Лях, ну что за бред?! Девка просто тебя забалтывает! Никто не купит тебе домик в деревне, куда надежнее и безопаснее убить опасного носителя сверхспособностей! И всех, кто к нему причастен. Пятьсот метров. Сейчас будет съезд на проселок, там Ланские не разгонятся даже на джипах, сбавят скорость. — Спасибо за предложение, конечно. Но я как-нибудь сам. А ты запомни, что я скажу, и родне своей передай — отстаньте от меня. Я не причиню больше неприятностей, но только если меня не трогать. Себя я уже вполне контролирую, иначе ты бы тут уже без головы валялась. Подумай вот об этом! Уверенный в том, что оставил за собой последнее слово, я повернулся к девушке спиной и собрался было бежать, как услышал брошенное в спину: — Не мы, так ликвидатор. Он опять в городе. Ты уже мертв. Но времени на выяснение, кто такой ликвидатор и почему она о нем сейчас сказала, уже не было. Отметки суперов появились в двухстах метрах, я уже видел свет фар движущихся машин. — Посмотрим! — обронил я через плечо и взял с места максимальную скорость. Слегка рисуясь перед Ланской, так как особой необходимости в этом не было. До чего же бестолковый вышел разговор! Думал, припугну девку, дам понять ее родне, что лучше от меня отстать, да еще смогу разжиться информацией под шумок, а в итоге только время потратил и умножил количество вопросов и проблем. Крохотная неучтенная деталь — gps-маячок под кожей у Антонины, разрушила все мои планы. И теперь приходилось убегать от суперов, ломая голову над тем, что узнал. Блин, но какая дерзкая фифа! Прибил бы! Они, значит, новусы, а я дикий. Это же что-то из латыни вроде — новус? Я языка римлян не знал, но тут как бы на поверхности все. Новус, скорее всего, новый. Новый человек — хомо новус! Какие мы оригинальные-то! Пафос аж зашкаливает! Но, надо признать, не так глупо звучит, как суперы или мутанты. И куда благозвучнее оборотней, вампиров и бабок-ёжек! А почему, собственно, я дикий? Вероятно, я был таковым те самые две недели отключки, но сейчас-то я в здравом уме и твердой памяти! Значит, я тоже новус? Или для этого гордого имени надо уже родиться с суперспособностями, как те детки в усадьбе Ланских. Обладать набором мутаций, устойчивых настолько, что они передаются по наследству? В этом был смысл, тогда это уже не мутация, а действительно новый биологический вид. Неандертальцев сменили кроманьонцы, тех мы, сапиенсы, а теперь новый виток эволюции, и на сцену выходит хомо новус. А я? В смысле, новусы такими родились, и с этим все вроде понятно. А я почему стал таким? Был же обычным человеком, совершенно нормальным и без каких-либо отклонений. Родители тоже не суперы, я бы знал. Или я не родной? Типа приемыш, а они мне не говорили? Ой, все, как говорила Эля! А то сейчас пойдем по сценариям всех сериалов! Я вылитый отец, видно же по фоткам! Но почему тогда? И еще ликвидатор! Не Ланские, выходит, стреляли? Кто он? И почему хотел меня убить? Что-то нифига яснее не становится, только запутывается все больше и больше! До дома оставалось каких-то двести метров, когда я обнаружил на радаре точку супера, двигающегося в мою сторону. Быстро двигающегося и, кажется, прекрасно видящего меня на таком же сканере. Моментально изменив направление, я побежал подальше от съемной квартиры, уводя преследователя за собой. Тот не подвел и сместил вектор движения. Вот так так! У Ланских есть суперы со сканером! Ну все, теперь мне точно хана! Найти меня с таким «оборудованием» будет несложно. Так, а почему он на перехват не идет? Точка мутанта вела себя странно. Приблизившись ко мне метров на триста, теперь она двигалась параллельным курсом. Не сближаясь, но и не отдаляясь. Словно проверяя — вижу ли я его! На пробу я свернул во двор многоэтажки и, проскочив тихий ночной квартал по диагонали, вышел с