- Так на чем мы остановились? – Вернулся к основной теме Бернар, выполнив удар. - С СН разобрались, – продолжил Клебер. – Второй блок данных партнёры подбросили Разведке флота. Предвосхищая ваш вопрос: он им не по зубам. Конечно, они не дураки, но данных слишком много. Если не знать, что и где искать, ничего не получится. Массив перемещений частных и торговых судов за год – это, знаете ли, Бернар, не иголка в стоге сена, это капля крови в море. Нужно быть акулой, чтобы её почуять. - Роль акулы отводится мне? – усмехнулся Бернар, входя в ритм ударов. - Естественно. У вас будут обе части головоломки. Вам остаётся тщательно сопоставить данные и сделать первичный вывод. - Не будет ли моя прозорливость выглядеть слишком подозрительной? – Граф запустил кручёный мяч, но тот улетел в молоко. - Надавите на Моисея Каро. Пускай выделит бюджет. Наберите штат толковых аналитиков. Уверен, Дидье подыщет вам отличных ребят. – Клебер, словно на что-то намекая, избегал хитрых мячей, предпочитая мощные прямые удары. - Я бы не хотел вовлекать в это семью. - Все мы уже вовлечены, Бернар, хотим мы этого или нет, – возразил Клебер. – Доверенные люди от Дидье позволят не множить число потенциально слабых звеньев. - Вы так говорите, потому что у вас нет семьи. Рука Клебера на миг замерла, и он пропустил шар. - Я только рекомендую. Вы можете действовать самостоятельно… в рамках задания. - Благодарю, Филипп. Именно так я и поступлю. – Бернар тоже опустил ракетку, игнорируя маячащую перед ним синюю светящуюся сферу. – И в следующий раз, пожалуйста, не забывайте, кто из нас кто. Клебер рассмеялся. - Я сказал что-то смешное? – нахмурился граф. - Вы мастер каламбура, Бернар, – все ещё посмеиваясь, ответил Филипп. – Поверьте, я ни на секунду не забываю кто мы. А теперь давайте прекратим эту пикировку и вернёмся к делу. - А давайте. - А давайте. Бернар первым отвёл взгляд. Черт знает что. Ведь ему не раз доводилось смотреть в глаза смерти. Но временами кажется, что Клебер смотрит в обратном направлении – из её пустых глазниц. - Наберите молодых, амбициозных ребят, – как ни в чём не бывало, продолжил Филипп. – Знаете, из тех сумасшедших учёных, какими их показывают в сериалах. Гики – это то, что нужно. Никто не в состоянии понять, как у них работают мозги, они сами – в первую очередь. Вам будет достаточно подбросить им мыслишку-другую, а уж дальше они сами наворотят полтонны бреда. А заодно найдут и нашу цель. Пусть потом люди Службы Наблюдения или Разведка попробуют докопаться, как ваши аналитики на неё вышли. Я им не завидую. Филипп вновь усмехнулся, но на этот раз хищно, как будто заранее чуя добычу. Умом Бернар понимал, что сыщик совершенно прав, что его план – идеален. Но ничего не мог с собой поделать. Клебер раздражал его с тех пор, как впервые появился в фамильном особняке Д’Эвре. Графа охватывал гнев при одном воспоминании о том, с какой лёгкостью Клебер превратил его в своего сообщника, убив Мартинеса на глазах миллиардной аудитории. С тех пор Бернар всё время отставал на шаг. Из-за этого ему казалось, что Клебер постоянно навязывает ему своё мнение. А такого граф Д’Эвре не выносил ни в каком виде. - Впрочем, – безмятежно продолжил сыщик, – Вы и сами прекрасно во всем разберётесь. «Ну спасибо, кинул собаке кость…» Бернару ужасно хотелось поставить Клебера на место. Но он уже убедился, что это невозможно. Вообще, если говорить непредвзято, Филипп Клебер – действительно умница. Будь он познатнее, мог бы запросто занять место в парламенте, дорасти до министерской должности. Но… не сложилось. Это ведь только в фильмах человек из низов становится президентом. В реальности никакая демократия не