— Да, я ведь так и сказал, разве нет? — Ты сказал, что она никогда тебе не врала, а это огромная разница. — Ты помнишь ту историю с Ароном Вендтом? — спросил папа. — Как я могла бы ее забыть? — Я только хотел сказать, что наше доверие к тебе немного… — Ваше доверие ко мне? А как, вы думаете, обстоит дело с моим доверием к вам после всего этого? Папа поднялся и направился к двери. — Ты просто вот так уходишь? — Принесу себе немного льда. Улегшись перед огнем, я подумала о том, как к нам в Гудхаммар приезжал Арон Вендт со своей семьей. Это было на летних каникулах после седьмого класса. Папа провернул какую-то выгодную сделку вместе с отцом Арона, и они собирались это пышно отпраздновать. Брат Арона, Эрик, уехал в какой-то спортивный лагерь — кажется, что-то связанное с яхтенным спортом. В тот год Арон сдал выпускные экзамены, и, если верить старшим девчонкам из моего корпуса, он из тех, от кого надо держаться подальше, если боишься потерять свое сердце. Перед ужином мама наставляла меня не вставать из-за стола слишком рано, не облизывать нож, не делать резких движений и не проливать соус на скатерть. Я должна слушать того, кто говорит, отвечать серьезно и задавать уместные вопросы. Поначалу все шло прекрасно. Я сидела напротив Арона за большим деревянным столом в салоне и делала вид, что дико интересуюсь его учебой и планами по вхождению в высшие слои общества. Мама выглядела довольной, однако недовольно морщила нос каждый раз, когда я извинялась и выходила из-за стола. Мне же было просто необходимо заглянуть на кухню и отхлебнуть из открытых бутылок красного вина, проветривавшегося на столешнице. Арон собирался проучиться год за границей. Если меня интересует учеба за границей, я всегда могу обратиться к нему. Я ответила, что это потрясающе, что я немедленно обращусь к нему, когда захочу поподробнее узнать об учебе за границей. Вечер тянулся невыносимо долго, и я испытала такое облегчение, что готова была бегом бежать вверх по лестнице в свою комнату, когда ужин наконец остался позади, и мужчины заговорили о том, чтобы отправиться в библиотеку, покурить и выпить виски. Поначалу Арон надеялся, что они возьмут его с собой, но, когда он поднялся, его папа посмотрел на него, а затем сказал, что он мог бы взять юную даму и покатать ее на машине. Нет, ничего страшного, что он выпил бокал-другой. Здесь провинция, полицейских нет. — Выбирай проселочные дороги и не торопись, — бросил он нам вслед, когда мы пошли в сторону холла. Несколько минут спустя я уже сидела на обтянутом светлой кожей сиденье «мерседеса», где все пахло новизной. Мы поехали по аллее. Арон поглядывал на меня, давя на газ и рассказывая о том, сколько в машине лошадиных сил. — Смотри на дорогу, — сказала я, даже не пытаясь скрыть зевок. Играть роль послушной, благовоспитанной девушки и вправду очень утомительно. — А какую музыку ты любишь? — спросил Арон, выруливая на извилистую дорогу, ведущую к поселку. — Минорную, — ответила я. — Я имел в виду жанр, — сказал Арон. Некоторое время я размышляла, но так и не додумалась, какой же жанр я люблю. — Мне очень нравится Элис Купер, — сказала я наконец. Арон рассмеялся. Элис Купер? Такого он вообще-то не ожидал. Я спросила, чего он ожидал, и Арон, пожав плечами, проговорил: «Чего-нибудь другого», а потом включил стереоустановку в машине. Из колонок понеслась песня «Forever young» группы «Alphaville». Лично мне эта песня казалась довольно дурацкой, но на узкой дороге в окружении темного леса текст производил гнетущее впечатление. Forever young, I want to be forever young[6]. И тут до меня дошло — мне стало грустно от этой песни, потому что я никогда не чувствовала себя молодой. Let us die young or let us live forever[7] — Все-таки дурацкий текст, — заметила я. Арон спросил, что я имею в виду, и я ответила, что вариантов-то немного. Вечно жить не получится, и тогда остается только умереть молодым. Арон рассмеялся и сказал, что никогда не смотрел на это с такой точки зрения, он обычно не анализирует тексты настолько глубоко. Я ответила, что это вовсе не анализ — они именно это дословно и поют. — Это просто песня, — сказал Арон. А потом попросил меня открыть бардачок и зажечь нам по сигарете. Я подумала, что мне никогда в жизни не понравится такой парень, как Арон. Какая-то нелепая улыбка, самоуверенность, с которой он переключал передачи, самодовольное выражение лица. Однако я не могла не задуматься над тем, какая жизнь ждала бы меня с ним. Роскошная квартира в каком-нибудь большом городе. Ужины, платья с тонкими бретелями и поездки в Париж. Арон приходит домой, подбрасывает в воздух сыновей и снова отправляется в очередную командировку. Я видела себя — как я несчастна, все чаще прикладываюсь к бутылке в шкафчике, чувствую себя обманутой. Как бы я ни поступала, все вело именно к такому концу. — Что ты сказала? — внезапно спросил Арон. — Ничего. — Мне показалось, ты сказала «бессмысленно». — Я просто напевала мелодию. Мы ехали дальше, мимо туманных полей, где сверкали глаза хищников, словно звезды впотьмах. — Мы едем в город? — спросила я. — В какой город? — удивился Арон. — Ну, в поселок, — поправилась я. — Ты же понял, о чем я. Арон не ответил, но я догадалась, что мы не едем в поселок, потому что он проехал мимо указателя, обозначавшего дорогу к центру Гюльспонга. Мне стало не по себе. — У тебя есть парень? — спросил Арон. — Да, — ответила я. Конечно же, это была ложь, но что-то заставило меня принять мгновенное решение и солгать. Вероятно, для того, чтобы Арон оставил меня в покое. — А чем ты занимаешься со своим парнем? — спросил Арон. — Мы играем в шахматы, — ответила я. — Играем в шахматы, анализируем тексты песен и… — Ну, я не такое имел в виду, — перебил меня Арон и засмеялся. Я сделала вид, что не поняла, хотя, конечно, прекрасно знала, на что он намекает. Я старалась показать, что я вовсе не сексуальное существо. Мне хотелось поскорее вернуться в свою комнату в Гудхаммаре. Тактика не сработала, потому что внезапно рука Арона приземлилась на мое колено. Я замерла, посмотрела на него, чтобы проверить — может быть, это всего лишь плохая шутка? Нет, это была не шутка. Его рука лежала на моем колене, словно имела полное право там находиться. — Что ты делаешь? — спросила я. Голос у меня дрожал от злости и страха. — Что? — спросил Арон, и его рука поползла вверх. Я убрала ее. Арон улыбнулся, словно я сделала что-то забавное. — Ты обиделась? — спросил он. — Мне просто показалось, что это очень странно, — честно ответила я, — делать такие вещи, не спросив разрешения. Арон рассмеялся и покачал головой. — Одну вещь тебе следует знать, Фран, — сказал он. — Меня зовут Франческа. — Одну вещь тебе следует знать, Франческа, что спрашивать разрешения можно по-разному, и не то, чтобы я хвастался, но найдется немало девчонок, которые были бы не против, чтобы мои руки побывали у них везде. — Ты не мог бы развернуться? — спросила я. — Меня что-то укачало. — Ты пьяна, — сказал Арон. — По тебе заметно. Наверное, тяпнула где-то втихаря.