Зейской на Амурскую. Просканировал пространство: новус повторил мой маневр. Двинулся к нему навстречу, и тот тут же стал отдаляться, сохраняя дистанцию. Так мы с ним развлекались около часа. Я выдохся, постоянное использование способностей высосало все ресурсы организма. Все, что я хотел сейчас, — это жрать. Мысли стали медленными, как подыхающие в маленьком аквариуме рыбы, про которых забыли. В конечном итоге я остановился и стал ждать преследователя. Он тоже замер и на сближение не пошел. Стоял на месте и ждал, куда я двинусь дальше. Лежку мою ищет, к бабке не ходи. Но я, дружочек, туда тебя вести не собираюсь! Я лучше с тобой схлестнусь и сдохну, чем Люську под эти разборки подставлю! Спустя полчаса, когда небо начало светлеть, сообщая, что скоро вообще-то утро, супер двинулся прочь. Минута — и он пропал с радара. А я остался сидеть тротуарном бордюре, ломая голову, почему он так поступил. Обманывает? Сделал вид, что ушел, а сам продолжает следить? Может быть, у него радиус работы сканера больше, чем у меня? Он это вычислил и теперь просто ждет, когда я отправлюсь домой? А вот хрена с два тебе! Я и побомжевать могу, если что! Только в магазин какой-нибудь круглосуточный заскочу за едой, и можем продолжать! Интерлюдия Звук был не лучшего качества, но речь двух человек вполне различалась. Устройство, с которого велась запись, находилось в угнанной у воинов машине и называлось, кажется, регистратор. Включили его дистанционно, как только стало известно, что внучка похищена. Матвей Андрианович не очень понимал, как подобное возможно, но и не собирался лезть в дебри современной техники, считая, что на то достаточно помощников. Голоса звучали глухо, словно издали. Похититель оставил боковое окно открытым и не слишком далеко отошел в сторону. Повезло. Да и не только в этом. Антонина осталась жива — вот главная улыбка фортуны. «Слушай, кончай, а! Давай поговорим нормально! Я хочу прекратить эту вражду!» «Не самый лучший способ ты выбрал...» Голос его внучки и похитителя. За которым они охотились, которого убил китаец, и который, против всех ожиданий, выжил. И даже сумел зачем-то устроить кутерьму в СМИ, закончившуюся на городской свалке с тем диким мутантом, переродившимся из бродяг. Деяние настолько же бессмысленное, насколько и впечатляющее. Едва сообщение о нападении на охрану и похищении внучки дошло до патриарха, тот вытер влагу в уголке глаза и помолился за упокой души любимицы. Попавшие в руки ликвидаторов новусы не выживали. Но прошло десять минут — и спасательная команда, отправленная на место, где работал маяк, сообщила, что Антонина жива. Главу клана это известие застигло в тот момент, когда он с холодной ненавистью планировал мероприятия по перекрытию города — убийца не должен был уйти. Сбило с мысли, заставило потратить две-три минуты на то, чтобы поверить. Это было очень странно. Ликвидаторы, которых на западе еще называют Чистильщиками, были охотниками. Они никогда не вступали в переговоры, не проявляли милосердия и всегда убивали жертв. Говорили, что они генетически не способны оставлять после себя что-то, кроме трупов. Естественный враг нового человека, словно сама природа позаботилась о сдерживающем факторе для нового вида. И вот охотник, эта бездушная и хладнокровная тварь, вдруг предлагает прекратить вражду. Идет на переговоры. Собственно, само похищение организовывает только ради этого! Как поверить в подобное? Поневоле задумаешься — в своем ли ты уме? Не потрясла ли тебя смерть внучки больше, чем ты готов признать? И не выдаешь ли ты, наконец, желаемое за действительное? Но звонок от начальника службы безопасности семьи, старого и всего на своем веку повидавшего Воина, который лично выехал на поиски Антонины, недвусмысленно утверждал, это правда. Безумная, невозможная, но