способна дать равные шансы наследнику богатой семьи и нищему, имеющему за плечами лишь пробуждение и стандартное минимальное образование. Так что Филиппу Клеберу не суждено стать депутатом республики. Но быть тем, кто управляет депутатами – запросто. Что, собственно говоря, Клебер и делал. - Пожалуй, я последую вашему совету, Филипп. Если уж проигрывать, то достойно. Дидье отлично разбирался в психологии ординет-гениев и знал, как заставить их работать с максимальной отдачей. Передавая отцу личные дела четверых сотрудников, Дидье поделился с ним основными правилами управления чокнутыми учёными: «Не оставляй ребят наедине с самими собой. Они должны работать вместе, видя и слыша друг друга». Бернар исключил отдельные кабинеты, которые предложили ему дизайнеры сената и настоял на том, чтобы вся работа шла в общем офисном пространстве, разграниченном на личные зоны каждого члена команды – своего рода уютные норки, которые обитатели смогут оформить по собственному желанию. «Дай ребятам понять, что они занимаются крайне важным и конфиденциальным делом, которое можно поручить только лучшим из лучших». Открывая первый рабочий день аналитической группы, Бернар произнёс речь, мало уступавшую предвыборной. «Прежде всего, вы обязаны доказать и разведке флота, и Службе наблюдения, что с вами нужно считаться. Тестовое задание, которое я вам даю, подготовлено главным аналитическим управлением флота. Не скрою, оно сложное. Об него сломали зубы признанные мастера. Но вы, если верить моему сыну, с ним справитесь. От себя добавлю вот что: отнеситесь к этому заданию, как к боевому. Не думайте о том, что это проверка. Считайте, что уже сегодня от вас зависит судьба миллионов людей во всей республики. И тогда завтра она действительно будет зависеть от вас». Четверо «гениев» обещали, что не подведут. «Не давай ребятам скучать: от этого они мгновенно тупеют и начинают играть в сетевые игры». Сразу после того, как отзвучали нестройные аплодисменты новоиспечённой команды, Бернар вывалил на аналитиков несколько терабайт данных, сообщив, что результаты нужны ещё позавчера. «И, наконец, хорошо им плати». Неделю назад, когда Бернар принёс смету на утверждение Моисею Каро, тот сначала возмущённо взревел, но потом, зная, с кем имеет дело, со вздохом подписал все документы, не внеся ни единой поправки. - Экономическая комиссия меня со свету сживёт, – укоризненно пророкотал он, ставя внизу размашистую закорючку. – Вот уж не думал, что ты станешь пить из меня кровь! - Да ладно, командир. Так уж и не думали. – Бернар перекинул на парламентский сервер завизированную смету, с удовольствием наблюдая, как деньги поступают на специальный счёт, открытый для аналитической группы. – Помните, как я выбил из вас новые машины на всю эскадрилью? - Да уж. Ты как был наглым юнцом, так и остался, – согласился Моисей. – О чём я только думал, приглашая тебя в команду? Всё, марш с глаз моих, пока я не передумал. Бернар весело откозырял бывшему начальнику штаба и отправился восвояси. Так граф Д’эвре, совладелец холдинга, в котором трудятся сотни тысяч человек, депутат парламента республики, представляющий миллионы сограждан, стал начальником офиса с четырьмя сотрудниками. Сущая комедия. Но Бернар сохранил невозмутимую мину, появившись рано утром следующего дня в просторном офисе аналитической группы. Вопреки ожиданиям, все четверо оказались на местах. Приглядевшись, Бернар понял, что эти парни, похоже, вообще не выходили из офиса. Мятые, явно несвежие рубашки, всклоченные волосы, синяки под глазами и горы одноразовых стаканчиков из-под кофе. Некоторые – в урнах, но большая часть около них. - О, здрастье, шеф! – вскинулся