Система жёлтого карлика НС76А-3. Доминанта: Шестая республика. Планета Париж. Столица. Бурбонский дворец. Группа депутата Бернара Д’Эвре. Бернар окинул взглядом свою команду. Четвёрка экспертов выглядела почти прилично. По крайней мере, от разноглазого Луи не разило коровьей фермой, а его вихры, наконец, познакомились (хоть и весьма поверхностно) с расчёской. Футболка с надписью «Вива виртуальность» была безукоризненно чиста, хоть и не отглажена. Робишо соизволил побриться, а Мишель даже повязал на шею галстук. Только Стефан выглядел так же, как и в прошлый раз. Но учитывая, что он единственный из четвёрки гениев походил на нормального человека, депутата это устроило. - Ну что же, господа. – Бернар выдержал многообещающую паузу. Луи с пристоном зевнул. Правда, тут же извинился. - Комнаты вас устраивают? – недовольно спросил Бернар. Луи тотчас ткнулся в ухо Мишелю и принялся ему что-то горячо шептать. - Говорите вслух, месье Крепо. У Луи покраснели уши. - Ну… тут такая проблема… Ночная охрана дам не пускает. - Что? – Бернар не выдержал и рассмеялся. – Луи, неужели это правда? Вы пытались провести в Пале Бурбон женщину? - Двух, – насмешливо пояснил Стефан. – Наш Луи по мелочам не разменивается. - Нет, а чего… – пробормотал вспотевший от смущения Крепо и вытер лоб рукавом футболки. – Что естественно, то не безобразно, нет? - Извините, месье Крепо, – развёл руками Бернар. – Боюсь, тут я бессилен. - Облом, – вздохнул Луи и без особой надежды добавил. – А если типа сказать, что это для работы? Что без женщин у меня мозги не работают? - Спермотоксикоз, – со знанием дела сообщил нескладный Жан-Жак Робишо. – Между прочим, совершенно официальный диагноз. Бернар смотрел на свою команду и недоумевал, как эти клоуны за четыре дня решили задачу, которую заносчивые спецы флотской разведки считали сверхсложной. Симона сказала, что группа из десяти первоклассных аналитиков билась над ней две недели. «Чем черт не шутит, – подумал он, – может, для такой работы и нужно быть немного не от мира сего? Может, это ячего-то не понимаю в жизни?» - Нет, ребята, – твердо заявил он. – Комнаты, меню из любого ресторана, лучшие машины – это я могу вам обеспечить. Но водить проституток в парламент республики, это, простите, немыслимо. - Жаль, – огорчился Луи. – Бабы на такие крутые штуки сами клеятся. Вот, к примеру, взять… - Боцман, всё, – негромко сказал Мишель, и о чудо: Луи мгновенно заткнулся. - «Боцман?» – не понял Бернар. - Кличка, – коротко пояснил Мишель. – Я так понял, у нас есть работа? Немногословность старшего аналитика импонировала Бернару. - Да, коллеги. Скажу вам честно, своим анализом китайской диверсии вы просто размазали армейских аналитиков по стенке. Я гордился вами, ребята, а это случается не часто. - Привыкайте, – бросил Стефан, озорно сверкнув глазами. Вот уж кому не нужно никаких ухищрений, чтобы нравиться женщинам! - Надеюсь, вы дадите мне нужный повод. Но на этот раз придётся действительно поработать. Сразу предупреждаю, объем данных колоссальный: суммарный отчёт агентов флотской разведки и Службы наблюдения. - Круть! – с восхищением присвистнул Луи, испуганно взглянул на Мишеля и прикрыл рот ладонью. - Какой срок? - Чем быстрее, тем лучше. Но не более недели. Десятое марта – крайний срок. Бернар и сам начал говорить коротко и отрывисто. Не подражая Мишелю, а так, как он говорил давным-давно, ещё в армии. Работа командира крыла истребителей-перехватчиков не располагает к пространным речам. Слишком быстро меняется обстановка. Слишком высоки скорости. Любители поболтать в крыле надолго не задерживаются. И на этом свете – тоже. - Надо посмотреть данные, – осторожно сказал Жан-Жак, свесив губу. - Пожалуйста. Бернар достал закрытый всеми мыслимыми средствами защиты кристалл и раскодировщик к нему. Мишель взял мутно-белый кристалл и посмотрел на просвет. - Сотня терабайт, минимум. - Вы можете определить объём данных на глаз? – изумился Бернар. Луи рассмеялся, Стефан и Жан-Жак тоже фыркнули. - Нет, – невозмутимо сказал Мишель. – Но за месяц они вряд ли наработали меньше. «А мальчишки-то с зубками, – с удовольствием подумал Бернар. – Прямо как мои парни из пятого крыла». - Надеюсь, юмор вам поможет. Работы много, ребята. - Что мы ищем, месье Д’Эвре? Есть какие-то конкретные наводки, приоритеты? – уточнил Стефан. - Прежде всего – потенциальные угрозы. Вряд ли на этот раз вам