правда. Матвей Андрианович прослушал запись разговора ликвидатора с внучкой шесть раз. И с каждым новым включением все больше и больше убеждался, что разум по-прежнему верно служит ему, несмотря на исход девятого десятка. Переговоры. Это было именно предложение переговоров! Желая получить дополнительные доказательства, он вызвал в кабинет обоих Защитников, не сумевших уберечь внучку. Невзирая на то, что аналитики уже допросили их, и материалы в сжатом виде, сопровожденные недвусмысленными выводами, лежали перед главой клана. Просто он был человеком старой закалки и любому анализу предпочитал собственные суждения. Полученные именно в личной беседе. Разговору лицом к лицу он по-прежнему доверял больше, чем самым умным своим подчиненным. Ведь когда он только начинал строить фундамент семьи, никаких аналитиков и в помине не было! — Значит, просто потеряли сознание? — спросил он, не глядя на двух лбов, понуро замерших в центре большого кабинета. Точнее, им казалось, что патриарх глядит куда-то в сторону занавешенного окна, в то время как он внимательнейшим образом отслеживал каждую их реакцию. — Так точно, Матвей Андрианович. — Одновременно? Защитники зачем-то переглянулись и сразу же синхронно кивнули. — Сколько времени пробыли без сознания? — Около минуты. Они его боялись. Его все боялись. В семье с огромным почтением относились к представителям первого поколения, но уважение к нему лично выходило за рамки такового и могло бы именоваться разве что священным трепетом. Шутка ли — отец-основатель! Первый из диких, обуздавший свою природу, вставший на путь контроля и вырастивший с нуля один из немногочисленных родов новусов Дальнего Востока. Живая легенда! Все еще способная одной лишь волей в бараний рог согнуть любого из новых людей. Но страх Защитников имел и другую причину. Все прекрасно знали, что Антонина была любимицей старшего Ланского. И понимали, что на головы допустивших ее похищение людей обрушится такой гнев, что библейские Содом с Гоморрой покажутся дешевой экранной постановкой с паршивыми спецэффектами. И более того, все признавали право главы клана на подобную реакцию. И эти двое тоже. Даже если его гнев приведет к их смерти. Тот, однако, не кричал. Не метался по кабинету, грозя карами, и не воплощал их тут же. Вместо этого патриарх сидел в углу на стареньком продавленном диване, еще помнившем, наверное, тепло задницы Брежнева. Рассеянно крутил в руках простой карандаш и даже не смотрел в сторону провинившихся воинов. И вопросы задавал спокойным, разве что немного уставшим голосом. Словно разбирал наибанальнейшее происшествие, а не ЧП регионального уровня. — Откуда знаете? — Посмотрели на часы. За несколько секунд до потери сознания я проверял время. — Действия по пробуждении? — Контроль периметра. Антон проверил объект, я — периметр. Затем звонок в дежурку и ожидание указаний. — Пытались самостоятельно преследовать похитителя? — Нет. Никаких следов он не оставил, ждали аналитика. Патриарх не собирался виноватить защитников. Он знал, с кем те столкнулись, и понимал, что все обвинения в их адрес будут бессмысленны. Воин, пусть и два воина, не могли противостоять ликвидатору. Наставник или Лидер, как он, пожалуй, смогли бы... Матвей Андрианович однажды встречался с подобной тварью. Давно, очень давно, когда никто еще и не думал именовать переродившихся новусами. Тогда их вообще никак не называли — они сами себе придумывали названия. Дело было в Иркутске в шестьдесят шестом или шестьдесят седьмом году. Председателя образцово показательного совхоза в Амурской области пригласили на выставку достижений народного хозяйства, проводимую там. В гостинице Ликвидатор и попытался его убить. Сперва-то нынешний глава клана решил, что за ним пришло вездесущее и всесильное в те времена