номинальный руководитель группы. Мишель Боде, тридцать два года. Невысокий, плотный, темнокожий. Чёрные курчавые волосы начинаются чуть не от линии мохнатых бровей. Нос-кнопка и круглые чёрные, как у жука, глаза. Внешне Боде похож, скорее, на торговца овощами, чем на системного аналитика, автора алгоритма веерных вычислений. Дидье сказал, что буквально отрывает парня от сердца. Сам Мишель тоже не горел желанием покидать компанию Д’Эвре – младшего. Если бы Бернар и Дидье не поклялись упрямцу, что без него республике не выстоять, тот бы и не подумал поднять свою широкую задницу с нагретого кресла. Зато согласившись, Мишель немедленно развил бурную деятельность, первым делом сцепившись с Дидье по поводу необходимых маленькой группе ординет-систем. Бернар с удивлением наблюдал, как Боде ругается с его сыном. Сцена напоминала схватку бешеного сурка со слоном. И слон, похоже, воспринимал такую манеру общения как нечто само собой разумеющееся. «Старею, – вздохнул про себя Бернар. – Отстаю от жизни. Попробуй кто-то из моих ляпнуть что-то подобное, он бы уже стоял на улице». И такого человека Дидье всучил отцу, уверяя, что лучшего лидера для группы аналитиков не найти во всей Франции. Что ж, придётся привыкать. - Как дела, Мишель? – либерально улыбнувшись, поинтересовался граф. - А никак, – жизнерадостно отрапортовал Мишель. – Пока очень много потенциальных закономерностей. Пока отсеиваем всякую белиберду. - И сколько времени, по вашему, займёт отсев? – Бернар придал своему голосу интонацию вежливого разочарования. С тем же успехом он мог бы петь серенаду глухому. Боде и глазом не моргнул. Схватив со стола недопитый стакан, он заглянул в него и, убедившись, что в кофе не плавает окурок, одним махом опрокинул холодный напиток в глотку. - А чёрт его знает, – честно признался он. – Работа новая. Хорошо, хоть ребята свои. Пару дней провозимся. - Это терпимо, – стараясь не выдать своего изумления, величаво согласился Бернар. Планируя операцию, он отводил на первичный анализ не меньше трёх недель. Конечно, Боде мог и заблуждаться, но Дидье, давая отцу характеристику на каждого члена команды, клятвенно уверял, что Мишель ещё ни разу не ошибся. - А кого можно попросить, чтобы нам принесли чего-нибудь перекусить, месье Бернар? Это уже не Мишель. Это Жан-Жак Робишо. Насколько Мишель не подходил под описание интеллектуала, настолько же Жан-Жак соответствовал роли аналитика. Если Мишель походил на озабоченного сурка, то Робишо, скорее, напоминал суслика. Узкого, длинного, нескладного, блеклого. Волосы то ли серые, то ли русые, давно немытые. Узкий высокий лоб, пересечённый ранними морщинами. Плотно посаженные водянистые глаза. Рельефные складки тонкогубого рта с опущенными уголками. Длинные, тонкие, нервные, как говорят музыканты, пальцы. Но при этом – напряжённый, острый взгляд. - Вы можете воспользоваться депутатским рестораном – я открыл вам доступ. И в кафетерий, кстати, тоже. Вы немало удивили ночную охрану, слоняясь по коридорам с термосами для кофе. - Прошу прощения, но ресторан – это не вариант. Это только помешает, господин граф. Наша работа требует максимальной концентрации. Если пойдём в столовую, придётся потом заново полдня сосредотачиваться! – вступил в разговор румяный, несмотря на бессонную ночь, Стефан Морель. Русый, кудрявый, словно купидон, Стефан выглядел единственным нормальным человеком в этой пёстрой компании. Аккуратный, похожий на типичного клерка. Такому бы служить страховым агентом. Или служащим в банке. «Мадам желает открыть счёт? Ах, мадам пользуется счётом мужа и желает снять двадцать тысяч франков? Прошу прощения за дерзость, но без подписи месье я ничем не смогу