попадётся масштабная атака. Такие вещи официальные службы обнаружили бы сами. Ищите какие-то скрытые операции. - Шпионаж? – оживился Луи. «Великолепно! – обрадовался Бернар. – Они сами произнесли это слово. Теперь, даже если кто-нибудь станет копаться, инициатором поиска чужой агентуры буду не я». - Полагаю, вы правы, Луи. – Граф поощрил разноглазого гения улыбкой. – Действительно, шпионские сети работают максимально скрытно. Так что возможно именно на этом направлении и стоит сосредоточиться. Всё, как я вам говорил в самом начале. Мы компонуем данные и смотрим… - Чтоб штаны были от разведки, а сюртук – от наблюдателей. – Обрадованный своей догадливостью, закончил за графа Луи. - Отлично сказано, месье Крепо. Именно такие костюмы нас и интересуют. Всё, можете приниматься. К вечеру жду от вас, Мишель, первичный доклад. - Ага. То есть, договорились. Всё, народ. Ныряем. Ординетные боги разбрелись по своим персональным вселенным. На Бернара больше никто не глядел. Мишель вогнал в свою машину кристалл, скопировал раскодировщик и запустил процесс. В сфере замелькали первые таблицы. Кто-то из аналитиков включил музыку. Не классическую музыку старой Земли, которая частенько звучала в кабинете Бернара, а современную музыку Новой республики. Опасаясь за свои уши, граф Д’Эвре поспешно ретировался. Глава 30 Система жёлтого карлика НС76А-3. Планета Сен-Сир – планета Париж. Выдержка из дневника Фредерика Дюранда. Запись 615. Название: «Все кончено». Двойное стандартное кодирование. Боже, какой стыд! Прямо хоть иди и стреляйся, честное слово. А главное, как глупо получилось! Вот поневоле подумаешь, что отличные оценки и звание лучшего курсанта потока ещё не гарантируют, что в определённый момент вы не окажетесь в дураках. Причём, на глазах у гражданских. Слава Высшим, Бернар с Жаклин не стали свидетелями моего позора! Этого бы я просто не пережил. Но обо всем по порядку. Надо сказать, что прочитав письмо моей дорогой Колетт… (Зачёркнуто). Боги, я все ещё называю её про себя «моей дорогой», хотя это глупо и бессмысленно! Она не была моей и теперь уже никогда не станет. Прочитав её письмо, я был совершенно выбит из колеи и, конечно же, страшно расстроен. Мало того, что я только что вернулся с непростых учений, которые могли бы закончиться и лучше, так ещё и Колетт окончательно выбила у меня почву из-под ног, сообщив о нашем разрыве. Я пытался посоветоваться с Винсентом, но он, при всей моей любви к нему, всё-таки неотёсанный солдафон, совершенно ничего не понимающий в тонких струнах женской души. Десантник, что с него возьмёшь. Одним словом, он отнёсся к моей трагедии довольно легкомысленно, если не сказать равнодушно. Но это не помешало мне быстро догадаться, что именно стоит за скупыми строчками письма Колетт. Более того, именно сухость и краткость письма натолкнули меня на мысль, что оно было написано под давлением. Кто-то вынудил мою дорогую Колетт отречься от меня. В первый момент я впал в недоумение: как верно заметил Винсент, кому могло понадобиться разлучать нас с Колетт? Разве наша любовь могла кому-то помешать? Но, надо заметить, я недолго пребывал в этом недоумении. Я снова вспомнил разговор с моим названным братом Дидье в космопорте. Ведь он примчался вслед за мной с тем только, чтобы попытаться меня отговорить от продолжения отношений с Колетт! Более того, он с первого момента, когда я только с ней познакомился, показал себя яростным противником наших отношений. Причём, я так и не сумел добиться от него внятного объяснения, чем именно ему так досаждает наше с Колетт счастье. Все эти разговоры об её якобы легкомыслии, о том, что она любит играть мужчинами и что я только опозорю семью, волочась за актриской варьете, не выдерживают никакой критики. В конце концов, Бернар Д’Эвре тоже женился не на принцессе, а выбрал себе в спутницы красавицу-актрису. Кто-нибудь может возразить, что драматическая актриса и певица варьете – это не одно и то же, но, на мой взгляд, это просто снобизм и пустое предубеждение, не красящее интеллигентного человека. Так что после разговора с Дидье я быстро, но досконально обдумал его аргументы, как, собственно, и обещал, и отмёл их как несущественные. Признаюсь, поначалу, под влиянием Винсента я стал думать, что Дидье просто, как говорится, «дует на холодное». Но теперь, когда я получил это непостижимое письмо от Колетт, в котором она написала