– Не одобряете? Это нормально. Не всем нравится обсуждать секс. – Она бросает взгляд на настенные часы. – Мне и правда пора. Скоро начнется семинар. Лу поднимается, он следом за ней. – Могу я вас проводить? – Конечно нет! Посидите, выпейте еще кофе. О счете я позабочусь. – Вы очень добры. Мне страшно неловко, что счет оплачиваю не я, но у меня сейчас совсем плохо с деньгами. – Он тоскливо смотрит на нее. – Мы еще увидимся? Она искренне удивлена: – Я вам еще не надоела? – Есть много вопросов, которые я хотел бы обсудить. Ну, конечно. – Я готова выпить с вами кофе через полтора-два месяца. Можно поговорить об искусстве, возможно, еще о чем-то. Но, прежде чем мы встретимся, я настаиваю, чтобы вы потратили время на анализ работ современных мастеров живописи. Климт, Шиле, Кокошка. И еще одно условие. – Она говорит четко и жестко. – Я категорически запрещаю вам следить за мной и Эллен. Я очень рассержусь, если узнаю, что вы бродите за мной с тем же страдающим выражением, как сейчас. Молодой человек робко кивает. Лу отмечает, как он становится послушен, стоит заговорить с ним строго. – Если вы выполните эти два моих условия – они, на мой взгляд, вполне разумны, – мы встретимся еще раз. Я разрешаю вам написать мне письмо с напоминанием через шесть недель. – Большое спасибо. Я принял ваши условия, как только их услышал. – Прощайте. Она пожимает его руку и выходит. Глава 4 Утром под дверью меня ждет написанная от руки записка: «Ты хотела посмотреть на Шанталь. Приходи в четыре часа, я покажу. Дж.» Спускаясь в назначенное время на шестой этаж, я спрашиваю себя, почему мне вообще пришло в голову позвать Джоша чинить решетку? Повисшая на одной петле дверь портит весь вид? Или в глубине души я просто хочу с его помощью понять, что собой представляет Шанталь? В нем и его отношениях с доминатрикс было что-то загадочное, и это будит мое любопытство. Неужели Шанталь ждет меня и готова познакомиться? Запах масляной краски пробивается из-под двери и проникает даже в коридор. Я вхожу. Шанталь здесь, конечно, нет. С подрамника смотрит огромный холст с почти завершенной картиной в манере Фернана Леже – не в смысле картина вроде его безличных труб и шестеренок, а работа в стилистике кубизма: женщина, отраженная в зеркале платяного шкафа. – Ничего себе! А я и не думала, что ты такое пишешь. – Этим на жизнь и зарабатываю. – На Джоше все та же вязаная шапочка и заляпанный краской комбинезон с надписью «Долой халтуру!» на спине. – Это для «Кафе Леже». Еще пара дней – и доделаю. – Сильно. Будет притягивать все взгляды. – Впервые за время нашего знакомства я вижу на его лице настоящую открытую улыбку. – Так ты делаешь копии? – Я называю это вариациями на тему. Берутся фрагменты работ известного мастера и сводятся в один образ – уже в соответствии с моим собственным видением. Чтоб никто не счел это подделкой, на обратной стороне холста стоит моя фамилия. Я работал в стиле Матисса, Брака, пару работ под Жана Арпа; а для ресторана одной из центральных гостиниц – серию по мотивам Фрагонара. Постепенно мои контакты стали передавать от клиента к клиенту, но все знают, что я откажусь писать под Пикассо. – Пикассо? Почему? – Да нет, художник как художник. Однако это интригует, согласись. «Есть парень, который нарисует все, что захочешь, только он отказывается работать в стиле Пикассо». – «Что, в самом деле? А по какой причине?» – Меня спрашивают, а я загадочно улыбаюсь. И люди сразу видят во мне нечто особенное. Я смеюсь. Какой он все-таки забавный. – Ты ведь пишешь не только «вариации»? Джош пожимает плечами. – Ну… Я позвал тебя, чтобы показать портрет Шан-таль. Она не заказывала, я написал для себя. Он ведет меня в дальний угол лофта – туда, где оборудована мастерская. Проходя мимо жилой зоны, я замечаю незаправленную кровать, гору посуды в мойке, словно подобранные