помочь. Ещё раз прошу меня простить, мадам, но таковы правила». - Хорошо, я распоряжусь разрешить вам линию доставки. - Супер, спасибо! Вот это классно! Только давайте, чтобы это… не из этого вашего ресторана! Нам бы чего попроще. Это Луи Крепо. Говоря он нем, Дидье не скупился на превосходные эпитеты. А внешне и не скажешь. Клошар клошаром. Заросший по самые глаза чёрной бородой, коренастый, плечистый, с изрядным пузом, Луи выглядел настоящим доисторическим человеком. Разве что вместо шкур носил потасканную футболку с надписью «Вива Виртуальность» и старые, потрёпанные жизнью джинсы – единственное, что современная культура Новой республики переняла у Союза Миров. Только вместо каменного топора Луи Крепо использует мощный ординет, нелепо смотрящийся в его окорокоподобной лапе. Странноватый облик ординет-гения довершают необычные глаза. У Луи Крепо они разные. Левый карий, правый – голубой. Сам Луи на полном серьёзе утверждает, что это программный баг. Этот чудак уверен, что пробуждение на самом деле не что иное, как инсталляция программы искусственного интеллекта в синтезированное на фабрике тело. А раз так, то и церемониться с этим телом нечего. - Хорошо, господа. Будет вам простая еда. Суп из телячьих хвостов и бекеоффе[1] подойдёт? - Вот это по-нашему. – Луи довольно похлопал себя по чреву. – Самое то. Чаша терпения Бернара, никогда не бывшая особенно глубокой, переполнилась. - Я хочу кое-что прояснить, господа, – заявил он ледяным тоном. – Я знаю, что в компании Дидье у вас сложилась определённая манера общения и определённое отношение к работе. Возможно, это именно то, что позволяет вам трудиться максимально плодотворно. - «Возможно», – хмыкнул было Луи, но Мишель Боде кинул на него быстрый взгляд и любитель «чего попроще» благоразумно заткнулся. - Так вот, – с напором продолжил Бернар. – Здесь мы работаем по-другому. Я не собираюсь вводить для вас строгий дресс-код и вообще делать из вас чиновников. Но всё-таки давайте оговорим определённые правила. - Мы слушаем, господин граф, – ответил за всех Стефан Морель. Боде ограничился кивком, а Робишо продолжал сверлить Бернара глазами, как будто тот был интереснейшим голо-фильмом. - Прежде всего, я хочу, чтобы вы вели нормальный образ жизни. Нормально питались, нормально высыпались. - Но ведь работа… – вновь встрял неугомонный Луи. - Я ещё не закончил. Если наступит форс-мажор, я сам потребую от вас работать хоть трое суток без перерыва. И вы это сделаете. Но в обычное время я хочу видеть своих сотрудников здоровыми и отдохнувшими. И чистыми, кстати говоря. Мы с вами работаем в парламенте республики, – напомнил он, видя, что Луи уже снова открыл рот, чтобы возразить. - Я знаю, все вы – удивительные таланты, невероятные гении и прочее. Знаю, что вы с презрением относитесь к правилам и дисциплине. Но я хочу сказать вам одну простую вещь: от нашей работы зависят жизни людей. Солдат нашей армии. Они отправятся туда, куда я их пошлю на основании ваших выводов. Но я не готов доверять выкладкам разгильдяев. Я просто не верю, что в бардаке может родиться порядок. А ваша задача, господа гении, именно такая: находить порядок там, где другие видят хаос. Вы согласились работать в самом важном подразделении республики. Но оно не станет таким, пока вы сами его таким не сделаете. Это всё, что я хотел вам сказать. Если кого-то не устраивает такой порядок – милости прошу на выход. - А чего сразу на выход-то… – едва слышно пробурчал Луи, одёргивая футболку на пузе. - Тогда я вынужден изменить свои оценки, – официальным тоном произнёс Мишель. – Нам потребуется неделя, чтобы завершить анализ. Вот, значит, как. Наш сурок показывает зубки.