– Когда я вошла и увидела, как вы сидите тут все в гостиной, я решила, что кто-то умер. – Умер! – потрясенно выдохнули они. А Элис уточнила: – Кто? – Может, Дэвид? – Дэвид! – Ну, я сразу увидела, что ошиблась, – сказала Мерси. – Но вы сидели так тихо! – Мы притихли, потому что вы выглядели испуганной, – признался Моррис. Робин удивленно воззрился на него. – Я испугалась, потому что подумала, что кто-то умер, – сказала Мерси. Так, разговор явно зашел в тупик. Робин решительно отодвинул стул и встал. Откашлялся. – Я не мастак говорить речи, – начал он. Чем тут же привлек внимание. И ринулся дальше: – Но я хотел бы рассказать про эту лососевую запеканку. – Очень вкусно, – вставила Грета. – Спасибо. – А можно рецепт? – Рецепт я взял из церковной кулинарной книги, которую моя двоюродная бабушка подарила нам на свадьбу. Я вам перепишу. – И вернулся к первоначальной теме: – Мы долго женихались, как вы знаете. Я водил Мерси по всяким ресторанам, старался произвести впечатление. Практически по миру пошел! – сдержанные смешки за столом. – «Краб Империал» в тончайших фарфоровых раковинах, жареные цыплята с кружевными манжетами на ножках, десерт, который при тебе поджигают… – «Вишневый юбилей», – пробормотала себе под нос Мерси. – Чумовая еда! А потом мы поженились. Медового месяца у нас не было, не могли себе позволить. Наверное, из-за тех дорогущих ресторанов. (Опять смешки.) И вот первый вечер в своей квартире, маленький домик в Хэмпдене, вы, девочки, помните тот дом. Первый семейный ужин. Мерси уходит в кухню и начинает готовить. А я сижу в гостиной и читаю вечернюю газету. Прямо как в кино или в театре, не знаю. И мне любопытно, чем же это она меня будет кормить, – надеюсь, не французской едой. Я не огорчился бы, если б вообще никогда в жизни больше не попробовал французских блюд. А потом она зовет меня к столу. Я складываю газету, иду в кухню… И перед моей тарелкой стоит запеканка с лососем, дожидается. С такой румяной корочкой, она была такая… Робин сглотнул. Глаза его наполнились слезами. Он надеялся, что никто не заметил. – Она выглядела такой семейной, – прошептал он. – И я почувствовал себя дома. Как будто наконец-то у меня есть дом. Он собирался сказать больше, но слова кончились. Робин сел на место. Мерси, с другого конца стола, произнесла: – Спасибо тебе, любимый. Он поднял взгляд и увидел, как она улыбается ему. И значит, все было не зря. * * * Торт произвел фурор, особенно среди малышни. Это был простой бисквит с кремом, потому что в «Джайнт» ему так посоветовали – мол, самый удобный вариант для такой толпы народу. Но сверху идеальным почерком было написано: «С 50-й годовщиной», а по углам цвели желтые сахарные розочки. – Я побуду хозяйкой? – предложила Элис. И Мерси сказала «конечно» и приглашающе махнула рукой. Элис принялась разрезать торт и передавать по столу. Она еще не успела обслужить всех, а обе малышки уже прикончили свои порции, так что специалисты из «Джайнт» были правы. Тем временем Грета вышла в кухню и поставила кофейник на плиту, без всяких просьб, и это точно был сюрприз. Пока кофе варился, она принесла из кухни свою орхидею и поставила перед Мерси на стол. – Смотрите, что мы для вас привезли. – О, какая прелесть! – обрадовалась Мерси. – Робин, ты видел? – Да, красиво. – Думаю, мы поставим ее у южного окна. Верно, Грета? – Там слишком жарко, – усомнилась Грета. – А, ну тогда на восточное. Скажем, вон там на окне в гостиной, – предложила Мерси Робину. – Годится, – согласился он. Он был признателен, что она говорит так, словно по-прежнему живет здесь. Ох уж эта маленькая Кендл! Вот егоза. Разделалась со второй порцией торта и теперь требовала, чтобы все кузены побежали с ней во двор, хотя они еще не доели. – Ну пожалуйста, пожалуйста… – ныла она, и они с Сереной вдвоем подталкивали Эмили, чтобы та отложила наконец вилку. Минутой позже вся детвора уже усвистела, в их конце стола