* * * Учитывая страсть Мерси к подернутой дымкой расплывчатой французской живописи, можно бы подумать, что ее собственные картины будут такими же размытыми и неопределенными – не столько пейзаж, сколько намек на него. Но на самом деле все обстояло не так – или, по крайней мере, не совсем так. Взять, к примеру, картину, над которой Мерси работала, когда они втроем вернулись в коттедж. Сосны напоминали расплывшиеся зеленые пирамиды, а лесная подстилка – бурые потеки, но вдруг на переднем плане, в левом нижнем углу, – сброшенные шлепанцы с помпонами, выписанные так четко и детально, будто лежали под увеличительным стеклом. Каждый стежок швов на ремешках, каждая пора в пробковой подошве, даже крошечная пчелка, присевшая на помпон, – воображению не оставалось ни малейшего места. Элис такой контраст раздражал, из-за резкого перехода от туманной неопределенности к конкретной реальности болели глаза. Или шлепанцы должны были что-то означать? Это ключ к пониманию? Символ? О, она просто не может уловить смысл! Впрочем, никогда не могла. Поэтому сказала то же, что обычно: «Очень мило, мам», и пошла переодеваться. И уже в дверях услышала, как Дэвид спрашивает: – А твои картины когда-нибудь будут в музее? – О нет, нет, нет, – ответила Мерси, издав свой фирменный звенящий смешок. – Я рисую просто для себя. – И она отправила сына надевать штаны. * * * У Трента, разумеется, нет постоянной девушки, заявила Лили, потому что пряжка сзади на его слаксах не застегнута. – Может, она случайно расстегнулась, – предположила Элис. – Может, он просто неряха. – Шутишь? Это же заявление, – возмутилась Лили. – Все знают, что это означает. – А ты не можешь прямо его спросить, встречается ли он с кем-нибудь? Лили скептически посмотрела на сестру. Шел четвертый день их пребывания на курорте, и каждый из этих дней Лили провела исключительно с Трентом. Судя по ее рассказам, они в основном торчали в их фамильном коттедже. – И чем вы там занимаетесь? – недоумевала Элис. – О, просто купаемся и все такое. У Гарреттов Трент появлялся, только чтобы захватить Лили, – как правило, по утрам. И всегда приезжал на машине, хотя там пешком было два шага. – Привет, красотка, – приветствовал он ее обычно. – Здрасьте, мистер Гарретт. Миссис Гарретт, вы прекрасно выглядите! Робин, мусоливший свою третью чашку кофе, хрюкал в ответ что-то неопределенное, а вот Мерси радостно восклицала: – Ой, спасибо, Трент! Как твои дела? – Все отлично, спасибо. Элис он, считай, практически игнорировал. Так, приподнимет в ее сторону ладонь на пару дюймов и тут же роняет. А Дэвиду коротко бросал: – Привет, пацан. – Привет, – отвечал Дэвид, не глядя на него и не отвлекаясь от своих дел. Сегодня утром, едва Трент и Лили ушли, Дэвид объявил: – Трент говорит про то, чего нет на самом деле. Мерси забеспокоилась: – Что, милый? О чем это ты? Что он такое сказал, чего на самом деле нет? – Не знаю, но так оно и есть. – Ну, брось. Мне кажется, он славный. Как странно, подумала Элис, что взрослая женщина не видит того, что очевидно даже семилетнему ребенку. Но, с другой стороны, Дэвид чертовски хорошо разбирается в людях. А Робин только проворчал: – Он, по крайней мере, воспитанный, это все, что могу сказать. Все замолчали. «Элис очень любила своего отца, – произнес внутренний рассказчик. – Но иногда он приводил ее в отчаяние». Потом Робин поехал на заправку «Эссо» подкачать шины, а Мерси бродила по коттеджу, собирая свои художественные принадлежности. Дэвид, сидевший на коврике с раскраской, спросил Элис: – Мне Джамп Уоткинс нравится больше, чем Трент, а тебе? – Ну, Трент уже взрослый мужчина, в колледже учится. – Он не мужчина, – отрезал