КГБ. Что чекисты прознали про его дела с китайцами по опиуму и решили наказать. Но когда неприметный человек, ворвавшийся в номер, одной рукой отшвырнул в сторону тяжеленную кровать, за которой стоял председатель, тот понял, что имеет дело с подобным себе сверхчеловеком. Подобным, но не совсем таким же. Пришлый тоже попытался его оглушить, но от его крика у Матвея Андриановича только голова закружилась, и кровь носом пошла. Тогда они стали драться, в щепу разнося гостиничную мебель, но победы не добился ни один. А там уже и на шум прибежала милиция, убийца сбежал, выпрыгнув с четвертого этажа на улицу. Все, что патриарх клана вынес из того столкновения, это то, что никогда в своей жизни, ни до того, ни после, не встречал противника столь же сильного и опасного. Потом он многократно сталкивался с ними, точнее, с результатами их деятельности. Когда терял своих людей или слышал о том, как те нападали на рода новусов. И привык считать ликвидаторов чем-то вроде стихийного бедствия. Которое нельзя отменить, но вред от которого можно уменьшить. Например, собирая клан в случае угрозы в усадьбе, убийцы предпочитали нападать на одиночек. Была еще одна деталь, которую Матвей Андрианович знал про Чистильщиков. Они всегда приходили из Китая. Все, кто видел убийц и смог после этого остаться в живых, говорили, что те были из-за реки. Потому-то он сперва и не поверил в доклад аналитиков, утверждающих, что ликвидатор местный. А именно он и приходил за его внучкой. Именно русский, а не его китайский «коллега», который десятью днями ранее убил — тогда в этом были уверены — сорвавшегося дикого перерожденного. Но почему он ее не убил? Разве способен ликвидатор прийти и не убить? Проглядели они его пробуждение! И перерождение проглядели. Два провала у аналитиков. И еще два у безопасников сегодня. Первый, когда они решили, что Польских явится в ловушку. И второй — с похищением Тони. Впору перетряхивать службу, похоже, они там совсем мух не ловят! Переиграл их пацан! Но никого не убил. Ни Воинов, ни внучку. Почему? Матвей Андрианович обнаружил, что мысли пошли на третий круг, а значит, пора было дать разуму отвлечься. И переключить внимание на чудесным образом выжившую внучку. Которая, как и аналитики, и безопасники, нуждалась в хорошей взбучке. Он не сказал ни слова, когда та вошла. Позволил оглядеться, увидеть его и шагнуть в сторону дивана с пробуждающейся на лице радостной улыбкой. Чтобы стереть ее хлесткой фразой. Антонина любила его кабинет. Он считался запретным почти для всех членов семьи, а для нее с рождением был местом для игр. Здесь жили ее куклы, которые рассказывали деду о проблемах, возникающих между родственниками, здесь делались самые страшные подростковые признания и здесь, наконец, из девчонки делали первого и пока единственного Дипломата в клане. Поэтому она не ждала подвоха. — Ты маленькая, возомнившая о себе невесть что, избалованная дрянь! — выдохнул патриарх. — Если бы я знал, что ты говорила с ликвидатором... Точнее сказать, если бы я знал, как ты с ним говорила, то приказал оставить тебя в неглиже под мостом до утра! Девушка не ожидала, что разговор с дедом начнется так. Предполагала, что столкнется с замешанным на беспокойстве гневом, но не с таким холодным, словно изморозь на окне, разочарованием. Словно мир перевернулся с ног на голову, а виновной оказалась именно она. Антонина была настолько сбита с толку, что едва не выдала в ответ что-то дерзкое — уж эту-то ее манеру Матвей Андрианович изучил лучше прочих. Но сумела сдержаться. Только щека дернулась, и губы плотно сжались. Все же ее растили Дипломатом, и умение держать лицо было первым предметом в длинном списке обязательных дисциплин. Но, к печали патриарха, причины его гнева любимица не поняла. Неужто переоценил он ее разум?