— Из опыта. Все проходит, все имеет конец. — Или же нет ни начала, ни конца, — возразила я. — А все крутится в вечном водовороте, как у Данте. — Давай будем надеяться, что конец все же есть, — сказала мама. — Мне кажется, скорбь будет тащиться за мной по пятам, как собака, пока я сама не упаду замертво. Все кончится, только когда умрешь. — Пожалуйста, не надо так, — сказала мама. — Как все прошло у доктора Нулана? — У него все проходит одним-единственным образом, то есть плохо. Ты ведь сама понимаешь — я не могу на него полагаться после того, что произошло с Арном Вендтом. Мама провела рукой по лбу. — Я думала, эта история осталась позади, — проговорила она. — Для вас — вероятно, да. Но мы с доктором Нуланом вернулись к этому. — Зачем? Ведь проблема сейчас немного в другом. — Неизвестно, где все начинается и где кончается. Именно это мы и пытаемся выяснить. — Хорошо, — почти беззвучно проговорила мама. Устыдилась ли она? Я очень на это надеялась. Во всяком случае, мне точно было бы стыдно, если бы я предала свою дочь подобным образом. Мама извинилась. Ей надо в дамскую комнату. Едва она ушла, как снова зазвенел колокольчик над входом. Вошла красивая молодая женщина, ведя за руку маленькую девочку. Вид у женщины был немного диковатый — мятая одежда, длинные взлохмаченные волосы. — Привет, Мелинда, — поздоровалась она с женщиной за стойкой. — Ну как там твои куры? — Их унесла лиса, — ответила та, которую звали Мелинда. — Ума не приложу, как она пробралась, хитрая бестия. — Но ведь у тебя есть крыша? — Все равно пролезла. — Если хочешь, могу прийти и помочь тебе соорудить новый загон для кур, понадежнее. Я почувствовала, что мне все больше нравится эта женщина, которая может позволить себе не причесывать волосы и умеет строить. — Мы берем два напитка и две булочки с корицей, — продолжала женщина. — Или ты хочешь чего-нибудь другого? — обратилась она к девочке, которая, судя по всему, была ее дочерью. — Не слышу, солнышко, скажи чуть громче. Глядя в пол, маленькая девочка заявила, что хочет пирожное. Мелинда за стойкой заменила одну булочку на пирожное и протянула поднос, не взяв денег. Я наблюдала за женщиной, когда она двинулась к столику. Когда она проходила мимо мужчин в рабочей одежде, самый молодой из них похлопал себя по колену и предложил ей сесть туда. — Прекрати, черт возьми, Свенка, — ответила женщина. — Ты пугаешь мою дочь. Она поставила свой поднос за два стола от меня. Потом вместе с девочкой она подошла к музыкальному автомату. Подняла ее и разрешила ей самой выбрать песню. — Я только схожу в туалет, — сказала она, когда девочка выбрала мелодию и помещение заполнил голос Джуди Гарленд. — Сейчас вернусь. Посиди пока. Девочка уселась за столик. Волосы у нее были взъерошенные, как у мамы, а личико грязное. Вероятно, все это в сочетании с ее отчаянным взглядом и грустной музыкой так подействовало на меня, что я чуть не расплакалась. Somewhere over the rainbow skies are blue and the dreams that you dare to dream really do come true[9] Только когда музыка стихла, я задалась вопросом, куда же подевалась моя мама. Она ушла в туалет давным-давно. Когда она наконец вернулась, лицо у нее было бледное. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. — Ты что, увидела там привидение? — спросила я. — Вроде того, — пробормотала мама. Потом она сказала, что нам лучше поехать домой. У нее кружится голова. 19 Сюзанна развела огонь в камине в гостиной. Она сидела на овечьей шкуре на полу, держа в руках большой бокал с чем-то розовым, и смотрела на огонь. — Спят? — спросила она. — Да. — Тим просто не в себе, — проговорила Сюзанна. — Он и раньше был тревожным мальчиком, но с тех пор, как уехал Исак, все стало заметно хуже. — Пока мы ехали в машине, кое-что произошло, — сказала Чарли. — Он испугался, и Нильс сказал мне, что ему чудятся мертвецы. — Ох этот Нильс и его бесконечные реплики из кино, — вздохнула Сюзанна. — Но по поводу Тима я начинаю всерьез волноваться. Помнишь мою тетю Карлу, которая видела бабочек на черных стенах и разговаривала с людьми, которых не было? — Помню, как ты рассказывала, но лично я с ней, кажется, не встречалась. — Скорее всего нет, ибо она почти всю жизнь провела в психушке. Бабушка иногда говорила, чтобы я побереглась, что слабые нервы наверняка передаются по наследству. — А как от этого уберечься? — Понятия не имею. Видно, поэтому я так переживаю. А вдруг Тим унаследовал сумасшествие тети Карлы? Чарли посмотрела в окно, в осеннюю темень, опустившуюся на сад. Единственное, что виднелось в темноте, — слабый свет одинокой лампочки у ворот. — Том тоже кого-то видел, — проговорила она. — В смысле? — Сюзанна уставилась на нее. — Том сказал, что видел человека, стоявшего во дворе возле качелей. Ему тоже часто что-то мерещится? Чарли ощутила неприятный холодок в груди, когда Сюзанна покачала головой. Она надеялась, что почти идентичный набор наследственной массы у близнецов успокоит ее — что Том тоже иногда видит то, чего не видят другие. — Том совсем не такой, как Тим, — серьезным тоном ответила Сюзанна. — Ему ничего не мерещится. Меня это пугает, Чарли. Все это действительно жутко. — Есть ли здесь кто-то, кто тебя недолюбливает? — спросила Чарли. — Сейчас мне кажется, что меня весь поселок ненавидит. — Не понимаю, почему, — проговорила Чарли. — Если на кого-то они и должны злиться, то скорее на Исака. — Но Исака здесь нет, — возразила Сюзанна. — А ты знаешь, что такое первородный грех? Чарли кивнула. Она дочь Бетти Лагер. Про первородный грех ей известно все. — Но ты ведь не родня Исаку. — Я его жена. По мнению многих, муж и жена — одна сатана. — Но ведь ты не сделала ничего плохого. — Скажи об этом всем этим сплетницам. — Кто они? — спросила Чарли. — Кто осуждает тебя и распространяет сплетни? — Все куда изощреннее, Чарли. Думаю, ты не забыла до конца, как это бывает. Отпив большой глоток вина, Чарли закрыла глаза. Они с Бетти в продуктовом магазине, Бетти наобум кидает в тележку все, что попало, собачий корм вместо кошачьего, консервы, салфетки и одноразовую посуду. Люди оборачиваются, перешептываются, смеются. Бетти ничего не замечает, но Чарли все видит. От нее не ускользает ни одна деталь.