наступила тишина, зато выглядел стол так, словно там смерч прошел – грязные тарелки, смятые салфетки, усеянная крошками скатерть. Моррис рассказывал Мерси, как клиенты восхищаются ее картинами, – две из них висели в его офисе. – Я всегда говорю: «Визитку художника вы можете найти в пакете документов», – повторял он. – Как это мило с твоей стороны, – улыбалась Мерси. Элис расспрашивала Дэвида про его студентов – он читал летний курс по импровизации. Тут Грета, на вид слегка уставшая и чуть прихрамывая, принесла кофейник. Робин как-то спросил Мерси: «Как ты думаешь, сколько ей лет?» (Это когда они узнали, что Грета ждет ребенка, Николаса.) «Сорок два, – мгновенно ответила Мерси. – Я спрашивала». То есть на одиннадцать лет старше Дэвида. Ну, могло быть хуже. И они, кажется, счастливы. Хотя кто знает? Как поймешь, что на самом деле творится у детей в головах? Робин давным-давно признал, что его отцовский опыт оказался совсем не таким, как он себе представлял. С девочками они, слава богу, хорошо ладили, но девчонками больше занималась мать, тут он не может ничего особо поставить себе в заслугу. Дэвид – другое дело… С Дэвидом они почему-то никогда не понимали друг друга. Никак он не мог взять в толк, что же делает не так. Хотя старался изо всех сил. Может, если бы Дэвид любил работать руками, у них бы сладилось. Но нет, Дэвид не из таких. Но это нормально! Лучше чем нормально! Робин всем доволен. Он гордился профессией Дэвида, и где-то у него даже прикноплена новость про его пьесу, которую поставили в местном театре. Дамы зашевелились – принялись собирать тарелки, приборы, складывать на краю стола. Даже Грета встала помочь. – Да бросьте, не суетитесь, – возразил было Робин, но его не слушали. Как он в одиночку справится с такой горой посуды? – Идите-ка сядьте с мамой в гостиной, – велела Элис, и они так и сделали, вместе с Дэвидом и зятьями. Но Робин не стал устраиваться на диване с остальными, а подошел к телевизору, присел на корточки. – Что ты делаешь? – внезапно насторожилась Мерси. (Она всегда была против, если мужчины втыкались в какой-нибудь спортивный матч, вместо того чтобы общаться, хотя Робин не раз объяснял ей, что смотреть игру – это и есть общаться.) – Увидишь, – улыбнулся он и вставил кассету в видеоплеер. – Что это? – Кино. Домашнее видео. – Чтоо? – Помнишь, как твой папа снимал на кинокамеру? – Да… – А я переписал на кассету. Зятья сразу оживились. Они были любителями обсудить всякие технические штучки. – Вот это да! – поразился Кевин. А Моррис удивился: – Разве это возможно? – Запросто, – сказал Дэвид. – В любом месте, где печатают фотографии, могут выполнить такую работу. – Папа Мерси купил кинокамеру в… – объяснил Робин, – в каком году, не помнишь, солнышко? – Где-то в конце сороковых, – припомнила Мерси. – Девочки были еще маленькие. – Точно, и я помню дедушку с кинокамерой, – сказал Дэвид. – Но, кажется, никогда не видел результата съемок. – Ой, в те времена показывать фильм было целое дело, – всплеснула руками Мерси. – Нужен специальный проектор, нужно повесить экран, задернуть все шторы и устроить темноту… – А сейчас, гляди-ка, – весело сообщил Робин, – нажимаю кнопку – и готово, мы в кинотеатре. Телевизор стоял у камина, под небольшим углом к стене, чтобы окна не отражались. Этот дом – дом родителей Мерси – был построен задолго до наступления эры телевидения и специальных домашних кинотеатров. Наверное, это был недостаток – по крайней мере, до той поры, пока молодежь не разлетелась, но сейчас Робин был рад, потому что импровизированный кинотеатр на дому оказался бы слишком тесным для такого количества гостей. Женщины, закончив с посудой, переместились в гостиную, прибежала детвора со двора… Вообще-то на полу пришлось сидеть только двум самым маленьким девчонкам. Внуки, потные и раскрасневшиеся, вернулись в дом без всяких возражений: к телевизору их два раза звать не приходилось.