со свалки стол и стулья. Джош кивает в сторону стеллажа. – Мои работы вон там. Вытаскивает из кипы холстов один, подносит к свету. Прекрасная молодая женщина с бледной кожей и темными волосами, волной падающими с плеч. Она изображена в виде возничего античной колесницы: нижнюю часть тела от зрителя загораживает щит, а верхнюю прикрывает только элегантное бюстье из черной кожи. С легкой улыбкой она смотрит прямо в глаза зрителя. Одна рука опирается на борт колесницы; вторая сжимает длинный меч, словно Шанталь сейчас нанесет удар врагу. Ее лицо кажется мне знакомым. Проходит несколько секунд, и я понимаю, что мы встречались. Пару месяцев назад Курт, мой тренер по тайскому боксу, поставил нас в пару для спарринга. Мы немного поработали – неравная схватка, мне с ней было не тягаться, – а потом выпили вместе кофе. Она сказала, что видела мою постановку о Веймарской республике и что ей понравилось. Приветливая, сдержанная; в ней ощущалось внутреннее спокойствие опытного мастера единоборств. Я тогда подумывала о том, чтобы заняться этим спортом серьезнее, и спросила ее совета – она вдумчиво и подробно отвечала. Мы проговорили где-то полчаса, обращались друг к другу по имени, – она сказала, что ее зовут Мари. Потом сталкивались еще несколько раз. Сейчас поняла, что уже давно ее не видела. Джош внимательно смотрит на меня, пытаясь расшифровать мою реакцию на его картину – говорю ему, что очень впечатляет. – Я изобразил в ней архетип. – Что-то из карт таро. – А, угадала! Работа называется «Королева мечей». Восхищение в его глазах радует меня, хотя догадка была совершенно случайной. – Я уверена, что встречала ее – в спортивном зале. – Ты занимаешься боевыми искусствами? – Тайским боксом. Но женщину, о которой я говорю, звали иначе. Он изумленно смотрит на меня. – Шанталь действительно занималась муай-тай, серьезно занималась. Как она представилась? – Тренер называл ее Мари. Может, сестра? Джош качает головой. – Вряд ли. Может быть, это ее настоящее имя. – Он отходит от картины. – Ты хотела посмотреть на нее. Теперь оказалось, что вы знакомы. Странно, правда? – Очень странно. Меч у нее в руках – он настоящий? – Реквизит. Как и колесница. Она купила их на распродаже в киностудии. – Невероятно красивая женщина. А ты не… – …приукрасил ее? Если только чуть-чуть. Ей не нравилось позировать, сидеть неподвижно, поэтому большую часть картины я писал с фотографий, а потом все-таки усадил ее и закончил работу над лицом. Композиция вполне традиционная, но я хотел, чтобы портрет вышел узнаваемым. – Ей понравилось? – Очень. Она даже хотела его купить. Может потом и продам, но сейчас я хочу сделать цикл портретов таро – выставить всех четырех королев вместе. – Великолепная работа, Джош. И дает представление о том, как ты относился к Шанталь. – И как? – Восхищение. Трепет. – Так и есть. Но, вероятно, не в том смысле, как ты подумала. Я не по этой теме. – Она здесь такая властная… И дерзкая. Во время спарринга Мари производила точно такое же впечатление. «Попробуй, ударь меня. Знаешь, что с тобой тогда будет?» А потом, когда мы пили кофе и болтали, – мы были просто как две подружки. – Шанталь вообще сдержанная. В повседневных ситуациях, я имею в виду. У клиентов… думаю, она вызывала именно трепет. Но когда мы сидели за бокалом вина, она всегда была спокойная и уверенная в себе. Я тебе уже говорил, Шанталь – сложный человек. – Даже по портрету видно. Так твой стиль именно такой? – Можно ли по этой работе представить мой собственный стиль? – Он пожимает плечами. – Да я и сам не знаю. Я снова смотрю на портрет Королевы. Нежность и агрессия. Какая же интересная женщина. Благодарю Джоша за приглашение в студию, и за то, что показал работу, – вижу, что ему приятно. – Надеюсь, мы подружимся, – говорит он. – Я тоже надеюсь. А почему ты не снимаешь свою шапочку?