А ведь ей действительно интересно его мнение. «Девчушка совсем запуталась, – с внезапной теплотой подумал Клебер. – Запуталась, а посоветоваться не с кем. Вокруг либо завистники, либо манипуляторы, либо похотливые мерзавцы. Она совершенно одна. Без друзей, без семьи… Боже мой, Филипп, что с тобой? Что ты творишь? Ещё и её взвалишь на свой горб? Тебе мало Чёрного наездника?!» - Хорошо. Давайте поговорим конкретно. Фредерик Дюранд не искал богатства. Более того, он до сих пор не притрагивается к деньгам семьи, хотя ему и выделили содержание. Он потратил не свои деньги лишь один раз. Его стипендии не хватило бы на билет в «Мулен Руж». И на букет для вас. - Откуда вы знаете? - Я приглядываю за ним. Не спрашивайте почему. Я не смогу сказать правду, а врать не хочу. - Ничего, он привыкнет, – возразила Колетт. – Деньги развращают, можете мне поверить. Я всякого навидалась. - И я тоже, – согласился Клебер. – И, поверьте мне, побольше вашего. Поэтому могу сказать вам совершенно точно. Деньги развращают только тех, в ком изначально есть гнильца. - Думаете, в Дюранде её нет? Да в нём самодовольства – как в верблюде! - Он просто пытается вам понравиться. Он знает, что некрасив, что ничего не понимает в искусстве. Так что ему остаётся? А что касается самовлюблённости… Я вам расскажу одну историю, которая, по идее, является закрытой информацией… Клебер на секунду запнулся, как будто сомневаясь. Колетт навострила ушки. О, женщины! Только намекни им, что поделишься тайной, и они ваши до набоек на каблучках. - Учения в Сен-Сире проводятся в максимально жёстких условиях. За пять лет обучения потери составляют пять процентов. То есть из ста курсантов пятеро погибают. Ещё двадцать остаются инвалидами. Двадцать пять процентов – каждый четвёртый. Ещё сорок процентов отсеиваются, провалив экзамены или не выдержав нагрузок. Это жестоко, но зато выпускники Сен-Сира – лучшие из лучших. Они готовы к бою, едва выйдя за ворота академии. - Я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете? - Сейчас поймёте. Как видите, конкуренция в академии – чудовищная. Уж простите, не чета вашей, театральной. Карьера закладывается именно там. Сейчас Дюранд – один из лучших на факультете. Это правда. Насколько мне известно, научный руководитель прочит ему будущее светила в космобиологии. И знаете, что? Во время решающих учений он отказался от гарантированной победы, чтобы спасти взвод конкурентов. Он проиграл и едва не вылетел из академии. Но спас двадцать мальчишек от неминуемой гибели. Вот таков самовлюблённый дурак Фредерик Дюранд. Колетт опустила голову. Клебер не сомневался, что сейчас в её душе царит полная неразбериха. «Как бы она, чего доброго, не влюбилась в беднягу Дюранда! Только этого не хватает! Ладно, это мы сейчас исправим» - Я не знала… – тихо произнесла девушка. - Добро не кричит о себе на площадях. «Пафосно вышло, ну да ладно. Она – актриса, ей должно понравиться». - Фредерик хороший парень, хоть и не от мира сего, – продолжил Филипп, чувствуя себя дирижёром, взмаху палочки которого подчиняется оркестр чувств девушки. «Скотина ты, месье Клебер. Как есть скотина. Шпорами тебя». – Он – идеалист. Богатство и титул его не прельщают. После академии он не откупится от армии, чтобы заняться семейным бизнесом, а умчится в какой-нибудь богом забытый гарнизон и будет месяцами пропадать на секретных боевых заданиях. Колетт нахмурила бровки. «Правильно, девочка, правильно. Далёкий гарнизон – это не Париж. Там актрисы не нужны. Думай, малышка, думай. Принимай правильное решение!» - Если ему очень повезёт, он выйдет в отставку полковником. Чтобы добраться до генеральского чина, нужно посвятить себя карьере, а не служении отечеству. На это у Дюранда не будет ни времени, ни желания. Скорее всего, он, как и тысячи других идеалистов, сложит голову на какой-нибудь безвестной планете. Он по натуре герой. А герои долго не живут. - Я думала, вы хотите его уберечь… – задумчиво произнесла Колет. – А вы так спокойно говорите о том, что он погибнет. - Все мы когда-нибудь умрём. – Клебер откинулся в кресле, глядя, словно в задумчивости, в перечёркнутую огнями мобилей черноту за окном машины. – Вся разница в том, что можно умереть, осознавая, что сделал всё, что мог и что был должен, а можно – понимая, что прожил жизнь зря. Занимался ерундой. Разве что делал это чуть дольше. Да, я хочу защитить Фредерика Дюранда. Я хочу защитить его от судьбы посредственного бизнесмена, от скуки бессмысленного существования на папину ренту. Я хочу, чтобы он был свободен. А сколько времени отмерит ему судьба – это уж как выйдет. - Вы могли бы начать с этого, месье Пьер. – Колетт протянула ему назад конверт. – И не унижаться до скабрёзностей. - Я не был уверен, что вы захотите меня слушать, – улыбнулся Клебер. – А так я, по крайней мере, привлёк ваше внимание. Когда Колетт, против воли, рассмеялась, он понял, что и эта задача решена. - Я напишу Фредерику. Скажу, что не хочу давать ему ложных надежд. Что помирилась со своим женихом… Так подойдёт? Клебер согласился, что это прекрасный вариант. - Жаль, что у меня нет такого ангела-хранителя, как у месье Дюранда, – сказала Колетт, принимая поданную Филиппом руку, когда они приземлились. Сказала и