Дэвид. Прежде чем Элис успела уточнить, что это был сарказм, мать из кухни вставила свои два цента: – Может, для тебя и нет, милый, но я понимаю, о чем говорит Элис. Трент гораздо опытнее и интереснее, чем Джамп Уоткинс. Дэвид с Элис переглянулись, но промолчали. В тот вечер Лили вернулась так поздно, что все, кроме Элис, уже спали. Элис слушала радио в гостиной. Телевизора в коттедже не было, и Элис с ума сходила от скуки. Она нашла что-то вроде программы по заявкам слушателей: ведущий читал вслух письма, а потом крутили песню, о которой просили в письме. – Это для Джерри от Кейт, она очень по нему скучает, – говорил ведущий. И врубали «Человека в плаще». Элис понравилась эта идея. (Интересно, что за тип этот Джерри, если слова «забрал мои деньги и смылся из города» напоминали Кейт о нем?) В темноте комнаты проплыла полоса света от фар, а мгновение спустя раздались шаги на крыльце и в комнату вошла Лили. – Ты еще не спишь? – удивилась она. – А который час? – Это ты меня спрашиваешь? – взвилась было Элис, но тут же услышала себя со стороны – прямо мамаша, а не сестра, и поспешно добавила: – Вечер удался? – Вечер был чудесный, – выдохнула Лили, шлепаясь рядом с сестрой на диван. От нее пахло сигаретами – скорее всего, сигаретами Трента, решила Элис, поскольку единственная попытка ее сестры покурить завершилась приступом рвоты. – Я ловко так разведала про постоянную девушку. Он мне такие комплименты говорил, прямо настоящие, не буду тебе повторять, тут я и выдала: «Спорю, ты своей девушке говоришь то же самое», а он и отвечает: «Какой девушке?» – а я ему: «Ой, ладно тебе, я знаю, что у тебя есть девушка», а он: «Тогда зачем бы я сидел сейчас тут с тобой?» Вот! – Ничего это не значит, – вздохнула Элис. Щеки у Лили пылали, губы слегка припухли. Она держалась крайне дерзко, на взводе – отчасти наигранно. – Элис, – сказала она. – Могу я попросить тебя кое о чем? – И о чем же? – неохотно откликнулась Элис. – Мне кажется, Трент собирается, ну, не знаю, типа сделать мне предложение или вроде того. – Предложение! – Это не точно. Вполне вероятно. Это же не какое-то мимолетное юношеское увлечение. У нас все серьезно! В общем, я что хочу сказать, вдруг ты что-нибудь об этом прознаешь. Ну, он спросит, какой у меня размер пальца или что-то в таком роде. – Лили… – Дай договорить! Если вдруг он с тобой это начнет обсуждать, не могла бы ты намекнуть ему, что я всегда хотела, чтобы мне сделали предложение в беседке? – Чтооо? Лили подалась вперед, умоляюще сложив ладошки. – С самого детства, – продолжала она, – я представляла, как в какой-то беседке юноша просит меня выйти за него замуж. Понимаю, это звучит глупо, но… и знаешь что! Там, где стоит дом родителей Трента, рядом есть еще один, даже больше, и там на заднем дворе очаровательная маленькая беседка. Невероятно! Мы сидели у них в патио, я оглянулась и глазам своим не поверила! – Лили, – устало перебила Элис, – Трент не станет делать тебе предложение. – Ты не можешь этого знать! – Тебе пятнадцать лет. Тебе даже водительские права получать рано. И ты познакомилась с ним четыре дня назад. А кроме того… Трент не тот человек, которому можно доверять. – Ты его даже не знаешь! – Я знаю его достаточно, чтобы понять, что он просто парень, который ищет развлечений. Он застрял тут с родителями и всем семейством, друзей рядом нет, и вот он замечает несовершеннолетнюю девочку, мечтательную и наивную, и говорит себе: «Хо-хо-хо! А что это у нас здесь такое?» – Это просто гадко, – обиделась Лили. – Ты просто завидуешь, что у тебя никого нет. Кто бы говорил про застрять! У тебя самой нет парня, и поэтому ты хочешь разрушить мои отношения.