф повел нас в кабинет, который, по его словам, остался нетронутым после убийства. Я с удивлением обнаружила, что оставили даже черный бархат на стенах и единственном зарешеченном окне. Ткань превратила комнату в темную жутковатую пучину с маячившим посередине старым столом Алистера, вдвое большего размера, чем стол мисс Пентикост. Свечи, окровавленный шелк и, естественно, орудие убийства забрала полиция. В воздухе висел запах опаленной ткани и бумаги. Сильнее всего пахло рядом с камином, слева от стола. Мисс Пентикост шагнула внутрь и опустилась в кресло за столом. Рэндольф остался у порога, пытаясь сохранить невозмутимый вид, хотя ему это и не удалось. — Полиция настояла, чтобы мы не трогали место преступления, — объяснил он. — Честно говоря, как только все утрясется, мы полностью переделаем эту комнату. Вынесем все и превратим ее в нечто совсем другое. Кто может их винить? Жизнь обоих родителей самым ужасным образом окончилась в том самом кресле, где сейчас сидела мисс Пентикост. Я бы тоже захотела все кардинально поменять. — Похоже, замки на ящиках взломали, — заметила мисс Пентикост. — Полиция, — с ноткой презрения в голосе пояснил Рэндольф. — Если бы нас попросили, мы бы дали ключи, но зачем просить, если можно просто переломать антикварную мебель? Я бы не сказала, что мебель «переломали», но спорить не стала. — Ящики были заперты во время вечеринки? — Да. Они всегда были заперты. Хотя после смерти отца в них не осталось ничего ценного. Пока босс копалась в столе, я проверила бархатные драпировки. Ткань висела вплотную к стенам и книжным шкафам. Никто не сумел бы за ней спрятаться, не выставив напоказ ступни. Была лишь одна ниша рядом с дверью — проем между книжным шкафом и стеной. Я втиснулась туда и поняла, что места маловато. Здесь мог бы спрятаться только очень маленький человек, да и тот дышал бы с трудом. — Нашли что-нибудь? — За спиной брата в дверном проеме появилась босая Ребекка в белой шелковой пижаме. После сна ее светлые кудри были всклокочены. — Спасибо, что оказала нам честь своим присутствием, — буркнул Рэндольф. — Прости. Я плохо спала. — Может, если бы ты не приходила домой с рассветом… — сказал он с излишней резкостью. Но Ребекка его не слушала. Она уставилась на стол и стул, на котором сидела во время спиритического сеанса. — Когда-то я любила этот кабинет. Теперь все в прошлом, — сказала она. — Только спиритического сеанса хватило бы, чтобы отвадить меня отсюда. — Вы верите в то, что произошедшее во время сеанса было правдой, мисс Коллинз? — спросила мисс Пентикост. — Теперь, когда хорошенько все обдумали? Ребекка ответила не сразу. — Пожалуй, нет, — наконец признала она. — Но если та женщина — шарлатанка, то ей удалось меня провести. Мысль о том, что отец говорил со мной из могилы… Это страшное потрясение. — Дядя Харри потратил круглую сумму, чтобы пресечь слухи, — сказал Рэндольф. — А у духа вашего отца были причины мстить вашей матери? — поинтересовалась мисс Пентикост. — Не говорите ерунды, — фыркнул Рэндольф. — Что за глупый вопрос? — Необходимый вопрос, — отозвалась мисс Пентикост. — Поскольку ваш отец не может быть виновником, значит, кто-то хочет внушить, что это он. То есть подлинный убийца, похоже, считает, что в это поверят. Рэндольф пробормотал что-то непечатное. — Иначе говоря, — продолжила мисс Пентикост, — были ли отношения между вашими родителями теплыми при жизни отца? — Да, — выпалил он. — У них были прекрасные отношения. Они были счастливы. Ребекка промолчала. — Кто-нибудь задавался вопросом, что смерть вашего отца была не самоубийством? Вопрос словно разворошил осиное гнездо. — Нет! Какую бы грязь ни пыталась выудить пресса, всем было ясно, что… Он снова принялся выплевывать ругательства. Ребекка тронула его руку, и Рэндольф тут же осекся. — Послушайте… Нанять вас решил дядя Харри. Я уговаривал его обратиться к людям, с которыми мы уже имели дело, к компании, которой мы доверяем. Но теперь вы с нами и должны распутать все это, а не копаться в грязном белье. Ясно же, что ко всему приложила руку эта Белестрад. Почему бы вам не поговорить с ней? Я была склонна с этим согласиться, но все равно с трудом подавила порыв сказать, куда он может засунуть свои предложения. Мисс Пентикост только вздернула голову, будто изучая полотно весьма посредственного художника. Ребекка уже открыла рот, собираясь что-то вставить, но тут в кабинет сунул голову Сэнфорд и с бесстрастным лицом сообщил: — Вернулся мистер Уоллес. Он ждет вас в гостиной. Мисс Пентикост смахнула пылинку с жакета и повернулась ко мне. — Уиллоджин… ты не могла бы завершить осмотр комнаты? Мне нужно задать кое-какие вопросы мистеру Уоллесу. — Конечно, босс, — отозвалась я и обратилась к близнецам: — Не возражаете, если я сниму ткань? Так будет проще. — Делайте что хотите, — ответила Ребекка. — Я все равно сюда не войду. Мисс Пентикост последовала за Рэндольфом вниз. Ребекка свернула направо. — Приму душ и оденусь, — бросила она через плечо. — Скоро спущусь. Рэндольф только что-то злобно буркнул. Я досчитала до двадцати, вышла из кабинета, тоже свернула направо и остановилась перед дверью в спальню Ребекки. За годы совместной деятельности мы с мисс Пентикост разработали кодовую систему. Когда она называла меня Уиллоджин, это значило, что мне следует расширить зону поисков. Я постучала. — Да? — раздался голос по ту сторону двери. Я открыла дверь. Ребекка сняла верх пижамы и стояла ко мне голой спиной. На долю секунды я поразилась, насколько ее кожа гладкая и безупречная. Ребекка вздрогнула, снова накинула пижаму и быстро застегнула пару пуговиц. — Простите, — сказала я. — Решила, что вы захотите поговорить без отца и дяди. — Мне не стоит этого делать, — ответила она. — А если я задам прямой вопрос? Захотите ответить — прекрасно. А если нет — ничего страшного. Она заправила за ухо выбившуюся белокурую прядь. — Я не привыкла пускать незнакомцев в собственную спальню, чтобы мне устраивали допрос. — Я не совсем незнакомка. — Но почти, — сказала она с кривой улыбкой. — В таком случае мне следует представиться. Меня зовут Уилл Паркер. Я протянула ладонь для рукопожатия. Мысленно бросив монетку, Ребекка все-таки ее пожала. Пальцы были длинные и гладкие, но в хватке чувствовалась сталь. — Приятно познакомиться, мисс Паркер. — Просто Уилл. — Тогда зовите меня Бекка. — Ну вот, теперь мы знакомы. И тогда она улыбнулась по-настоящему — и губами, и глазами.