посмотрела в глаза сыщика. Прямо и без кокетства. Котёнок, выброшенный на улицу. Испуганный и отведавший носков ботинок и наконечников тростей куда больше, чем хотелось бы. «О Боже, Филипп! Вот только не надо покупаться на эти взгляды! Не раскисай, не будь идиотом! Да, она хорошая девочка, но сколько их, хороших девочек? Всем не поможешь». Филипп достал пустую визитку и, проведя ею над ординетом, вбил в крошечный кристалл памяти свой запасной контакт. - Возьмите, мадмуазель Лемье. Это не служебный контакт. Колет, поколебавшись, взяла плоский прямоугольник. - Какой вы странный, месье Пьер… – произнесла она. – Ужасно странный. Тут Филипп был с ней полностью согласен. Внутреннее скопление. Система Трёх сестёр. Материнская планета. Озеро размышлений. Мыслеформа: Последняя надежда. 0204: Первая фаза завершена успешно. Функционал Клебер нейтрализовал потенциальную угрозу. Вероятность пренебрежимо отличается от единицы. 0205: Наблюдение не прекращать. Объект Колетт Лемье остаётся в сфере внимания до окончания операции. 0206: Эффектор Бернар Д’Эвре выполнил третью промежуточную задачу. Совместная комиссия создана и приступила к работе. Вероятность саботажа действий Эффектора со стороны гражданской и военной разведок пренебрежимо мала. Логично перейти к реализации четвёртой задачи в рамках первого этапа. 0207: Четвёртую задачу считать активированной. В рамках первичного действия по выполнению задачи Эффектор Д’Эвре должен создать группу прикрытия вброшенной информации. 0208: Четвёртая задача. Цель выбрана. Вероятность успеха не менее 92%. В целях вторичной поддержки действий Эффектора Д’Эвре в цель внедрена мыслеформа саботажа систем обороны. 0209: Четвёртая задача. Ход выполнения. Начальный фрагмент данных по цели передан структуре один. Компоненты, задействованные в передаче, иллюминированы. 0210: Четвёртая задача. Ход выполнения. Завершающий фрагмент данных по цели задачи передан структуре два. Компоненты, задействованные в передаче, иллюминированы. 0211. Задание Функционалу Клеберу: провести инструктаж Эффектора Д’Эвре. Желательно с помощью рекомендации Функционала привлечь членов семейной единицы Эффектора Д’Эвре к работе над задачей для подкрепления мотивации объекта. Глава 28 Система жёлтого карлика НС76А-3. Париж. - Согласен. Скорее всего, они попытаются заморочить вам голову. – Сегодня Филипп Клебер казался каким-то непривычно задумчивым, черты его время от времени смягчались, словно луч солнца проглядывал через сплошное покрывало серых облаков. – Но ведь ничего другого мы от них и не ожидали, так ведь? - Верно. – Бернар отвечал односложно, берег дыхание. Последнее время ему нечасто доводилось испытывать физические нагрузки. – Времени жаль. - Времени всегда жаль. Сколько бы его не было отмерено. – Клебер в красивом прыжке перехватил пас графа и отправил голографический шар точно в центр призового сектора. Спортивная ординет-программа «Шаровая молния» за последний год превратилась в повальное увлечение. Множество режимов сделали её подходящей и для молодёжи, умудрявшейся исполнять немыслимые кульбиты в рамках виртуальной вселенной игры, и для людей в возрасте, использовавших «Шаровую молнию» как средство держать организм в тонусе. Бернар с Филиппом выбрали промежуточный режим. Шар не поднимался выше двух метров, а его скорость ограничивалась семьюдесятью километрами в час. Лет двадцать назад Бернар Д’Эвре отыграл бы в этом режиме десять сетов даже не запыхавшись. А сейчас по спине уже стекала предательская струйка пота. «Права Жаклин. Я себя запустил, – подумал он, с завистью глядя на Филиппа, у которого даже не сбилось дыхание. – Так никуда не годится. Надо начать заниматься». - Информация от наших партнёров внедрена в пакет данных регионального отдела департамента изысканий. Раз в неделю департамент пересылает Службе архивы. Бернар изловчился и пропустил шар сквозь пару ускоряющих ворот. Удар пришёлся в девятку, но зато тройное ускорение дало ему больше очков, чем простое попадание в десятку, которым щегольнул месье Клебер. - Уверены, что Служба не обнаружит нашу информацию раньше времени? - Куда им. Данные фрагментарны. Без приличного аналитика в них не разобраться. А штатные аналитики СН вечно загружены, им не до докладов из захолустья. Кстати, отличный удар. - Спасибо, Филипп. Что дальше? Клебер поставил игру на паузу. Шар, посверкивая, замер в воздухе, в двадцати метрах от игроков. - Умираю, пить хочу. – Клебер откупорил банку тоника и запрокинул голову. Бернар смотрел, как ходит кадык на его шее, и думал, когда же, наконец, он наберётся смелости поговорить с сыщиком о том, что их объединяет. О попутчиках, как называет их Клебер. О мрази, запустившей в них свои щупальца, как ощущает это Бернар. Он уже сто раз собирался начать этот разговор, но каждый раз в последний момент останавливался. Интересно, как можно говорить по душам о тех, кто слышит каждое твоё слово? Клебер бросил пустую банку в утилизатор. Разумеется, попал. - Продолжим? - С удовольствием. Клебер разморозил шар и тут же промазал. Попасть в несущийся со стороны мишени шар всегда проще, чем во внезапно пришедший в движение. Шар окрасился в синий и замер перед ракеткой Бернара – тот получил право штрафного удара.