какую-то ерунду о том, что якобы использовала меня, я понял, что с самого начала был прав! За словами моего названного брата скрывалось куда больше, чем чрезмерная братская забота. Дидье просто ревновал Колетт ко мне! Для меня стало очевидно, что Дидье сам пытался добиться благосклонности Колетт, но у него ничего не вышло. Видимо, умница Колетт разглядела за броской внешностью и несусветным богатством абсолютную нищету духа. И это, разумеется, заставило её отказаться от домогательств моего названного братца. Естественно, самолюбивый Дидье затаил на неё обиду. И, конечно же, для него оказалась невыносимой мысль, что я – безвестный, нищий курсант, преуспел там, где он потерпел сокрушительно поражение. Благородный человек на его месте поздравил бы меня с победой и пожелал успеха. Но, как я имел несчастье убедиться, благородство не входит в перечень достоинств Дидье Д’Эвре. И вот, вероломно воспользовавшись тем, что я отправился в училище, Дидье нашёл какой-то способ надавить на Колетт с тем, чтобы она отказалась от связи со мной. Как ему это удалось, я не знал, но ведь я не только что разбуженный юнец, и прекрасно понимаю, какой властью в этом мире обладают деньги и связи! Возможно, он нанял каких-нибудь бандитов, которые запугали мою бедную Колетт? А может быть, он подготовил для неё какую-нибудь коварную ловушку, в которую она, наивная, чистая душа угодила, сама того не сознавая? Повторю, этого я не знал. Но я был убеждён в одном: моя возлюбленная попала в беду, а виной тому – мой названный брат Дидье. Не передать словами, как я был взбешён! Я хотел написать Колетт, предложить ей бегство, но Винсент меня отговорил. Также он убедил меня не писать гневное письмо самому виновнику наших с Колетт бед – Дидье. И слава Богу, ведь своим необдуманным письмом я мог навредить моей дорогой Колетт! Я с трудом дождался очередного отпуска и стремглав бросился в космопорт, чтобы поскорее прибыть в Париж и бросить в лицо Дидье перчатку. Да-да, я решил вызвать этого двуличного негодяя на дуэль. А что бы вы сделали на моём месте? Я офицер, а это означает, что я должен стоять на страже чести – своей и тех, кто мне доверился. Одним словом, я явился в Париж, подобный ангелу мщения, пылающий праведным гневом. Ирен на мой вопрос сказала, что Дидье со вчерашнего дня не появлялся в особняке, и что ей совершенно неизвестно, когда он будет. Всё понятно! Очевидно, прознав о том, что я должен приехать, негодяй струхнул и предпочёл затаиться. Ирен немедленно поинтересовалась, не может ли она мне помочь. Пожалуй, только она одна из всех молодых Д'Эвре – милый и порядочный человек. Люка – расчётливый сноб, только и думающий, что о карьере и титуле, Анаис – форменная истеричка с отвратительным характером, а уж про Дидье я вообще молчу. Но и с Ирен я не собирался откровенничать. Этот вопрос касался исключительно нас двоих: меня и Дидье. Поэтому я не стал посвящать Ирен в свои дела. Попрощавшись с ней, я позвонил Дидье и сухо сообщил ему, что нам необходимо встретиться и поговорить об одном общем деле. Лицемер попытался отвертеться, ссылаясь на срочные дела, но я был непреклонен. В конце концов, я вынудил его встретиться в парке Забытых героев через два часа. Оставшееся время я потратил на то, чтобы отправиться в магазин и выбрать пару дуэльных пистолетов. Кто-то может сказать, что с моей стороны не очень-то учтиво стреляться с гражданским, ведь я офицер и владею оружием не в пример лучше. Но Дидье сам признавался мне, что частенько посещает тир и что ему нравится стрелять. «Вот пускай и покажет, чему научился», – думал я в нетерпении, ходя вокруг стелы памяти с коробкой с пистолетами под мышкой. И что вы думаете? Этот наглец ещё и опоздал! «Всё-таки явился?» – сказал я ему, едва он вылез из своего дурацкого жёлтого мобиля. Дешёвый позёр! Вы не поверите, но ему достало нахальства сделать удивлённое лицо! Тут уж моё терпение лопнуло, и я выложил ему всё, как на духу. Про то, каким нужно быть двуличным, скользким гадом, чтобы так поступить, ну и так далее. В общем, скажу прямо, я не стеснялся в выражениях. И только представьте себе, этот тип проглотил всё как миленький! Стоял себе и слушал, как будто я расточаю ему комплименты! Сказать, что это вывело меня из себя – это ничего не сказать. «Интересно, что я должен сделать, чтобы в вас пробудился мужчина, Дидье?» – самым оскорбительным тоном осведомился я.