Виктор Пронин Фотография с прицелом Смерть АнфертьеваГлава 1 Глава 2 Глава 3 * * * Виктор Пронин Фотография с прицелом (сборник) © Пронин В., 2016 © Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016 * * * Фотография с прицелом «Ну что, Пафнутьев, затянулась наша передышка. Пора приниматься за дело. Входи в свой кабинет, усаживайся в жестковатое, но привычное кресло, бери телефонную трубку и вперед. Без страха и сомнений». «Так вроде молчит телефон-то», – ответил Пафнутьев сам себе и недоуменно огляделся по сторонам. «Не переживай, Паша. Твой номер уже набран». Так оно и было. Стоило Пафнутьеву протянуть руку к телефону, как раздался резкий звонок. По каким-то совершенно непонятным и необъяснимым признакам он частенько знал, какой именно ему предстоит разговор. К примеру, деловой, срочный, спешный, когда надо срывать куртку с вешалки, хватать кепку и, не надевая ее, мчаться во двор к машине. А может, Худолей будет опять долго, вязко и многозначительно напоминать о невыполненном обещании. Он, видите ли, все ждет, надеется и верит. Пафнутьев начнет убеждать его в том, что такая вот вера не безнадежна. Кое-какие мечты в жизни иногда все-таки сбываются. Ожидания Худолея совсем даже не беспочвенны. Заветная поллитровка очень скоро окажется в его тощеватых ладошках. «Скорей бы!» – Худолей обычно заканчивал такие разговоры тяжким стоном. Но сейчас Пафнутьев сразу догадался, что звонил не Худолей. Это был Шаланда, начальник полиции. – Паша, – просипел он, задыхаясь так, как будто взбегал по лестнице. – Я буду у твоих ворот через десять минут! Нет, через пять! Ты меня слышишь?! Я уже рядом! – Жду с нетерпением, – ответил Пафнутьев и положил трубку, твердо зная, что своим немногословием обидит Шаланду. Тому явно хотелось, чтобы Павел начал бы выспрашивать, что случилось, где, когда, с кем. Он отвечал бы запутанно и нескладно. Пафнутьев нервничал и переспрашивал бы. Он надел легкую плащевую куртку, клетчатую кепку, бросил на себя косой взгляд в зеркало у шкафа и вышел из кабинета. У ворот Павел стоял ровно через десять минут. Шаланда уже ждал его в своем «газике». – Что-то ты не торопишься, – проворчал он. – Без нас ничего не случится. – Уже случилось. – Неужто смертоубийство? – спросил Пафнутьев без особого интереса. – Паша… – Шаланда помолчал, ворочая желваками. – Значит, так. Давай договоримся. Шуточки потом, ладно? Обнаружены скелеты. – Человеческие? – Кошачьи. – Вот видишь, Шаланда, и ты на шуточки скатился. Много скелетов? – Три. – Давние? – Нет. – Шаланда все еще хмурился. – Лет десять. – Значит, придется работать, – пробормотал Пафнутьев. – Далеко? – Почти приехали. – Ого! В черте города? – Да, Паша, именно так. – Шаланда обернулся и в упор посмотрел на Пафнутьева с переднего сиденья. – Мои ребята навскидку прикинули – вроде женские. Если не девичьи. – Крутовато, – заявил Пафнутьев, выходя из остановившегося «газика». Шаланда присел рядом с ним на край обрыва и проговорил: – Там, понимаешь, волосы длинные, бусы, правда, совсем дешевенькие, стекляшки. Ну и все остальное, что бывает в таких случаях. – А что бывает в таких случаях? – спросил Пафнутьев. – Сам не знаешь? Одежка, обувка. Босоножки… – Значит, летом их порешили. – С чего ты взял? – удивился Шаланда. – Босоножки, сам же говоришь. Колготки должны сохраниться, трусики. Пафнутьев и Шаланда сидели на самом краю обрыва. За их спиной шла трасса. Машины неслись по ней сплошным потоком. Крутой обрыв, заросший кустарником, заканчивался метрах в двадцати внизу. Дальше росли деревья покрупнее. Там располагался небольшой парк, а за ним – речка. Перед парком вразброс стояли два самосвала, ковшовый экскаватор. В тени сидели несколько рабочих. – Чем они тут занимаются? – спросил Пафнутьев. – Площадку расчищают. Танцы-шманцы. А может, что-то спортивное соорудят. – А где скелеты? – Вон вешка с метелкой на конце. Пойдем, посмотрим? – Конечно! Зрелище было печальное. Земля, взрытая экскаватором. Кости, торчащие из глиняных комков. Пафнутьев видел, что они человеческие. В одном месте он рассмотрел частокол челюсти, подошел, пригляделся. Все зубы были на месте, никаких провалов, эмаль совершенно не стерта, значит, молодые. Он так и сказал Шаланде: